— Я приехал с визитом вежливости, а не для того, чтобы говорить о делах.
— Лорен, — Номер Один посмотрел на внука, — проследи, чтобы Анджело в течение недели получил чек на двадцать пять тысяч долларов. Вознаграждение за консультационные услуги. Тогда мы сможем поговорить о делах.
— У меня нет желания говорить о делах за деньги или нет, — ответил Анджело.
— Не упрямься. — Номер Один перевел взгляд на Роберту. — Видишь, во что выливаются наши встречи. Не будем ходить вокруг да около, Анджело. Нам нужны твои знания и опыт.
— Неужели? Понадобились, значит? Для чего на этот раз?
Номер Один с полминуты вглядывался в струи дождя, и присутствующие уже решили, что он потерял нить разговора.
— Помнишь то время, когда я попросил тебя стать моими ногами?
— А потом уволили меня, потому что я слишком хорошо справился с этой работой. Старик нетерпеливо махнул рукой.
— Не будем об этом. Поговорим лучше о том, как построить новый автомобиль.
— С того дня, когда я объяснил вам, как спасти «Вифлеем моторс», прошло много времени. «Джи-эм» работает над экономичным автомобилем с переднеприводным двигателем. То же самое делает и «Крайслер». Вы засиделись на старте, мистер Хардеман.
— Да, да. Я читал твои уоллстритовские отчеты и знаю, о чем ты думаешь. Вопрос в другом. Что нам делать?
Анджело искоса взглянул на Роберту, которая, похоже, ловила каждое его слово, лишенная предвзятости Хардеманов.
— Такой автомобиль вам в серию уже не запустить. Пока вы его спроектируете, проведете переналадку производства, поставите на конвейер, ваши конкуренты захватят весь рынок. Но выход у вас есть.
— Какой же? — Лорену не удалось полностью изгнать из голоса пренебрежение.
— Нужные вам двигатель и трансмиссию изготавливает фирма «Шизока». Отличная конструкция, высочайшее качество. Объемы продаж их автомобилей в Штатах невелики, потому что... ну... «чийзай» или слишком мал, или слишком велик, смотря как на это взглянуть. Американский рынок сейчас открыт лишь для двух категорий автомобилей. Американцы готовы покупать или семейную модель, на которой шесть человек могут отправиться в воскресенье на пикник, или компактную, скоростную, которая на ходу рвет шины. При относительно небольших переделках «чийзай» можно снабдить салоном, который вместит пять, а то и шесть человек среднеамериканских габаритов. Если поработать над внешними обводами корпуса, он будет выглядеть и скоростным, и романтичным.
— Я знаю «чийзай», — нетерпеливо вставил Лорен. — Какое отношение он имеет к «Вифлеем моторс»?
— Вы наладите с фирмой «Шизока» совместное производство. Может, даже сольете две компании, хотя, возможно, необходимости в этом и не будет. Вы вместе будете разрабатывать, изготавливать и продавать один автомобиль. В Японии он будет называться так, как захочет «Шизока». В Америке вы дадите ему свое название. В Европе он получит третье. Но автомобиль будет один и тот же: среднего класса, с мощным двигателем, изготовленный по самым высоким стандартам качества.
— Совместное производство! — проревел Номер Один — Слияние! С гребаными японцами! Да путь лучше компания пойдет ко дну.
Лорен улыбнулся.
— Перестань, Анджело. За двадцать пять тысяч долларов ты мог бы предложить что-нибудь более дельное.
— Вы можете засунуть эти деньги себе в задницу. Мне они не нужны, да и вы мне не нужны.
— Все-таки ума у тебя поменьше, чем ты себе это представляешь, — пробурчал Номер Один. Анджело печально покачал головой.
— Мой дорогой друг, в тридцать девятом году, когда вы модифицировали мой детский автомобиль, вы на лету хватали идеи, хотя болезнь уже приковала вас к инвалидной коляске. Ваша беда в том, и я вас в этом не виню, что вы слишком долго жили в страдании и не приемлете все новое, что появилось после тридцать девятого года. Ваша компания не переживет вас, потому жизненных соков в вас уже не осталось. А сыну и тем более внуку вы их не передали.
Номер Один воззрился на Анджело. Лицо его напоминало маску — ни эмоций, ни мыслей. Наконец он кивнул.
— Прощай, Анджело, — вырвалось у него.
2
Анджело сверился с расписанием полетов. Он бы мог улететь вечером, но с пересадкой в Атланте. Однако Анджело решил, что лучше отдохнуть после хорошего обеда.
Он позвонил Синди, рассказал ей, что не услышал да — Хардеманов никакого предложения, попрощался с Номером Один и, скорее всего, больше никогда уже его не увидит.
По своим прошлым наездам в Палм-Бич Анджело знал, что куда приятнее пообедать за пределами Casa Ifardeman, чем сидеть за большим обеденным столом, глядя на вечно мрачного старика. Он выбрал столике видом на прибой, подсвеченный мощными прожекторами, заказал большого лобстера и бутылку белого вина. Официантка сказала, что видела Анджело на треке в Дейтоне, а потом добавила, что у нее на стоянке «понтиак» и она с радостью переберется на пассажирское сиденье, если он сядет за руль. Анджело поблагодарил ее, ответив, что с удовольствием покатает ее, когда будет трезвым.
В номер он взял бутылку шотландского, но пить не стал. Разделся, вытянулся на кровати. По телевизору транслировали матч Национальной футбольной лиги. Анджело подложил под спину подушки и увлекся перипетиями игры.
Но не прошло и четверти часа, как в дверь постучали.
— Кто там?
— Роберта Хардеман.
Изумление Анджело длилось лишь несколько секунд.
— Подождите, пожалуйста Я только оденусь. Она явилась в том же наряде, в каком сидела на Веранде, — в белых брюках и розовой рубашке.
— Можно мне войти? — спросила она, когда Анджело открыл дверь. — Я хочу с вами поговорить. Анджело кивнул и отступил в сторону.
— А где Лорен?
— Спит сном младенца. И ничего не узнает. Анджело указал ей на диван, а сам опустился в кресло.
— О чем вы хотели поговорить со мной, миссис Хардеман?
— Прежде всего договоримся, что я Роберта, а не миссис Хардеман. Вы можете предложить мне что-нибудь выпить? Или нам идти в бар?
— У меня только шотландское. Без льда.
— Портить шотландское льдом — смертный грех.
— Воды?
— Самую малость.
— С хрусталем у меня дело обстоит плохо. — Анджело протянул ей пластиковый стаканчик. Налил виски и себе. — За ваше здоровье. Так о чем мы будем говорить?
— Вы можете поверить, что я люблю Лорена Хардемана?
— Нет.
— Я знаю, почему вы так думаете. Я знаю, что он вам сделал. Даже выслушивая эту историю в его изложении, понимаешь, что Лорен поступил подло. Но... Я вышла за него не из-за денег. Денег мне хватает.
— Это хорошо. Они могут вам понадобиться. — Анджело отхлебнул виски.
Роберта долго смотрела в свой стакан, потом все-таки выпила.
— Что бы вы о нем ни думали, а мне понятно, что вы можете о нем думать... вы не хотите его убить. Я права?
Анджело пожал плечами.
— Не волнуйтесь. Если бы у меня возникло желание привлечь моих друзей из Общества чести, чтобы избавиться от Лорена, я бы сделал это давным-давно. Я выздоровел. И начал новую жизнь. Роберта улыбнулась, кивнула.
— Лорен тоже.
Анджело оценивающе оглядел Роберту с головы до ног.
— Я вижу.
— Вам нравится, что вы увидели, — отметила она.
— Вы не ошиблись.
— Это мы обсудим позже. А сейчас я хочу поговорить о Лорене. По его приказу вас избили до полусмерти, покалечили. Это цена, которую вы заплатили зато, что позволили Номеру Один использовать вас. Вы же знали, что он вас использует. Он использовал и Лорена. Знаете, какую цену заплатил он?
— Скажите мне.
— Его кастрировали. Старик отдал ему управление компанией, но сначала отрезал одно из яиц. То же самое он проделал и с Номером Два, только тот, как вам известно, лишился обоих яиц. Старик — воплощенное зло, Анджело.
Анджело покачал головой.
— Он старый, раздраженный, несчастный... да. Воплощенное зло? Я так не думаю.
— Он вам дорог?
— Я им восхищаюсь. Он перехитрил меня. Я обязан уважать человека, который на это способен. Вот почему я не могу уважать вашего мужа. Ему меня не перехитрить. Он может попытаться меня убить, но голова у меня работает лучше.
— От скромности вы не умрете. — Роберта допила виски. — Нальете еще?
Анджело взял стаканы и прогулялся в ванную, где дожидалась бутылка.
— Анджело, — продолжила разговор Роберта, когда он наливал виски, — Лорена кастрируют снова. Вы понимаете?
— Не очень. Впрочем, мне это безразлично.
— Старик отдал ему контроль над «Вифлеем моторс»...
— Семья есть семья. — Анджело вернулся, протянул Роберте полный стакан. — При всех недостатках Лорена он — Хардеман.
— Но он не Номер Один. Никому не стать Номером Один. Старик этого не допустит. Вы ничем не хуже его, и он это знает. Поэтому он вас и уволил. Лорен — другое дело. Ему не стать Большим человеком, который затмит основателя компании. Поэтому...
— Поэтому что?
— Поэтому он и отдал Лорену контроль над тонущей компанией. Номер Один создал «Вифлеем моторс»! Номер Два не смог ею управлять. А Номер Три, мой муж, приведет ее к краху, который оторвет его оставшееся яйцо.
Анджело безразлично пожал плечами.
— Анджело, вам приходилось терпеть поражение? Настоящее поражение? Вы знаете, что это такое? Я сомневаюсь. С вами такого не случалось.
— Так чего вы от меня хотите, Роберта? Зачем вы сюда пришли?
Она встала, прошествовала к окну, раздвинула портьеры и посмотрела на запруженное автомобилями шоссе. Потом одним движением сбросила рубашку через голову и повернулась лицом к Анджело. Бюстгальтер, сдавливающий грудь, впечатлял размерами.
— Гм-м, Роберта. Мы...
— Ладно. Мы не пара. Родились под разными звездами. Но позвольте мне доставить себе маленькую радость. — Роберта завела руки за спину, расстегнула бюстгальтер, и ее груди освободились от узды. Таких больших ему видеть не доводилось. Мышцы — не жир. Они стояли, а не висели. — К счастью, вы не знаете, каково ходить в такой упряжи двенадцать часов в день. — Она вновь надела розовую рубашку.