Кемаля окружали командиры основных турецких армий и корпусов, и прежде всего Карабекир, Али Фуад, Рефет и Джевад. Кроме того, существовал «ближний круг» Кемаля из десяти человек, куда входили среди прочих Хусейн Рауф, Бекир Сами, бывший губернатор Битлиса Мазхар Мюфит и Хаккы Бехич, бывший префект. Особое место среди приближенных Кемаля занимал Альфред-Ахтем Рюстем. Пятидесятилетний Рюстем был поляком по происхождению, и при рождении его звали Альфред Билинский, но неисламское происхождение не помешало и ему сделать карьеру блестящего турецкого дипломата. Хотя его неоднократно обвиняли в коррупции, Рюстем, ветеран младотурецкого движения, пользовался доверием у Кемаля. В данный момент главной задачей Рюстема было убедить американцев в жизнеспособности движения националистов, равно как и то, что оно не представляет никакой угрозы американским интересам. Его дед был османским послом в Вашингтоне, он сам был женат на американке, и, когда Рауф представил Кемалю Рюстема, тот быстро понял, какую пользу может принести этот человек.
Кемаль был настроен решительно: «Необходимо взять власть в свои руки: мы разошлем приказы губернаторам и установим контроль над гражданской администрацией неоккупированной части Анатолии».
20 сентября 1919 года султан обратился к своим подданным, утверждая, что единству нации ничто не угрожает. Он выразил также пожелание, чтобы как можно скорее были проведены выборы депутатов.
Выступление Вахидеддина вдохновило многих, в том числе и в Сивасе. Но Кемаль не доверял султану и настороженно отнесся к предложению объединить лидеров-националистов с «членами стамбульского правительства. В «Нутуке» он вспоминал, как его товарищ, ставший офицером Генерального штаба, позвонил, предлагая объединить «нацию и правительство». Их разговор длился более девяти часов, с 11 часов вечера до 7.30 утра: поразительно, так как этот офицер не был ни близким другом Кемаля, ни важной персоной. В той же речи Кемаль заявил: «Было бы глубоким заблуждением считать нас большевистским движением или отчаянной затеей младотурок, поддерживаемой их деньгами… Выход был только один – создать новый кабинет министров, выражающий волю нации… Нация не была вполне уверена, что его величество халиф отдает себе отчет в том, чего желает вся Анатолия».
Между тем султан снова призвал Ферида-пашу, который для наведения порядка в Северо-Восточной Анатолии собирался отправить туда две тысячи солдат. И опять союзники были против, не сомневаясь, что солдаты перейдут на сторону мятежников. Раздосадованный, великий визирь ушел в отставку. Новое правительство возглавил Али Рыза. В нем остался лишь один член Ассоциации друзей Великобритании. Зато немало министров симпатизировали «Единению и прогрессу» и националистам. А в стамбульской прессе появились статьи, поддерживающие национальное движение. Наследный принц Абдул-Меджид в интервью от 6 октября после критики ушедшего в отставку правительства высказался за немедленную организацию выборов, чтобы позволить сформировать кабинет, «сплоченный и наделенный опытом».
Чтобы обговорить детали соглашения между правительством и националистами, Кемаль в сопровождении Рауфа и Сами встретился в Амасье со специальным представителем правительства морским министром Салихом-пашой. Перед этим Кемаль опросил командующих армейскими корпусами, чтобы узнать их мнение о внешней и внутренней политике и организации армии. Наиболее интересные ответы дали Карабекир и командующий XIII армейским корпусом в Дьярбакыре. Карабекир настаивал, что «армия должна остаться главной опорой», а ее численность, равно как и воинская повинность, не должны уменьшаться, так как «полезно для общества, чтобы каждый год армия получала новое пополнение из молодых». Командующий XIII армейским корпусом тоже ратовал за усиление армии и карьерный рост офицеров по службе, но высказал и оригинальную идею: небольшую территорию надо отдать армянам, «учитывая необходимость создания Армении». Эту точку зрения ни Кемаль, ни другие турецкие генералы не поддержали.
Переговоры в Амасье Кемаля с Салихом проходили с 20 по 22 октября. Соглашение, подписанное ими, вполне удовлетворяло националистов. Были приняты их позиции по определению национальных границ, о положении национальных меньшинств и по статусу Комитета представителей. В секретном приложении Салих-паша согласился поддержать националистов финансово, способствовать их пропаганде в оккупированных вилайетах и ограничить активность Ассоциации друзей Великобритании, а также и «других обществ и газет, оплачиваемых из-за рубежа». Кемаль согласился с тем, что Комитет представителей не станет вмешиваться в новые выборы, хотя и будет «деликатно» устранять тех, кто скомпрометировал себя во время мировой войны. Фактически правительство признало законность национального движения Кемаля, а Кемаль согласился не выступать открыто против султанского правительства.
Салих согласился с Кемалем, что, так как Стамбул находится под контролем союзников, парламенту лучше будет работать в Анатолии, подобно тому «как это сделали французы в Бордо в 1870–1871 годах и немцы совсем недавно в Веймаре». Все члены правительства, за исключением военного министра Кючюк Джемаля, были старше пятидесяти лет, и все они, хотя и называли себя националистами, но не собирались быть оппозиционерами и сохраняли верность султану. Сам Кемаль полагал, что между открытой враждебностью Ферида-паши и протянутой рукой Али Рыза разницы немного, так как он сам еще не превратился в официальную власть и вынужден пока что мириться с никого не представляющим правительством. Ведь даже гражданская бюрократия Стамбулу не подчинялась. В Анатолии она была под контролем Кемаля и верных ему войск, а на оккупированных территориях турецкие чиновники фактически подчинялись союзным комендантам.
Стамбульское правительство опубликовало 7 октября 1919 года постановление о проведении выборов в султанский парламент. Уже 7 ноября было объявлено, что депутатом от Эрзурума избран Мустафа Кемаль-паша. А в декабре в Анкару стали съезжаться депутаты-кемалисты, чтобы отправиться в Стамбул.
В начале предвыборной кампании Кемаль дал интервью главному редактору консервативной газеты «Тасвири-эфкяр» («Толкователь событий»). Ему был задан 21 вопрос, подготовленный начальником Генерального штаба. Вот как протекала беседа:
– Почему возникло национальное движение?
– Из-за несправедливого отношения к людям.
– Когда зародилось национальное движение?
– На следующий день после заключения перемирия, причем практически по всей стране в одно и то же время.
– В каких вилайетах национальное движение сегодня активно?
– Нет ни одного района в Анатолии и Румелии, где не было бы движения.
– Кто являются лидерами движения?
– Сыновья, избранные нацией, те, кто сражался за независимость и территориальную целостность родины.
– Какова главная цель движения?
– Уважение единства родины и национальной независимости.
– Как можно добиться этого?
– Благодаря национальным силам, которые спасут и укрепят национальный суверенитет.
– Что вы думаете о выборах?
– Они должны обеспечить свободу нации и проходить без какого-либо вмешательства. Кандидаты должны признать принципы национального движения.
– Можно ли организовать свободные выборы в Анатолии?
– Да.
– Каково ваше мнение о пропорциональном представительстве?
– Выборы должны проходить в соответствии с существующим законом. Только национальная организация может занимать определенную позицию по этому вопросу.
– А что думаете вы по поводу границ Армении, планируемых в Европе?
Кемаль воздержался от ответа.
– Какими могут быть границы Армении?
– Националисты не могут уступить Армении ни пяди территории родины, находящейся внутри границ, установленных перемирием от 30 октября 1918 года.
– Беседовали ли вы с генералом Харбордом (Джеймс Харборд – американский генерал, глава американской ознакомительной миссии на Ближнем Востоке. – А.В.)
Кемаль не ответил на этот вопрос.
– Подтверждаете ли вы слухи о том, что члены «Единения и прогресса» фигурируют в составе национальных сил?
– Ни один член этой партии не является членом национальной организации. «Единение и прогресс» принадлежит истории. Если только ошибки центрального правительства или европейских держав не реанимируют его, народ не думает об этом и не возродит его…
– Возможно ли, что «Единение и прогресс» оказывает влияние на национальные силы?
– Только народ и его возвышенный идеал оказывают влияние.
– Что станет с национальными силами после выборов?
– Их судьба будет решена конгрессом, который объединит национальных представителей в условиях свободы и безопасности для исполнения законодательных функций и контроля исполнительной власти.
– Каковы возможные границы государства?
– Границы независимой Турции останутся теми, какими были в день заключения перемирия 30 октября 1918 года.
– Не могли бы вы кратко ознакомить нас с вашей биографией?
На этот вопрос Кемаль ответил подробно. Подчеркнув свои «разногласия с главнокомандующим Энвером по поводу проведения военных операций», он довольно лаконично сказал о событиях после заключения перемирия: «После перемирия я вернулся в Стамбул. Затем, как известно, был назначен в Восточную Анатолию военным инспектором 9-й армии. 8 июля 1919 года подал в отставку».
– Говорят, что вы хотите стать кандидатом. Правда ли это, и если да, то где вы будете баллотироваться?
– Я – не кандидат. Но если народ меня изберет где-либо, я с гордостью приму парламентский мандат.
– Есть ли среди ваших друзей кандидаты?
– Мои друзья ведут себя так же, как я.
– Находятся ли в вашем городе представители великих держав Антанты? Вступали ли вы с ними в контакт? Какие взаимоотношения сложились у вас с ними? Что думают они по поводу национальных сил?
– Представителей Антанты здесь нет. Но во время личных встреч с политиками или военными практически всех великих держав Европы и США, бывших здесь проездом, они признали и оценили легальный характер нашего движения и национальной организации.