рое тот дал перед отъездом: бороться с младотурками и верно служить султану. Султан не протестовал против отзыва Кемаля, но направил Калторпу личное послание: «Армяне готовятся атаковать Эрзурум, вилайет Айдын превращается в бойню, у меня нет военных средств противостоять реакции анатолийцев, если продвижение греков будет продолжаться».
В Конье Кючюк Джемаль подчинился приказу об отзыве, а Кемаль не подчинился. 8 июля он отправил телеграммы военному министру и султану. Кемаль объявил, что подает в отставку и покидает армию: «Как простой рыцарь, сражающийся за свою нацию, я решил преодолеть все преграды вплоть до победы во имя нашей высшей цели…» Кемаль выбрал свой путь. Из паши и командующего армией он превратился в мятежника.
С 9 июля Рауф отправил во все вилайеты телеграмму поддержки действиям Кемаля: «Я буду служить интересам нации, как простой гражданин… Я торжественно подтверждаю мое решение сражаться до конца рядом с Кемалем-пашой до тех пор, пока мы не добьемся независимости и свободы нашей земли и нашей нации, а также неприкосновенности султаната и халифата». Но самым важным было то, что на сторону Кемаля решительно встал Карабекир, командующий наиболее боеспособными войсками. Он лично прибыл к Кемалю и заявил: «Как и прежде, вы – наш высокочтимый командир. Я прибыл на автомобиле командующего армейским корпусом и с эскортом кавалерии. Мы все в вашем распоряжении, паша!»
Между прочим, среди первых соратников Кемаля оказались и недавние крупные сановники султанского режима, причем имевшие черкесское (кавказское) происхождение. К ним относился, например, Рауф Орбай. На пути из Стамбула в Анатолию в мае 1919 года он установил контакты с черкесами, многие из которых были расселены в Северо-Западной Анатолии. Это не помешало впоследствии части черкесов выступить против кемалистов.
Летом и осенью 1919 года в Балыкесире, Эрзуруме и Сивасе прошли конгрессы национальных организаций, называвших себя «обществами защиты прав». В их работе приняли участие торговцы, чиновники, офицеры, адвокаты, журналисты, помещики и исламское духовенство. 14 июля 1919 года в эрзурумской газете «Альбайрак» появилось сообщение о том, что «его превосходительство Мустафа Кемаль-паша подал в отставку» с османской военной службы и что «мы счастливы видеть во главе национального сопротивления такого прославленного командира». 23 июля в Эрзуруме открылся региональный конгресс, чтобы избрать делегатов на общенациональный конгресс в Сивасе. Кемаль, пользовавшийся полной поддержкой Карабекира, появился на конгрессе по-прежнему в военной форме. Хотя он не во всем был согласен с делегатами в политическом отношении, он решил возглавить делегацию, отправлявшуюся в Сивас. На конгрессе в Эрзуруме была принята резолюция, осуждавшая расчленение Оттоманской империи иностранными оккупантами и подтверждавшая, что армия является гарантом территориальной целостности Турции. Тем временем греческие войска окружили Измир и двинулись в глубь Анатолии.
Во имя спасения родины требовалось наладить сотрудничество с большевиками, чтобы получить от Советской России военную и финансовую помощь. Да и Антанте приходилось более внимательно относиться к требованиям Кемаля, чтобы не толкнуть его окончательно в объятия большевиков и не допустить советизации Турции.
Окружение Кемаля запросило Кара Васыф-бея, представителя организации «Каракол» в Стамбуле, о перспективах сотрудничества с большевиками. Соответствующий доклад поступил в распоряжение Кемаля в Эрзурум 8 июля 1919 года. В нём, в частности, говорилось о готовности большевиков помочь туркам, борющимся с интервентами, «золотом и серебром и военной помощью». Но реально эта помощь начала поступать только в 1920 году.
Ассоциация защиты национальных прав Эрзурума предложила Кемалю пост президента. Ассоциация Эрзурума была создана в марте 1919 года вместе с другими ассоциациями по защите национальных прав во Фракии и Анатолии. Она выпускала свою газету и готовила конгресс для всех восточных провинций вместе с ассоциацией Трабзона.
На следующий день после прибытия в Эрзурум Кемаль посетил собрание ассоциации в форме адъютанта султана. Героя Дарданелл, освободившего от русских войск Муш и Битлис, встретили овацией. Его единогласно избрали президентом ассоциации.
Открытие конгресса перенесли на 23 июля, чтобы предоставить делегатам время добраться до Эрзурума. В Эрзуруме, за крепостными стенами, Кемаль находился в безопасности. Здесь не было интервентов и почти не осталось армян.
На севере маневры полковника Рефета приостановили передвижение британских войск. Англичане были уверены, что «Рефет никогда не поддерживал Кемаля» из-за личных амбиций, и его действия стали для них неприятным сюрпризом, хотя Рефет критиковал Кемаля за отставку и осуждал его поведение по отношению к султанскому правительству. Конгресс в Эрзуруме мог работать в безопасной обстановке. 23 июля 1919 года собралось 56 делегатов, главным образом из вилайетов Эрзурума, Трабзона и Сиваса. Кемаль, единственный кандидат на пост президента конгресса, получил 38 голосов, согласно одним источникам, и 48 – согласно другим.
Поблагодарив делегатов за доверие, Кемаль рассказал о положении в стране. Акты агрессии учащаются, союзники не соблюдают условий перемирия, их примеру следуют армяне и греки. Немощное правительство в Стамбуле неспособно воспрепятствовать агрессии. Кемаль обвинил армян в расправе с мусульманами в городах Восточной Анатолии и в стремлении создать свое собственное государство. Он сослался на движение за национальное освобождение в Египте, Индии, Афганистане, Сирии, Месопотамии, России. Речь Кемаля была яркой и убедительной. В заключение он заявил: раз Стамбул находится под контролем оккупантов, национальное сопротивление надо организовать в Анатолии. И завершил речь призывом: «Да защитит Аллах родину, султана и халифа!»
Когда Кемаль председательствовал, облаченный в форму адъютанта султана, два делегата из Трабзона потребовали, чтобы президент конгресса снял форму. И Кемаль согласился в дальнейшем председательствовать в штатском.
Незадолго до выступления на закрытии конгресса 6 августа Кемаль два часа беседовал с английским подполковником Роулинсоном. Он категорически отверг любую связь национального движения с большевиками. Роулинсон ему не поверил и остался в убеждении, что влияние большевиков на националистов значительно, особенно в финансовом отношении.
Когда Роулинсон стал расспрашивать об Энвере, Кемаль разъяснил: «Энвер мне писал, я отказался от какого бы то ни было сотрудничества с ним, и, если бы он приехал в Эрзурум, я бы его арестовал».
Между тем Энвер-паша в Берлине навестил в тюрьме друга Талаата – Карла Радека. Будущий секретарь Коминтерна обсуждал с ним возможный союз между исламом и большевиками, помощь турецким националистам и возможность поездки Энвера в Москву и встречи с Лениным. Энвер писал Джемалю, что «готов стать социалистом при условии адаптации его к религиозным доктринам, определяющим внутреннюю жизнь мусульманских стран».
Кемаль, несмотря на враждебное отношение к Энверу, сохранил добрые отношения с дядей Энвера Халилем-пашой, бежавшим из стамбульской тюрьмы, куда он был брошен союзниками по обвинению в жестокой расправе с армянами. Прибыв в Анатолию, Халиль предложил свои услуги Кемалю и Карабекиру. Его направили в Баку, чтобы «разъяснить правительству Азербайджана нашу позицию, которая сводится к тому, чтобы предотвратить оккупацию Азербайджана Россией». В то же время Карабекир был убежден, что «Россия не может существовать без Баку», так как «нефть, мазут жизненно необходимы для промышленности и флота». Кемаль также просил Халиля вступить в контакт с большевиками, вероятно, смирившись с тем, что они оккупируют Азербайджан: «В 1918 году вы руководили операциями нашей армии на Кавказе и тогда лично познакомились с большевиками. Поэтому вы можете оказать нам неоценимую услугу. Вы поможете нам выяснить ситуацию на Востоке и в случае успеха обеспечить нам очень важную помощь».
Кемаль приказал телеграфировать всем заинтересованным организациям, связанным с национальным движением, что организаторы Эрзурумского конгресса «не имеют никакого отношения к обществу “Каракол”, а рассылаемые этим обществом инструкции и постановления не имеют силы», такого рода «вредоносные попытки» лишь создают двойственность в действиях национального движения, «будет проведено специальное расследование – кто создал эту организацию» бывших иттихадистов, от которых Кемаль теперь, почувствовав свою силу, стремился дистанцироваться, как и от партии «Единение и прогресс» и ее последователей.
Состоявшийся в Эрзуруме в конце июля и в августе Конгресс Общества защиты прав восточных вилайетов, прошедший под непосредственным руководством Кемаля-паши, стал началом открытого противостояния союзным оккупационным войскам и султанскому правительству.
После того как участники Конгресса в Эрзуруме обвинили правительство в предательстве, Стамбул в ответ назвал их грабителями и сторонниками младотурок. «Микробы “Единения и прогресса” намного опаснее бацилл ужасного туберкулеза», – писала газета «Алемдар» («Знаменосец»), цитируя слова великого визиря. Ферид-паша решил искоренить партию «Единение и прогресс». Он был убежден, что Кемаль хочет сделать Турцию светским государством. Ферид-паша утверждал, что «Единение и прогресс» и националисты – это одно и то же. Он даже был готов встретиться с Кемалем в Анатолии, чтобы попытаться убедить его поддержать султанское правительство. Однако британские власти в Стамбуле справедливо сочли этот проект авантюрой.
Англичане также воспротивились попытке правительства в Стамбуле усилить войска в Анатолии, не без основания полагая, что это лишь добавит дров в огонь кемалистского мятежа. Британский военный комендант писал, что «трудно себе представить какого-либо стоящего турецкого солдата, кто бы не симпатизировал национальному движению». Такого же мнения придерживались и французы. Французский полковник Мужен, находившийся при Генеральном штабе турецкой армии, прямо утверждал: «Вся турецкая армия на территории Анатолии – на стороне Кемаля». Таким образом, не только Кемаль, но и союзники считали, что османское правительство никого не представляет и никаких сил под своим началом не имеет.