и и повторял: “Мы проиграли, мы проиграли!” Я видел, что было бесполезно их о чем-либо спрашивать, и не стал терять время».
Зеки-бей повел своих людей в контратаку, причем предшествовавшая ей артподготовка внесла смятение в ряды австралийцев. Они были оттеснены на 1 км.
Австралийцы вновь атаковали 12 и 15 августа. А самая масштабная атака произошла 27 августа. Все атаки окончились безрезультатно, причем турки понесли сравнительно небольшие потери в 3860 убитых и раненых.
Турецкие войска смогли удержать все ключевые позиции на Галлиполийском полуострове. К концу августа они ввели в бой 20 дивизий. В сентябре Болгария присоединилась к Центральным державам, что сделало продолжение Дарданелльской операции бессмысленным. Уже 9 сентября батарея 240-мм австрийских гаубиц, германская батарея 150-мм гаубиц и мортирная батарея прибыли на западную конечную станцию Узункопру вместе с 500 германскими и австрийскими специалистами, включая трех офицеров Генерального штаба.
Англо-французские войска в Дарданеллах сталкивались со все возрастающим сопротивлением. Осознав, что решающего упеха достичь не удастся, союзное командование решило эвакуировать десант. Когда поздней осенью 1915 года сопротивление сербов было сломлено и германские и австрийские снаряды двинулись в Турцию потоком, союзники поняли, как опасно оставаться на побережье Галлиполи под высотами, занятыми турками. В период с 20 декабря 1915 года по 8 января 1916 года англо-французская армия покинула Дарданеллы, оставив туркам значительные трофеи в виде части своего обоза.
В ходе сражения за Дарданеллы турки потеряли 56,6 тыс. убитыми, 97 тыс. ранеными, 11,2 тыс. пропавшими без вести, а всего 164 828 человек. Кроме того, было эвакуировано 64,4 тыс. больных. По турецким данным, около 21 тыс. раненых и больных умерли в госпиталях. Тогда общие потери турок составляют 229 268 человек, а безвозвратные – 88,8 тыс. человек.
Британские потери убитыми и умершими от ран и болезней составили 34 072 человека, французские – более 10 000, австралийские – 8709, новозеландские – 2721, индийские – 1358 и ньюфаундлендские – 49 человек, а всего 56 707 человек. Потери ранеными составили соответственно у Англии – 78 520 человек, у Франции – 17 371, у Австралии – 19 441, у Новой Зеландии – 4752, у Индии – 3421, у Ньюфаундленда – 93 человека, а всего – 123 598. Кроме того, англичане потеряли 7654 пропавшими без вести. Общие боевые потери союзников составили 187 959 человек, включая 64 361 – безвозвратные. Потери Англии и стран Британской империи эвакуированными больными составили около 90 тыс. человек, а французской армии – около 20 тыс. человек. Вместе с эвакуированными больными общие потери союзников достигают около 298 тыс. человек.
Общие потери союзников в 1,3 раза превышали потери турок – за счет большого числа больных. А вот по безвозвратным потерям соотношение было в пользу союзников – 1,38: 1. Но стратегически сражение за Дарданеллы стало важной победой Турции и ее союзников. Благодаря этой победе война продержалась еще три года, а Россия осталась в блокаде со стороны Средиземноморья, что способствовало революции 1917 года.
Кемаль покинул Галлиполи несколько раньше, чем войска Антанты. В ноябре 1915 года он тоже был эвакуирован, но по медицинским показателям – из-за наступившего физического и нервного истощения. В Дарданеллах он заслужил репутпацию храброго, решительного и умелого полководца. Имя Кемаля стало известно всей Турции.
Кемаль так вспоминал о сражении в Дарданеллах: «Англичане хвастаются, что их солдаты и офицеры, высадившиеся в Ари Бурну и бухте Сулва, сражались храбро и мужественно. ‹…› Наши офицеры и солдаты, с любовью к родине и религии героически защищавшие ворота к своей столице Константинополю от такого сильного врага, имеют право гордиться своим успехом. Я поздравляю всех тех, кто сражался в боевых частях под моим командованием. Я помню с глубоким и вечным уважением о всех тех, кто пожертвовал своими жизнями и стали мучениками ради этой великой цели».
Тотчас после Дарданелл он добился встречи с министром иностранных дел, чтобы обсудить с ним «важные государственные вопросы, касающиеся науки, искусства, промышленности и текущих дел». Он прямо предупредил: «Государство на пороге гибели». Министр резко возразил: «Мы Вас очень уважаем за то, что Вы сделали у Ари Бурну и Анафарты. Поэтому я принял Вас. Но я – министр, и доверяю правительству, я целиком согласен с ним, с Генеральным штабом и командованием армии в оценке ситуации. Возможно, вы не знаете всей правды!»
Однако шум ликований по поводу победы в Дарданеллах не мог заглушить пессимизма Кемаля. Во время одного из многочисленных банкетов, устроенных прессой в его честь, он заявил: «Энвер бездарен, он не в состоянии командовать армией. А Талаат – невежда, неспособный руководить политикой государства и причиняющий государству вред. Они вредят армии, направляя ее то в одном, то в другом направлении без всякой пользы. Завтра будет еще хуже. Немцы будут делать всё, что захотят, и поставят под свой контроль страну и армию. И государство потеряет свою независимость». Энвер в свою очередь по-прежнему не любил Кемаля, но вынужден был признать его военный талант, которого так недостовало самому военному министру.
Во главе корпуса и армии
После Дарданелл Кемаля ждало повышение. Энвер не мог не прислушаться к мнению немцев, высоко оценивших способности Кемаля. Да и для турецкого общества он стал героем. Учитывая, что в ходе битвы за Дарданеллы Кемаль командовал войсками, по своему составу не уступавшими корпусу, неудобно было теперь назначать его на меньшую должность, чем командир корпуса. И 27 января 1916 года Кемаль принял наконец командование XVI корпусом в Эдирне. Но уже в марте корпус из двух дивизий в составе 2-й армии был переброшен на Кавказский фронт, в район севернее Дьярбакыра, куда Кемаль прибыл 27 марта. 1 апреля Кемаль получил наконец эполеты паши, которые давали генеральское звание. Он был произведен в генерал-майоры (мирлива).
На Кавказском фронте дела для турок шли не лучшим образом. 16 апреля русские войска захватили важный порт Трабзон на черноморском побережье. Только к середине лета весь корпус Кемаля оказался на Кавказе и занял позиции у озера Ван. Переброска затянулась из-за плохих дорог, которые десятилетиями не ремонтировались.
7–8 августа, в ходе начавшегося наступления 2-й турецкой армии на Кавказском фронте, Кемаль-паша отбил у русских Битлис и Муш, но общее турецкое наступление здесь не привело к успеху, и в конце сентября под натиском русских XVI корпусу пришлось оставить Муш. Небольшой выигрыш территории дался туркам большой кровью. Из 100 тыс. участвовавших в наступлении солдат и офицеров 30 тыс. были убиты и ранены. Пленных было мало. К концу сентября во 2-й турецкой армии осталось лишь 60 тыс. штыков. Причина неудачи была в том, что 3-я и 2-я армии наступали не одновременно, а последовательно, и русские имели возможность бить их по частям. Но при этом корпус Кемаля действовал наиболее умело. Его пехота вела себя на поле боя тактически грамотно, а сам Кемаль оперативно принимал решения в быстро меняющейся обстановке.
Осенью линия фронта на Кавказе стабилизировалась, обе стороны испытывали серьёзную нехватку людских сил и ресурсов в условиях приближавшейся холодной зимы. Переброска на этот фронт весной 1916 года турецких частей из района Дарданелл способствовала тому, что продвижение русских армий в глубь Анатолии было остановлено. Наибольшие потери турецкая армия несла от бездорожья, болезней и недостатка снабжения. За успехи на Кавказском фронтеКемаль был награжден медалью «Золотого меча ордена Имтияз».
На Кавказском фронте наступило затишье. Зимой и весной стороны восполняли потери и готовились к новым боям, которым из-за Февральской революции в России уже не суждено было начаться.
16 марта 1917 года Кемаль-паша был назначен командующим 2-й армией в Дьярбакыре, бывший командующий которой Ахмет Иззет-паша стал командующим Анатолийской группой армий. 24 июня 1917 года Энвер-паша созвал совещание в Алеппо для обсуждения военных планов группы «Йылдырым», сражавшейся против англичан в Палестине и Месопотамии. На совещании присутствовали Джемаль-паша, Эрих фон Фалькенгайн, бывший германский военный министр и командующий германскими войсками в Румынии, Лиман фон Сандерс, Халиль-паша, Мустафа Кемаль-паша, а также ряд других генералов. Энвер-паша объявил о намерении создать 7-ю армию в верховьях Евфрата из дивизий, освободившихся на европейских театрах боевых действий после разгрома Румынии и русской революции. По плану Энвера-паши, 6-я армия Халиля-паши должна была атаковать вдоль Тигра в направлении на юг, а 7-я армия – вдоль Евфрата в направлении на восток. Командовать этой группой армий должен был германский генерал Эрих фон Фалькенгайн, а во главе 7-й армии предполагалось поставить Кемаля-пашу. Тогда англичане в Багдаде будут взяты в клещи и разгромлены. Но Джемаль-паша был от этого плана не в восторге. Он считал, что вместо того, чтобы пытаться отбить Багдад, туркам стоит сосредоточить немногие оставшиеся у них свежие дивизии в окрестностях Алеппо в качестве стратегического резерва, способного реагировать на любые новые угрозы на Кавказе, в Палестине или Месопотамии. Энвер возразил, что наступление на Багдад уже согласовано с германским Генеральным штабом, который обещает предоставить для нее «лучшего германского генерала», а также легкопехотную дивизию из 6 батальонов с большим количеством пулеметов.
Очевидно, немцы надеялись, что наступление на Багдад заставит англичан перебросить в Месопотамию несколько дивизий с Западного фронта. Но на самом деле против турок в основном сражались британские дивизии из Индии, Южной Африки, Новой Зеландии и Австралии. И в случае турецкого наступления новые дивизии для Месопотамии англичане наверняка взяли бы из этих регионов, причем у этих новых дивизий все равно было бы мало шансов попасть на Западный фронт.
Группа «Йылдырым» насчитывала всего 38 тыс. солдат и офицеров и 260 орудий, тогда как противостоявшая ей британская армия – 190 тыс. человек и 430 орудий. Тем не менее германское командование настаивало на наступлении с целью захвата Багдада, причем в самое ближайшее время. Точку зрения немцев поддерживал и Энвер-паша. Но другие турецкие генералы, а также морской министр и губернатор Сирии Ахмед Джемаль-паша утверждали, что группа армий не в состоянии предпринять наступательную операцию в обозримом будущем и сможет наступать лишь тогда, когда к ней присоединятся значительные германские силы, на что всерьез рассчитывать не приходилось.