Другие источники снабжения выглядели скромнее. Посланная в Италию закупочная комиссия только после победы при Сакарьей смогла приобрести на русское золото вооружение и порох, в том числе 20 тыс. винтовок, 4310 тыс. штук патронов, 97 тонн пороха, 20 самолетов типа Спот XIII.
Оружие также покупали за золото и валюту у других европейских стран. Здесь главным поставщиком была Германия, вынужденная сокращать свою многомиллионную армию до 100 тыс. человек и сохранившая громадные запасы вооружений, которые, если не успеть их быстро продать, должны были быть уничтожены. Поэтому немцы продали кемалистам за бесценок 10 тыс. винтовок, 5 тыс. сабель, 1 тыс. пистолетов «парабеллум», 26 самолетов, 500 км телефонного кабеля, 100 тыс. ручных гранат и много другого военного имущества. Даже Франция, подписавшая Севрский мирный договор и оккупировавшая Киликию, а также помогавшая грекам в оккупации Смирны, одновременно продавала оружие кемалистам, в том числе 1500 легких пулеметов, 10 самолетов и тонны боеприпасов.
К октябрю 1920 года армия националистов стала вполне боеспособной силой, имевшей достаточно вооружения и боеприпасов. Турецкая армия была хорошо организована и возглавлялась офицерами, имевшими богатый опыт Первой мировой войны. Но ее протвники, к счастью для Ататюрка, все еще недооценивали боевую мощь турок.
Кемаль, будучи главнокомандующим, предоставлял достаточно самостоятельности командующим фронтами, но только тем, кому доверял. Когда в октябре 1920 года греки возобновили наступление, он сместил Али Фуада, к которому в тот момент утратил доверие. Западный фронт был разделен на Западный и Южный. Западным фронтом стал командовать Исмет, а Южным, со штабом в Конье, – Рефет. В тот момент турецкая армия насчитывала 18 пехотных и 2 кавалерийские дивизии. Кроме того, Кемаль формировал еще 1 пехотную и 2 горнопехотные дивизии. На Восточном фронте Карабекир-паши находились 4 пехотные дивизии. Исмет на Западном фронте имел два армейских корпуса, насчитывавшие 6 пехотных дивизий. У Рефета на Южном фронте были только 2 пехотные дивизии и еще 2 пехотные дивизии противостояли французским войскам в Адане, но активных боевых действий не вели. Остальные 2 пехотные дивизии III армейского корпуса вместе с 2 другими пехотными и 2 кавалерийскими дивизиями дислоцировались в резерве недалеко от Анкары. Они были вооружены оружием, укрытым от союзных инспекторов, а также тем оружием, которое удалось закупить в других странах.
В декабре 1920 года турки оттеснили армян от Газиантепа и французов от Аданы. Армянская армия была очень слабой, в ней не хватало опытных офицеров, а помощь со стороны держав Антанты была незначительна.
В боях с греками турецких солдат вдохновлял новый национальный гимн. В 1921 году, во время войны за независимость Турции, по указу Кемаля был разработан новый гимн страны. Слова его написал Мехмет Акиф Эрсой, а музыку – Осман Зеки Унгёр. Официально песня получила название İstiklâl Marşı, что переводится как Марш независимости. Официально новый гимн был утверждён 12 марта 1921 г. В нем были такие слова:
Не бойся, не исчезнет в небе флаг,
Пока в стране есть хоть один очаг.
Флаг мне и моей нации звезда.
Ты не сгоришь под небом никогда.
Не хмурься, полумесяц, коль люди под тобой,
А улыбнись, ведь мой народ – герой.
Прости, что в битвах кровь он не берёг,
Свобода – право моего народа, который поклоняется Богу.
Принятый Национальным собранием по инициативе Кемаля 20 января 1921 года закон «Об основных организациях» стал первой конституцией новой Турции. Закон состоял из 23 статей. 1-я статья гласила, что «верховная власть безусловно принадлежит нации». 2-я статья утверждала, что исполнительная власть и законодательная инициатива исходят от Великого национального собрания Турции и что Турецкое государство управляется Великим национальным собранием, которому принадлежат, в частности, такие права, как формирование правительства, а также «проведение в жизнь постановлений, касающихся религии, опубликование всех законов и их изменение и отмена, заключение мира и договоров, объявление родины в состоянии войны (обороны)» и т. д. Закон определял обязанности председателя Великого национального собрания, депутатов, правительства и местной администрации, вплоть до уездных начальников и волостных старшин. Только о султане-халифе в законе не говорилось ни слова, что было само по себе знаменательно. Опасаясь развала национального фронта в самый разгар войны с интервентами и оттолкнуть от себя роялитов и исламистов, кемалисты предпочитали не спешить с ликвидацией султаната и халифата и объявить страну республикой.
Формально закон «Об основных организациях» не отменял, а лишь дополнял старую «конституцию Мидхата» 1876 года с поправками младотурок в 1909 году. Но фактически новый закон не оставлял за султаном никакой роли в управлении страной.
В январе 1921 года началось давно ожидавшееся наступление греков на Кютахью и Эскишехир, но оно пока что оказалось скорее разведкой боем. В это время Исмет был занят подавлением черкесского восстания, с которым удалось справиться только 23 января. Когда греческий армейский корпус C двинулся по направлению к Эскишехиру, Исмет решил оказать сопротивление и расположил усиленную 24-ю пехотную дивизию к северу от небольшого городка Инёню. В то же время на Южном фронте греческий армейский корпус A атаковал в направлении Афьон-Карахисар. Быстро перебросив войска вдоль фронта, Исмет-паша отразил атаку греков у Инёню и в ночь с 10 на 11 января контратаковал силами 11-й пехотной дивизии. Из резерва Исмету были переданы 4-я пехотная и 2-я и 3-я кавалерийские дивизии, используя которые, он отбросил греков к 13 января на 30 км. К концу месяца он освободил территорию в 100 кв. км. Это сражение впоследствии было названо Первой битвой при Инёню. Турецкие потери в ней оказались чрезвычайно низкими. Но и греческая армия еще не была разбита.
Победа была достигнута во многом благодаря тому, что противники Кемаля действовали разрозненно, и между ними отсутствовала координация действий. Если посмотреть на карту, положение турецких националистов выглядело почти безнадежным. Они со всех сторон были окружены врагами, силы которых в совокупности значительно превосходили турецкую армию. Но на самом деле все было не так безнадежно для Кемаля. Французы в Адане фактически не вели боевых действий, точно так же, как и англичане, оккупировавшие Стамбул и проливы. Курдские и черкесские повстанцы серьезной силы собой не представляли и были разбиты еще до начала греческого наступления. Армия Армении была слабой и находилась в изоляции. Кроме того, значительная ее часть была задействована для борьбы против Азербайджана. Между Грецией и Арменией отсутствовала какая-либо координация действий, поэтому к началу основного греческого наступления армянская армия была полностью разбита и капитулировала.
15 августа 1920 года Зюбейде написала Кемалю: «Дорогой сын! Давно ты не присылал мне письма и не сообщал новости о себе…» Мать писала о своем здоровье, о сестре Кемаля Махбуле и, конечно, о политике: «Если не наведут порядок в Анатолии, ситуация в Стамбуле станет катастрофической… Вне всякого сомнения, анатолийцы скоро признают силу и убеждения правительства». Кемаль в ярости, он немедленно пишет своему министру внутренних дел: «Я уверен, что это письмо фальшивое; предпримите необходимые шаги». Греческий коммерсант Мильтиади, доставивший письмо, предстал перед Трибуналом независимости, только что созданным для суда над предателями, но был оправдан.
За год до этого Кемаль писал матери: «Дорогая мама, с того момента, как я уехал из Стамбула, я не мог ничего тебе написать за исключением нескольких телеграмм». Он писал о своей отставке, обосновывал свое решение выступить против правительства и созвать конгресс в Сивасе. Он утверждал: «Ты прекрасно понимаешь, что я знаю, что делаю. Если бы я не был уверен в окончательной победе, я бы ничего не предпринял. С уважением целую твои руки…» Получается, что он ни в чем мать не убедил.
А между тем Кемаль и его соратники старались всеми силами умножить боеспособность армии. С этой целью были повышены налоги и пошлины; строились и реконструировались проселочные дороги, шоссе и железнодорожные пути; повышались оклады, в первую очередь офицеров, наконец, значительно возросла мобилизация в армию и, если верить слухам в Стамбуле, даже были сделаны заманчивые предложения белогвардейцам Врангеля, которых насчитывалось примерно 75 тысяч, впрочем, в лагере противника надеялись, в свою очередь, направить их против националистов.
В начале декабря 1920 года в Эскишехир из Анкары прибыли Кемаль, Исмет, Этхем и еще несколько важных персон. Но Этхем неожиданно исчез прямо на вокзале и присоединился к своему отряду, опасаясь, что Кемаль собирается арестовать его за грабежи и другие бесчинства, творимые его партизанами. Кемаль возмутился и заявил братьям Этхема, прибывшим вместе с ним: «До сих пор мы встречались с вами как старые друзья, чтобы откровенно обсуждать наши проблемы. С этого момента наша дружба умерла. Перед вами председатель правительства и Великого национального собрания Турции».
На закрытом заседании 29 и 30 декабря Кемаль представил парламентариям материалы, доказывающие неповиновение Этхема и его братьев как правительству, так и Национальному собранию. Кемаль уверял, что сможет урегулировать вопрос без кровопролития. Но события развивались стремительно.
6 января 1921 года, когда греки предприняли новое наступление, Этхем встал на путь предательства, он подписал с ними соглашение о прекращении огня и окончательно перешел в лагерь греков вместе с тремястами своими бойцами. Этхем действительно исчез 10 января, когда его видели в последний раз. По некоторым сведениям, он партизанил в Анатолии до 1922 года, но особого беспокойства кемалистам не причинял, все больше превращаясь в «неуловимого Джо». Приговоренный заочно к смерти, Этхем фигурировал в списке ста пятидесяти турок, изгнанных из Турецкой республики в 1923 году.