Председатель и члены комиссии приняли законопроект, прекрасно понимая, что в случае строптивости могут потерять не только должности, но и жизнь. Поэтому особых препятствий при принятии законопроекта не возникло. После принятия закона Ататюрк заявил: «Существует выход из тупика, в котором мы находимся. Парламент принял закон, разделяющий султанат и халифат, отменяющий султанат и изгоняющий султана Мехмеда из страны. Национальная Ассамблея постановляет, что Конституционный закон 20 января 1921 относится ко всем территориям Турции. Следовательно, вся Турция теперь управляется правительством Анкары, турецким народом. Управление из Стамбула уже стало историей».
Национальное собрание в итоге проголосовало так, как того требовал Кемаль-паша. 1 ноября 1922 года он официально упразднил Османский султанат, а халифат и султанат были отделены друг от друга. Все члены султанской семьи вместе с султаном Мехмедом VI были насильно депортированы.
Судьба законопроекта была решена. 1 ноября 1922 года, когда Национальное собрание благополучно приняло закон об отделении султаната от халифата и о ликвидации султаната с передачей ВНСТ всей полноты власти в стране, а также об избрании нового халифа из представителей Османской династии. Таким образом, политическая реальность Турции была приведена в соответствии с законом «Об основных организациях», действовавшим с января 1921 года. Вместе с ликвидацией султаната прекратило свое существование султанское правительство и закончилось формально существовавшее двоевластие. Правительство ВНСТ приняло постановление № 308 о том, что «Османская империя канула в историю, и на её месте возникло новое национальное государство Турция. Отныне султанат ликвидирован, его заменяет Великое национальное Собрание Турции», власть которого распространяется на территории, указанные в Национальном обете, тогда как «находящиеся ныне в Стамбуле учреждения незаконны, подчинены иностранной силе», а стамбульское правительство перестало быть таковым «начиная с 16 марта 1336 (1920) года», то есть с момента союзной оккупации бывшей столицы. Что касается халифа, то Национальное собрание обещало назначить на этот пост «достойного и уважаемого представителя дома Османов».
Упразднение султаната позволило турецкому национализму открыто говорить о единстве турецкого народа и законности своей власти.
Кемаль как-то признался Мужену, представителю посольства Франции в Анкаре, на следующий день после 1 ноября: «Примером служит Великая французская революция; правда, мы отстаем от нее на полтора века».
4 ноября 1922 года в отставку вместе со всем своим кабинетом ушёл последний великий визирь Османской империи Ахмед Тевфик-паша, который доставил атрибуты своей власти Мехмеду VI в Йылдыз.
Рефет тут же заявил, что население столицы теперь должно подчиняться Национальному собранию, и объявил властям союзников, что министерства в Стамбуле превращаются в отделы, подчиняющиеся Анкаре. Он также потребовал вывода войск союзников из зоны Стамбула, но получил отказ с резонной ссылкой на то, что перемирие в Муданье вывода союзных войск из Стамбула не предусматривает.
9 ноября на вокзале Сиркеджи собралась толпа, чтобы проводить в Лозанну турецкую делегацию, возглавляемую Исметом-пашой. В то же время военные коменданты и генералы союзных войск объявили в Стамбуле осадное положение. Несмотря на мнение британского генерала Харингтона, что 24 тысячи солдат союзных войск не смогут противостоять 160 тысячам турок, английский военный комендант Румбольд сумел навязать решение об осадном положении и добиться одобрения его Лондоном и Парижем.
16 ноября 1922 года Мехмед VI, формально ещё остававшийся халифом, обратился к британским военным властям с просьбой вывезти его из Стамбула. Оказавшийся в полной изоляции бывший султан стал опасаться за свою жизнь и 16 ноября направил письмо генералу Харингтону, новому британскому верховному комиссару в Стамбуле: «Сэр. Полагая, что в Стамбуле моя жизнь находится в опасности, я отдаюсь под защиту британского правительства и прошу как можно быстрее обеспечить мой переезд из Стамбула в другое место».
Уже на следующее утро во дворец Йылдыз прибыли два санитарных автомобиля, которые забрали Вахидеддина и членов его семьи, в том числе десятилетнего сына Эртугрула. Жены экс-султана должны были присоединиться к нему позднее. Из Йылдыза автомобили направились в Долмабахче, где Мехмед VI и сопровождавшие его лица на моторном баркасе были доставлены на борт британского линкора «Малайя», который взял курс на Мальту.
17 ноября Рефет отправляет в Анкару следующую телеграмму: «Этой ночью Вахидеддин… исчез из дворца. Я направил во дворец начальника полиции и командующего войсками Стамбула, чтобы уточнить ситуацию… Имею честь передать Вам также письмо и заявление генерала Харингтона».
«Мы официально заявляем, – писал Харингтон, – что Его Османское Величество по причине опасностей, угрожающих в настоящее время его жизни и свободе, попросил британской защиты как халиф всех мусульман; одновременно Его Величество решил покинуть Константинополь. Его желание исполнено этим утром…» За несколько часов до этого Харингтон прибыл, чтобы встретиться с султаном в одном из укромных уголков императорского сада. Мехмед VI, сопровождаемый сыном Эртугрулом, сел в машину, а его главный камергер, главный дирижер императорского оркестра, врач, главный парикмахер, дворецкий и слуга, ответственный за трубки и табак, втиснулись во вторую машину. Султан взял с собой Коран и три тысячи турецких фунтов.
17 ноября бывший султан прибыл на Мальту. Через день после отъезда последнего султана Национальное собрание лишило Мехмеда VI титула халифа, указав в соответствующей фетве, что «он перешёл на сторону противника, сражавшегося с защитниками веры, посеял семена братоубийственной резни, отдался под защиту иностранной державы и дезертировал из столицы халифата, укрывшись на борту английского корабля». Бывший султан поселился в Италии, где и умер в 1926 году.
Пост халифа через Рефета предложили наследному принцу Абдуле-Меджиду, сыну султана Абдулы-Азиза от его первой жены и одновременно старшему из всех оставшихся в живых представителей Османов по мужской линии.
Абдул-Меджид принял титул халифа, и 19 ноября 1922 года Мустафа Кемаль-паша телеграммой известил его, что Национальное собрание избрало его халифом: «18 ноября 1922 г. в своём 140-м пленарном заседании Великое национальное собрание Турции единогласно постановило в соответствии с фетвами, изданными министерством культа, низложить Вахидеддина, который принял оскорбительные и пагубные для ислама предложения неприятеля посеять несогласие между мусульманами и даже вызвать среди них кровавую бойню». Сохранение халифата было всего лишь кратковременной уступкой «Второй группе», сохранявшей некоторое влияние в стране, особенно среди мусульманских национальных меньшинств. На этот раз «Вторую группу» поддерживала и так называемая «генеральская оппозиция» во главе с Рауфом-беем. К тому времени в Стамбуле возобновила свою деятельность партия «Единение и прогресс». Стамбульские газеты, остававшиеся под влиянием младотурок, вели активную пропаганду в пользу халифата.
Новый халиф ограничился только одним условием: он не должент судить Мехмеда VI. В то же время он не стал оспаривать права Национального собрания избирать нового халифа для всего мусульманского сообщества, хотя некоторые депутаты были против этого. 20 ноября 1922 года Абдул-Меджид был провозглашен халифом мусульман и хранителем святых мест, интронизация проходила в соответствии с традиционной церемонией в присутствии делегации Национального собрания. Единственным отступлением по требованию кемалистов было то, что новый халиф был облачен во фрак (в его турецком варианте) вместо исторической мантии, унаследованной от султана Мехмеда II, покорителя Византии.
Три депутата «Второй группы», составляющей оппозицию, – полковник, журналист и юрист, 2 декабря 1922 года представили в Национальном собрании проект закона, согласно которому депутатами могут быть только лица, родившиеся в пределах настоящих границ Турции или прожившие не менее пяти лет в одном из турецких городов.
Этот законопроект был явно направлен против Мустафы Кемаля, родившегося в Салониках. Разъяренный Кемаль поднялся на трибуну и с пафосом заявил: «Да, я рожден за пределами настоящих границ, но это не является ни моим выбором, ни моей ошибкой… Если бы я стремился следовать этому законопроекту, то не стал бы защищать Арыбурну и Анафарту, что нам позволило сохранить Стамбул. Если я должен был бы жить в течение пяти лет в одном и том же городе, то не смог бы сражаться с врагом, угрожающим Дьярбакыру после того, как были захвачены Битлис и Муш. Если бы я попытался выполнять условия, предложенные этими господами, я не смог бы сформировать армию в Алеппо… Я верю, что своими действиями завоевал симпатию и любовь своего народа и, возможно, всего мусульманского мира». Впрочем, и без этого блестящего выступления законопроект о месте рождения и пятилетнем цензе оседлости не имел никаких шансов быть принятым.
Очень быстро чрезмерная активность нового халифа стала раздражать Кемаля. Он заявил в день избрания халифа и неоднократно повторял впоследствии, что национальный суверенитет не делится на части и принадлежит нации и только ей одной.
6 декабря 1922 года Кемаль собрал представителей «Национального суверенитета» и двух других газет и просил опубликовать обращение «ко всем патриотам, деятелям науки и искусства», призывая их «разработать программу на демократической основе». А претворять эту программу в жизнь будет создаваемая им Народная партия, быстро переименованная в Народно-республиканскую. Правящая Народно-республиканская партия создавала не только местные парторганизации, но и культурные очаги, народные дома, сельские комнаты.
Для Кемаля-паши инструментом модернизации стала Народно-республиканская партия, сформированная 9 августа 1923 года взамен всех других политических организаций. Ее программа состояла из «шести стрел», которые должны были поразить шесть главных целей. Этими стрелами были: республиканизм, национализм, популизм, этатизм, секуляризм и революция. Решено было создать политическую партию. Кемаль, разъясняя в ходе поездки по стране цели новой партии, заявив, что существующие в стране социальные классы не являются антагонистическими, а дополняют друг друга и составляют одно целое – нацию. Поэтому вновь создаваемая Народная партия будет выражать и защищать интересы всех социальных классов, всей нации.