Кемаль вступил в контакт со своими подчиненными и прежде с командующим XV армейским корпусом Карабекиром. Многие офицеры корпуса не были демобилизованы, а те, кто был уволен со службы, прихватили с собой оружие и снаряжение.
21 мая Карабекир получил телеграмму от Кемаля: «Я очень огорчен и озабочен серьезным изменением общей ситуации, нам следует координировать наши действия». Через два дня Кемаль послал аналогичную телеграмму Фуаду в XX армейский корпус в Анкару. Так постепенно создавался «анатолийский редут», о который предстояло разбиться греческому наступлению.
В докладе, направленном из Самсуна 22 мая 1919 года в канцелярию великого визиря, Кемаль писал: «Нация приняла за основу национальный суверенитет и турецкий национализм. Она будет бороться за это». Суверенитет нации противопоставлялся султану.
Поскольку призыв к султану возглавить освободительную борьбу не нашел отклика, Кемаль приступил к организации национального сопротивления интервентам, по возможности совершая свои действия на первых порах втайне от Стамбула. Первое, что он сделал, – это установил связи с остатками воинских частей и потребовал от них не выполнять условия перемирия и ни в коем случае не сдавать союзникам сохранившееся оружие и боеприпасы. Кемаль также разослал предписания о необходимости организации митингов протеста местным гражданским властям. Первым массовым митингом стал митинг в Стамбуле, в котором участвовали активисты младотурецких организаций.
Тем временем британские войска в Самсуне получили подкрепление. Опасаясь англичан и греков, Кемаль и его штаб утром 25 мая покинули Самсун в стареньком «мерседесе» и отправились в Хавзу.
Теперь Мустафа Кемаль со своим штабом разместился в городке Хавза к югу от Самсуна. Убедившись, что народное сопротивление греческим оккупантам в Анатолии нарастает с каждым днем, он еще более утвердился в намерении поддержать его силами регулярных войск.
Перед отъездом инспектор 9-й армии встретился с капитаном Хёрстом, сотрудником британского консульства в Леванте, ученым-востоковедом и сотрудником разведки. Кемаль любезно разъяснил британцу, что останется на несколько дней в Хавзе, так как «воды из местного источника очень полезны» для его больных почек, а затем отправится в Амасью, Эрзурум и Трабзон. Но Хёрст не знал, что накануне паша разослал телеграммы всем гражданским властям в регионе, запросив информацию о подготовке к организации национального сопротивления.
Тем не менее Хёрст насторожился. Митрополит Самсуна и епископ Хавзы сообщали ему о подготовке турками восстания. В Мерсифоне, куда Хёрст направился из Хавзы, он нашел греков и армян в состоянии паники. Ситуация слишком серьезна, как заявили ему члены местной американской миссии, хотя они и считали, что население не станет поддерживать младотурок. Телеграф был перегружен посланиями, отправляемыми и получаемыми Кемалем. Покинув Мерсифон, Хёрст со спутниками не раз видели валяющиеся вдоль дороги коробки от патронов, а 11 июля они были атакованы лазами, причем Хёрст полагал, что именно Кемаль спровоцировал их нападение.
Также Калторп еще 8 июня предупреждал Лондон: «Тревожные новости поступают из региона Самсуна; создается впечатление, что некоторые личности, настроенные враждебно, стремятся расшатать общественный порядок и спровоцировать беспорядки. Считается, что важную роль в этом движении играет Кемаль-паша». Не ожидая ответа из Лондона, Калторп и генерал Милн потребовали от правительства в Стамбуле немедленного отзыва Кемаля. Военный министр, подчиняясь требованию англичан, попросил Кемаля немедленно вернуться. Кемаль ответил, что «имеет честь объяснить министру невозможность своего возвращения из-за отсутствия угля и бензина…» И добавил: «Я прошу указать мне причину моего вызова в Стамбул». Он не подчинился распоряжению министра, но пытался сделать вид, что не может вернуться из-за объективных причин – отсутствия топлива.
Пока Кемаль рассылал телеграммы, англичане в середине июня заняли юго-восток Анатолии и направили 20 тыс. солдат на Кавказ. Французы заняли Киликию, итальянцы – Анталью, а греки – Западную Анатолию.
Один из самых молодых соратников Кемаля, капитан Хюсрев, с беспокойством писал Карабекиру: «Что нас ожидает?» Он предлагал «попытаться адаптировать принципы большевиков и установить с ними отношения при условии сохранения существующих законов и традиций турок».
Вскоре Кемаль и его соратники отбыли из Хавзы в Амасью. Там Кемаль с балкона мэрии обратился к толпе с речью: «Жители Амасьи, султан и его правительство оказались в плену у союзников. Страна – на краю пропасти. Мы с вами должны найти решение, чтобы положить конец этому трагическому положению. Жители Амасьи, мы должны сбросить оковы, смыть позор, мы будем защищать нашу родину до последнего камня!»
19 июня к Кемалю присоединились Рауф и Фуад. Рауф незаметно покинул Стамбул и отправился в Западную Анатолию, где встречался с военными и партизанскими командирами, сражающимися с греками.
Кемаль отправил телеграмму в Эдирне командующему I армейским корпусом полковнику Каферу Тайяру. Его войска поддерживали Ассоциацию защиты прав Фракии. Кемаль призвал его присоединиться к движению сопротивления оккупантам.
Кемаль, Рауф и Фуад немедленно принялись за работу. «Мы начали обсуждать проблемы страны», – сообщили они Карабекиру, который командовал наиболее закаленными в боях войсками. Он тоже присоединился к движению сопротивления. Но, будучи человеком осторожным, Карабекир не верил в бескорыстную помощь большевистской Москвы. Он советовал друзьям в Амасье поподробнее разузнать, кто такие большевики. Кемаль заметил в ответ, что мусульмане России живут при большевистском режиме, и заявил, что с русскими следует вступить в переговоры как можно скорее, чтобы получить от них столь необходимую помощь оружием, боеприпасами и деньгами. Единственное условие, которое следует соблюдать, так это ни под каким видом не позволять Красной армии вступить в Анатолию. Кемаль и Фуад очень долго спорили по поводу большевиков: можно ли с ними сотрудничать, но Кемаль настоял, что другого выхода у националистов все равно нет.
Новый инспектор 9-й армии посетил несколько армейских и жандармских гарнизонов и направил телеграммы в штабы всех армий, призывая их инспекторов добиваться независимости от оккупантов. Воодушевленные призывами Кемаля, группы националистов, пользовавшиеся поддержкой военных, стали создаваться во многих городах. Затем Кемаль сам себя назначил инспектором 3-й армии. Британцы сочли деятельность Кемаля провокационной и потребовали от правительства в Стамбуле немедленно отозвать его, приложив в качестве доказательства разосланные Кемалем телеграммы. В результате правительство запретило передачу телеграмм в поддержку националистов.
Однако телеграфисты игнорировали правительственное распоряжение. В ночь с 21 на 22 июня Кемаль и его соратники смогли передать т. н. «циркуляр Амасьи», названный так по имени небольшого городка в Северной Турции, центра одноименной провинции. В циркуляре говорилось о необходимости создания национального парламента и предлагалось созвать Национальный конгресс в Сивасе. К тому времени во многих городах и провинциях уже были созданы местные национальные конгрессы, и теперь речь шла о том, чтобы объединить их и распространить систему представительства на всю Турцию. Фактически рассылка циркуляра была актом мятежа против правительства в Стамбуле. Против столь радикальной акции выступал Карабекир-паша, надеявшийся, что с правительством еще можно будет договориться. Министр внутренних дел потребовал, чтобы Кемаль-паша немедленно вернулся в Стамбул. Но тот вместо этого отправился в Эрзурум. Оттуда он отправил свою последнюю телеграмму, предписывающую войскам прекратить демобилизацию и не отдавать вооружение, снаряжение и боеприпасы союзникам. Теперь султанское правительство не могло не отреагировать, иначе его могли сместить оккупационные войска. В ночь с 8 на 9 июля Кемаль обменялся резкими телеграммами с военным министром и подал в отставку. На его место был назначен Карабекир, хотя тот и отказался дезавуировать основные пункты директивы Кемаля об отказе от сдачи оружия союзникам. Вместе с Кемалем в отставку подал Рефет.
Амасийский циркуляр требовал сохранения независимости и территориальной целостности Турции и создания в Анатолии национального правительства, свободного от контроля со стороны оккупантов. Ведь султан и правительство в Стамбуле несвободны и находятся во власти британских войск. Для создания национального правительства триумвират предлагает созвать в Сивасе конгресс, объединяющий все движения национального сопротивления.
21 июня Кемаль, Рауф и Фуад привлекают к работе полковника Рефета, бывшего участника встреч в Шишли, командующего III армейским корпусом. Рефет в интервью газете «Акшам» в 1924 году вспоминал, что с трудом воспринял идею «правительства в изгнании»: «Может ли быть сформировано правительство, если представится случай, на конгрессе в Сивасе?» Али Фуад настаивал: «Необходимо создать правительство, способное защитить свободу и независимость нации, и конгресс сможет это сделать после тщательного анализа и обсуждения всех деталей».
22 июня 1919 года Амасийский циркуляр был послан по телеграфу в Эрзурум, Эдирне, Конью, Стамбул, в штабы основных армейских корпусов и некоторым политикам, в том числе Иззету-паше, Кара Васыфу и Халиде Эдип.
Султана, однако, в Амасийском циркуляре не подвергали критике и тем более не осуждали. Врагом объявлялось правительство, сотрудничающее с оккупантами и бросающее в тюрьму младотурок. Али Фуад вернулся в Анкару, а Кемаль и Рауф отправились в Эрзурум, чтобы участвовать в конгрессе восточных провинций Анатолии.
Калторп многократно обращается к султанскому правительству, требуя отозвать Кемаля и Кючюк Джемаля, инспектора войск в Конье, и каждый раз наталкивается на отказ. Наконец, 5 июля, после очередного требования Калторпа, третьего или четвертого по счету, правительство приказало обоим инспекторам вернуться в Стамбул. После изгнания османской делегации с Парижской конференции великий визирь на пути из Марселя в Стамбул напомнил Кемалю об обещании, кото