В конце октября державы Антанты пригласили Турцию на переговоры в Лозанне, где должны были быть пересмотрены условия Севрского мирного договора. Кемаль опять отправил на конференцию Исмета. 20 ноября переговоры в Лозанне начались. Самой сложной проблемой стала судьба Мосула.
30 января 1923 года от имени союзников лорд Керзон представил проект мирного договора, потребовав ответа через 48 часов. 4 февраля Исмет отказался подписать договор, Керзон объявил, что он немедленно уезжает в Лондон. «Что скажете вы по возвращении в Великобританию?.. Моя же задача будет простой… Я скажу, что ответственность за разрыв лежит на лорде Керзоне… Да, я заявлю всему миру, что лорд Керзон не хочет мира!» – заявил Исмет. Работа конференции была приостановлена.
В конце концов Исмет вынужден был отказаться от Мосула в обмен на экономические уступки. 24 июля 1923 года были подписаны соглашения. Исмет вернулся в Анкару 13 августа, в день, когда Великое национальное собрание избрало Кемаля-пашу своим президентом.
Представители западных держав (Великобритании, Франции, Италии, Японии, Греции, Румынии, Югославии и наблюдатель от США) пытались сохранить часть того, что отторгли от Турции по Севрскому договору. Кроме того, в обсуждении вопроса о режиме Черноморских проливов участвовали РСФСР, Украинская ССР и Грузинская ССР, представленные единой делегацией, и Болгария, а при рассмотрении некоторых второстепенных, главным образом экономических вопросов участвовали также Албания, Бельгия, Голландия, Испания, Португалия, Норвегия и Швеция.
Уже в начале переговоров стало понятно, что союзники пытаются экономически и политически закабалить Турцию. Турки настаивали на отмене режима капитуляций, финансового контроля и политических привилегий иностранных концессионеров. Французы же, на долю которых приходилось порядка двух третей Оттоманского долга и значительная часть иностранных капиталовложений в Турции, видели в турецких требованиях угрозу своим экономическим интересам.
Англичане более всего были озабочены сохранением контроля над Мосулом с его богатыми нефтяными месторождениями, а также определением статуса проливов.
Советская позиция по проливам была изложена Лениным в интервью английскому корреспонденту 27 октября 1922 года. Он заявил, что Советское правительство добивается удовлетворения национальных стремлений Турции, закрытия проливов для всех военных кораблей в мирное и военное время и полной свободы торгового мореплавания. Турецкая делегация, однако, не поддержала советских предложений. Исмет-паша в основном согласился с проектом Керзона, возразив лишь против включения Мраморного моря в предлагаемую демилитаризованную зону. Пытаясь добиться от Турции уступок по финансовым вопросам, союзники на два с половиной месяца прервали работу конференции, но потом вынуждены были возобновить её работу. Великое национальное собрание Турции, отвергнув союзнический проект мирного договора, утвердило свой проект, предусматривавший полную отмену капитуляций и предлагавший выделить из договора экономические вопросы, в частности, связанные с Оттоманским долгом, и отложить их решение. В ответ представители четырёх союзных держав в марте 1923 года заявили, что турецкий проект можно использовать в качестве основы для переговоров. Союзникам пришлось признать полную отмену режима капитуляций. Они согласились оставить открытым вопрос о валюте, в которой следует осуществлять платежи по Оттоманскому долгу. Турки фактически отказались от Мосула, согласившись признать будущее решение по этому вопросу Лиги Наций, хотя было мало сомнений, что оно будет не в пользу Турции. 24 июля 1923 года в актовом зале Лозаннского университета Лозаннский мирный договор был подписан. Кабальные условия Севра были отвергнуты, режим капитуляций, иностранный контроль над турецкими финансами и политические привилегии иностранцам отменены.
Независимость новой Турции признали Франция, Италия, Великобритания, Япония, Румыния и Югославия. Были решены проблемы Курдистана и Армении.
Но по ряду позиций Турция пошла на уступки. Так, согласно Лозаннской конвенции 1923 года о проливах, Турции следовало демилитаризовать Босфор и Дарданеллы и допустить в Стамбул международную комиссию по наблюдению за выполнением конвенции. Военные корабли нечерноморских держав могли заходить в Чёрное море без серьёзных ограничений. Это положение вызвало протест советской делегации. СССР отказался ратифицировать конвенцию. На будущее было отложено решение вопросов о порядке обмена населением между Турцией и Грецией, об условиях выплаты Оттоманского долга, о восстановлении дипломатических отношений с США и др.
Один из пунктов Лозаннских соглашений предусматривал обязательный обмен населением между Грецией и Турцией. В течение 1923 года более миллиона греков из Анатолии и Фракии были перемещены в Грецию, а 380 тыс. турок – из Греции в Турцию. Сегодня такого рода насильственные перемещения населения обычно именуют этническими чистками.
Особое место на Лозаннской конференции занял вопрос о правах национальных (религиозных) меньшинств, в первую очередь немусульман. Положения о защите меньшинств в Турции были провозглашены еще в Национальном Обете 1920 года и подробно оговорены в Лозаннском договоре.
Так, статья 38-я договора исключала возможность какой-либо дискриминации и преследования населения по национальному и религиозному признаку. Специально подчёркивалось, что все перечисленные в разделе обязательства властей представляют собою «обязательства международного значения» и «поставлены под гарантию Лиги Наций. Они не могут быть изменены без согласия большинства Совета Лиги Наций».
Небольшая по территории и населению страна, насчитывавшая тогда около 14 млн жителей, даже после всех разделов и войн, сопровождавшихся бегством греков и армян, продолжала оставаться многонациональным и многоконфессиональным государством с государственным турецким языком и с государственной до 1928 года религией – исламом.
По Лозаннскому договору Турция брала на себя обязательства по защите национальных и религиозных меньшинств: «Турецкое правительство обязуется предоставить всем жителям Турции полную и совершенную защиту их жизни и их свободы, без различия происхождения, национальности, языка, расы или религии. Все жители Турции будут иметь право на свободное исповедание, как публичное, так и частное, всякой веры, религии или всякого верования, отправление которых не будет несовместимо с публичным порядком и добрыми нравами». Относительно религиозных меньшинств Турция должна была следовать обязательствам, взятым на себя в Лозанне: «Различие в религии, веровании или исповедании не должно будет вредить никому из турецких граждан, поскольку то касается пользования гражданскими и политическими правами, в особенности при допущении к государственным должностям, службам и почестям или к занятию различными профессиями и промыслами. Не будет издаваться никаких ограничений в отношении свободного пользования всяким турецким гражданином каким бы то ни было языком, будь то в частных или торговых отношениях, будь то в области религии, прессы или печатных произведений всякого рода, будь то в публичных собраниях. Независимо от существования официального языка, подобающие льготы будут даны турецким гражданам, говорящим не на турецком языке, для устного пользования своим языком в судах».
За христианами и иудеями признавалось право «создавать, вести и контролировать за свой счёт всякие благотворительные, религиозные или общественные учреждения, школы и иные учебные и воспитательные заведения, с правом свободно пользоваться в них своим родным языком и свободно исповедовать в них свою религию».
Турецкое правительство обязано было в «городах и округах, в которых живёт значительное число немусульманских граждан, дать подобающие льготы в обеспечение того, чтобы в начальных школах обучение детей этих турецких граждан велось на их родном языке. Это постановление не воспрепятствует турецкому правительству сделать обязательным в названных школах обучение турецкому языку».
Согласно Лозаннскому договору, власти Турции обязались также «предоставить всяческую защиту церквам, синагогам, кладбищам и иным религиозным установлениям указанных выше меньшинств. Всякие льготы и разрешения будут даны богоугодным заведениям и религиозным и благотворительным учреждениям тех же меньшинств, существующим в настоящее время в Турции». Особо подчёркивалось, что все перечисленные в разделе обязательства властей представляют собою «обязательства международного значения» и «поставлены под гарантию Лиги Наций. Они не могут быть изменены без согласия большинства Совета Лиги Наций».
Лозаннский договор формально гарантировал возможность представителям иных конфессий (армянам, грекам и евреям) создавать собственные организации и учебные заведения, а также пользоваться национальным языком. Однако Ататюрк не был намерен добросовестно выполнять эти пункты. Была начата кампания по насаждению турецкого языка в быту национальных меньшинств под лозунгом: «гражданин, говори по-турецки!» От евреев, например, настойчиво требовали, чтобы они отказались от родного языка джудесмо (ладино) и перешли на турецкий, что рассматривалось как свидетельство лояльности турецкому государству. Контролируемая правительством печать призывала религиозные меньшинства «стать настоящими турками» и в подтверждение этого добровольно отказаться от прав, гарантированных им в Лозанне. В отношении евреев это было достигнуто тем, что в феврале 1926 года газеты опубликовали соответствующую телеграмму, якобы посланную 300 турецкими евреями в Испанию (при этом ни авторы, ни адресаты телеграммы так никогда и не были названы). Хотя телеграмма была явной фальшивкой, евреи в Турции не рискнули её опровергнуть, опасаясь преследований. В результате была ликвидирована автономия еврейской общины в Турции. Еврейским организациям и учреждениям здесь пришлось прекратить или значительно сократить свою деятельность. Им также строго запрещалось поддерживать связи с еврейскими общинами в других странах или участвовать в работе международных еврейских объединений. Было фактически ликвидировано еврейское национально-религиозное образование, в частности, отменены уроки еврейской традиции и истории, а изучение иврита сведено к минимуму, необходимому для чтения молитв. Несмотря на провозглашенное конституцией равенство всех турецких граждан, евреев не принимали на службу в государственные учреждения, а тех, кто работал в них ранее, при Кемале уволили. В турецкой армии евреев не производили в офицеры и не доверяли им оружия, так что воинскую повинность евреи отбывали в трудовых батальонах.