дара. III корпус 2-й армии должен был связать своим наступлением греческий корпус C. В целом план предусматривал окружение и уничожение греческих корпусов A и B. 4 июля Кемаль утвердил план, немного усилив II корпус. Перед началом наступления Нуреттин, победитель в сражении у Кут-эль-Амары, заменил Али Исхана в качестве командующего 1-й армией. Кемаль считал, что он лучше, чем прежний командующий, справится со своей задачей.
Когда в середине июня Кемаль принял известного французского писателя Клода Фаррера, симпатизирующего туркам, он предупредил его, что война продлится совсем недолго: «Сегодня у меня есть армия», тогда как силы греческой армии подорваны дезертирством, недовольством и политическим соперничеством между сторонниками Венизелоса и короля Константина.
В последние дни июля он приглашает своего старого друга Али Фетхи в резиденцию в Чанкая и объявил ему: «Я принял решение начать наступление. Для полного успеха необходимо избежать военного вмешательства англичан, скажем, до середины сентября. Можешь ты этим заняться? Чтобы Лондон ничего не заподозрил, лучше поезжай туда через Рим и Париж».
Али Фетхи прибыл в Лондон 15 августа 1922 года. «Лорд Керзон не сможет вас принять до начала сентября», – сообщили ему в Министерстве иностранных дел. Нерасторопность англичан турецкого представителя вполне устраивала, надо было только затянуть переговоры, которые должны были послужить дипломатическим прикрытием для последнего и решительного наступления турок на греческом фронте.
Кемаль тем временем встретился с генералом Таунсендом. После турецкого плена Таунсенд стал депутатом парламента и оппонентом политики Ллойд Джорджа на Ближнем Востоке. Кемаль устроил ему радушный прием. После беседы с Кемалем Таунсенд писал в Форин Офис, что Кемаль, если «на этот раз не добьется мира», хочет использовать широкое антибританское движение, готовое ему помочь в Египте и Индии. Это похоже на шантаж. Но Кемаль учитывал непопулярность в Англии любых британских силовых действий на Ближнем Востоке.
После встречи с Таунсендом Кемаль направился в Акшехир, где встретился с Исметом, Февзи, Казымом и другими военачальниками, чтобы окончательно подготовить наступление.
План Исмета и Кемаля предусматривал массирование сил на одном из флангов, чтобы устроить противнику котел по принципу молота и наковальни, где в качестве молота выступала более сильная группировка на левом фланге, а в качестве наковальни – более слабая группировка на правом фланге. Получались классические Канны по германскому образцу. Для окружения греков должен был использоваться мобильный кавалерийский корпус. Турки имели 199 тыс. человек, в том числе 100 тыс. штыков, 2025 легких и 839 тяжелых пулеметов, 323 орудия. У греков было 218 тыс. человек, но из-за растянутых коммуникаций приходилось больше людей оставлять в тылу, поэтому штыков было лишь 90 тыс. Греческая армия располагала 3139 легкими пулеметами и 1280 тяжелыми пулеметами и 418 орудиями. Вот в коннице у Кемаля был серьезный перевес – 5282 сабли против 1280. Зато у греков было значительное превосходство по самолетам – 50 машин против 10.
В первой половине августа дивизии Исмета заняли позиции для наступления. Особенно много времени заняла перегруппировка V кавалерийского корпуса на левый фланг 1-й армии. 20 августа Кемаль разбил свою ставку в Акшехире, но 21 августа для маскировки посетил чаепитие в Анкаре. 25 августа он прибыл в полевой штаб 1-й армии и прервал все связи с Анкарой.
Турецкие войска получили приказ находиться в повышенной готовности. Кемаль расположил Генеральный штаб на «высоком холме», на склоне горы, выжженной солнцем. На расстоянии шести километров находились первые траншеи греков.
26 августа в 5 часов утра началась короткая артподготовка, после которой турецкая пехота атаковала. Так началось «Великое наступление», как его называют в греческой историографии. Кемаль, Исмет, Нуреттин и Февзи находились на высоте Коджатепе, откуда было хорошо видно поле сражения. Турецкие артиллеристы стреляли метко, во многом благодаря усилиям Кемаля, потратившего много месяцев на их обучение.
Через четыре часа, когда в атаку пошли пехота и турецкая кавалерия, греческая армия была застигнута врасплох. События развивались стремительно. Греки отступили ко второй линии обороны, которая тоже считалась неприступной, но была прорвана.
Греки укрывались от артиллерийского огня в траншеях и упорно сопротивлялись. К концу дня турки значительно продвинулись вперед, но прорыва неприятельского фронта еще не достигли. Критический момент наступил в 7 часов утра на следующий день, когда турецкий IV корпус захватил Эрикменские высоты. Здесь линия обороны греков была прорвана после мощного артобстрела. В полдень также I корпус осуществил прорыв в своем секторе. В прорыв вошли V кавалерийский и II армейский корпуса. Начал осуществляться план окружения.
27 августа в 4.30 утра Исмет приказал кавкорпусу произвести разведку в сторону Думлупинара, а в 15.30 приказал ему выйти в тыл грекам, а I и IV корпусам – преследовать бегущего неприятеля. В полдень пал Афьон-Карахисар, и греческие корпуса A и B начали свой безостановочный бег к морю, пытаясь выскочить из готовой захлопнуться ловушки. Турецкая первая армия продолжала наступление в северном направлении. В ночь с 27 на 28 августа Кемаль-паша прибыл в Афьон-Карахисар, чтобы разделить славу победы с Исметом. Сразу после полуночи Исмет издал приказ, согласно которому 1-я армия поворачивала к западу, чтобы окружить отступающих греков. Утром 28 августа турки продолжали преследовать распадающуюся греческую армию. Кавалерийский корпус повернул на север, чтобы отрезать противнику пути отхода. 2-я армия в свою очередь повернула свою кавалерию на юг. Ловушка захлопнулась. К концу дня греческое командование полностью потеряло управление над корпусами A и B. Греческие войска, думая только о том, чтобы спастись, пытались проскочить через Думлупинар. Это уже были остатки частей, потерявшие всякую боеспособность. Преследование превратилось в избиение. Командир корпуса A генералмайор Харилаос Трикопос и командир корпуса B генерал-майор Кимон Дигенес объединили свои штабы, пытаясь хоть как-то наладить управление отступлением. Трикопос, как старший по производству в чин, возглавил общее руководство отходом. 29 августа турки зажали остатки греческой армии на узком оборонительном периметре. Исмет приказал кавалерийскому корпусу вернуться назад и установить связь с I армейским корпусом, чтобы уплотнить кольцо окружения и отрезать грекам последние пути отхода.
Кемаль беспокоился, что войска Исмета наступают недостаточно быстро и часть греков может избежать уничтожения. 30 августа он взял на себя руководство операциями. Он прибыл в штаб IV армейского корпуса и послал Февзи в штаб 2-й армии, чтобы подтолкнуть ее части вперед. Окруженные греческие войска были объединены в группу Трикопоса, включавшую в себя остатки пяти пехотных дивизий и большого числа корпусных частей. Кемаль расположил свой командный пункт на холме, который впоследствии был назван Зафертепе (Холм Победы). Вскоре он понял, что обстановка меняется настолько быстро, что отдавать вовремя приказы сверху не получится, поэтому все будет зависеть от инициативы. В течение дня остатки греческих 4-й, 5-й, 9-й, 12-й и 13-й дивизий сдались в плен. Генералы Трикопос и Дигенес и еще 6 тыс. человек смогли ускользнуть в горы на северо-западе. В честь Кемаля турки назвали битву при Думлупинаре «Битвой главнокомандующего».
31 августа Кемаль, Февзи и Исмет обсудили, что делать дальше. Февзи предложил 2-ю армию двинуть на север к Измиру, а 1-й армией продолжать наступление на Измир. Исмет считал, что обе армии должны непрерывно преследовать противника, чтобы не дать грекам оправиться и организовать оборону. Он указал, что, хотя его войска в значительной мере израсходовали боеприпасы и второй большой битвы провести не в состоянии, они сохраняют способность к преследованию и к маневру. А состояние греческой армии таково, что она в ближайшем будущем не способна к большому сражению. Кемаль согласился с Исметом и приказал 1 сентября всеми силами продолжать преследование в направлении Измира. Он закончил приказ исторической фразой: «Солдаты! Ваша непосредственная цель – Средиземное море. Вперед!»
Обезумевшие от страха греки превратились в дикие банды, грабившие, поджигавшие и уничтожавшие всё на своем пути.
1 сентября Кемаль обращается к армии с лаконичным приказом: «Солдаты, ваша главная цель – Средиземное море, вперед!» И турецкая армия двинулась вперед, освобождая Западную Анатолию.
В ходе возобновившегося преследования греческие армейские корпуса A и B полностью утратили какое-либо сходство с регулярными войсками и превратились в беспорядочно бегущие толпы, избиваемые турецкой кавалерией и пехотой. В ночь со 2 на 3 сентября группа войск во главе с Трикуписом была окружена турецким кавкорпусом у Ушака и принуждена к сдаче. Осознав бессмысленность дальнейшего сопротивления, Трикупис и Дигенес сдались в плен вместе со 500 офицерами и 5000 солдатами, а также с десятком орудий и двумя сотнями пулеметов. Уже в плену он узнал о своём назначении главнокомандующим греческими войсками вместо отстранённого Хадзианестиса, которого впоследствии расстреляли, возложив ответственность за поражение.
Встреча Кемаля с плененным генералом Трикуписом и другими пленными греческими офицерами состоялась в Ушаке 3 сентября. Он пожал руку поверженному врагу и предложил кофе и сигареты. Трикупис был подавлен происшедшим. «Успокойтесь, – утешал его Кемаль. – Вы знаете, история знает немало великих военачальников, оказавшихся пленниками: например Наполеон». Очевидно, подобное сравнение бедный грек воспринял как издевательство.
Трикупис жаловался: «Мои адъютанты сбежали, бросив меня; я должен покончить с собой». Кемаль повернулся к Исмету: «Эти господа устали. Позаботьтесь о том, чтобы они смогли отдохнуть». И Кемаль на прощание еще раз пожал руку Трикупису: «Вы – наши гости, будьте спокойны. Скажите мне, если вы хотите чего-нибудь». – «Предупредите мою жену, она в Стамбуле».