Райт, побледнев, вскочил:
— Я протестую…
— Будьте любезны выслушать меня, — перебил Джеррард. — Я ждал от вас хоть одного слова сожаления или раскаяния. Хоть одного слова, которое свидетельствовало бы, что эта история не прошла для вас даром. Что вы хотя бы частично признаете себя ответственным перед обществом за свои действия.
Когда Креймер задумывал свое предприятие, перспективы казались большими и вдохновляющими. У него были плодотворные идеи, и он был заинтересован в их воплощении. Его заботили подчас печальные последствия технического прогресса.
Назовите меня романтиком, согласен, но когда я впервые встретился с Креймером, он передал мне свое понимание роли науки. Он показал мне, что можно и нужно направить усилия ученых на пользу людям. И вырвать нас всех из отравленной клоаки, в которую превратился мир. Затем его позиция, как вам известно, изменилась. Его — но не моя.
Мы можем объединить в своем агентстве ученых множества различных специальностей и знаний. Используя эти знания, творчески осмысливая их, мы могли бы уже сейчас вести исследования и разрабатывать конструкции, действительно необходимые людям. Не только получать прибыль — сейчас мы, очевидно, почти разорены, — а направить все свое достояние на пользу обществу.
Никто никогда не вычислит в точности, какова наша доля ответственности за происшедшее. Мы создали дегрон, мы придумали бутылку. Не в наших силах было предвидеть, какие именно бактерии расплодятся на этой основе, но наша продукция — плод нашей мысли, нашей изобретательности — сыграла в их развитии существенную роль. Ни один из нас не заботился ни о чем, кроме технического остроумия своих предложений. Мы преуспели — Лондон едва не погиб. И этого, безусловно, более чем достаточно, чтобы впредь решительно изменить направление нашей деятельности. В следующий раз погибнуть может весь мир. Если агентство уцелеет — на что я очень надеюсь, — оно обязано незамедлительно и твердо решить, что ему делать и зачем. Разумеется, мы акционерное предприятие, и каждый хочет иметь доходы на вложенный капитал. Но и при этих условиях мы можем и должны найти пути, чтобы наша работа строилась творчески и в интересах общества. — Он запнулся на мгновение и закончил: — Вот… вот, пожалуй, и все, что я хотел сказать…
Он сел на место. Воцарилась мертвая тишина. Джеррард вновь обвел взглядом всех сидевших за столом. Единственным, кто встретился с ним глазами, оказался Бьюкен, но в насмешливом взоре шотландца никто не смог бы прочитать ничего — ни одобрения речи Джеррарда, ни упрека за излишнюю пылкость.
Анна, что называется, опустила очи долу. Райт, как и Джеррард, внимательно всматривался в лица присутствующих, и было очевидно, что изучение этих лиц принесло ему облегчение и удовлетворение. По всем внешним признакам, выступление Джеррарда достигло той самой цели, к которой вел дело сам Райт, — восстановило против канадца всех участников совещания.
— Благодарю вас, доктор Джеррард, — сказал химик, привстав. — Уверен, что выражу общее мнение: мы весьма заинтригованы вашими идеями и предложениями. Испытывает кто-либо желание прокомментировать… гм… проповедь доктора Джеррарда?
Джеррард смотрел на противника не мигая. Если когда-нибудь он ненавидел кого-то лютой ненавистью, то это был именно Райт.
— Я полагал, что ответить мне должны вы, — сказал канадец. — Метил я в вас.
— Что-что, а это я понял, — криво усмехнулся Райт. — Быть может, в один прекрасный день мы проведем на этот счет дискуссию, скажем, на Тауэр-хилл или в Гайд-парке. Но сейчас, прошу меня извинить, мы вернемся к повестке дня данного совещания.
Никто не возразил ему. Скэнлон ухмылялся, Бьюкен набивал свою трубочку. Юрисконсульт Макдональд разглядывал потолок. Анна писала что-то у себя в блокноте.
— Благодарю вас, — повторил Райт. — Теперь переходим к неотложному вопросу о выборах нового председателя правления агентства. Прошу называть кандидатуры.
Наступила пауза, затем слово взял Скэнлон.
— Я вижу единственного достойного кандидата — старшего из сотрудников агентства, который внес в нашу работу наиболее крупный вклад. Вас, доктор Райт.
Сэр Гарви кивнул с достоинством:
— Я поддерживаю эту кандидатуру.
— Благодарю вас, джентльмены. Есть другие предложения?
Райт был польщен, но старался не показать этого. Бьюкен положил свою трубку на стол.
— Да, есть. Я выдвигаю кандидатуру доктора Джеррарда.
— Доктора Джеррарда? — На лице Райта читалось совершенное изумление. — Прикажете понимать вас всерьез?
— Я никогда еще не был так серьезен. То, что он сказал здесь сегодня, в высшей степени справедливо. Я лично очень хотел бы, чтобы агентство пошло именно таким путем. Выдвигаю доктора Джеррарда.
Райт вспыхнул от ярости:
— Извините, но я не могу принять эту кандидатуру и расцениваю ваше предложение как поразительное легкомыслие. Доктор Джеррард работает у нас без году неделю. Он абсолютно не осведомлен ни о становлении, ни о структуре агентства, ни об объеме его работы. И если откровенно, тот эмоциональный взрыв, свидетелями которого мы были сегодня, на мой взгляд, полностью исключает возможность дальнейшего его сотрудничества в агентстве, не говоря уже о полномочиях директора…
Бьюкен глубоко затянулся и сказал:
— Вы ведете себя так, словно вас уже поставили во главе всего предприятия. Да у вас, если угодно, нет даже права председательствовать, пока обсуждается ваше назначение…
Райт вопросительно взглянул на Анну, и та откликнулась:
— Вероятно, будет действительно лучше, если я займу теперь председательское место, доктор Райт.
Они поменялись местами. Анна посмотрела на юрисконсульта, сидящего в дальнем конце стола.
— Просим вашего совета, мистер Макдональд. Играет ли в данном случае какую-то роль время пребывания доктора Джеррарда в штате агентства?
Макдональд решительно покачал головой.
— С моей точки зрения, ни малейшей.
— Тогда продолжим обсуждение. — Райт порывался что-то сказать, но Скэнлон удержал его. — Кто еще выступает за кандидатуру доктора Джеррарда?
Анна обвела взглядом одного за другим всех присутствующих. Наконец Макдональд решился:
— Да, я тоже хотел бы выступить за эту кандидатуру.
Райт недоуменно уставился на него, но юрисконсульт уже уткнулся в свои бумаги.
— Кто еще? — спросила Анна. Ответом ей было долгое молчание. — Хорошо, приступим к голосованию. Думаю, вполне достаточно будет поднятия рук. Кто за назначение доктора Райта?
Руки подняли Скэнлон и сэр Гарви.
— Двое. Кто за кандидатуру доктора Джеррарда?
Бьюкен и Макдональд.
Джеррард никак не мог привести мысли в порядок, не мог понять причин внезапного поворота фортуны. Что все это значит, какими мотивами руководствовались эти двое? Анна обратилась к главному бухгалтеру:
— А вы, мистер Макс?
— Я присутствую здесь в качестве консультанта, у меня нет права голоса.
Макс явно радовался тому, что ему не надо ввязываться в сложную ситуацию. Остальные замерли в напряжении.
— Два голоса за каждого из кандидатов, — сказала Анна. — Выходит, я должна использовать свои решающий голос.
Райт посмотрел на нее с благодарностью. Он был не слишком прозорливым человеком и полагал, что совещание утвердит его назначение автоматически; неожиданное сопротивление выбило его из колеи.
Анна не спеша сняла темные очки и сложила их. «Черт бы тебя взял, — подумал Джеррард, — смакуешь свой крошечный триумф? Ну, и подавись им!..»
— После всего, что мы сегодня слышали, — сказала Анна, — я полагаю, что должна поддержать кандидатуру доктора Джеррарда.
В наступившей тишине Райт чуть заметно покрутил головой, словно не веря своим ушам. Джеррард сидел совершенно ошеломленный. Наконец химик обрел дар речи и поднялся на ноги.
— Не могу поверить… Не понимаю…
Анна не выдержала его изумленного взгляда и отвернулась. Все самообладание Райта исчезло бесследно, он едва не плакал.
— Но почему? Почему?.. — повторял он.
— Потому что мои представления о дальнейшей судьбе агентства в корне отличаются от ваших, — произнесла она.
— Но как это может быть? Я просто не понимаю! — выкрикивал Райт.
— Мой покойный муж правил агентством как самодержец. Его это устраивало. Он был… он был Арнольд Креймер. Он основал агентство. Но в результате мы понесли серьезный урон, и, по-моему, доктор Джеррард очень хорошо обрисовал стоящую перед нами проблему. Мы попросту не делаем того, что намеревались делать. И наши идеалы…
— Идеалы?
— Да, идеалы. Некогда они у нас были.
— Я не могу согласиться с вами. Тем более я не могу работать с этим… — Райт ткнул трясущимся пальцем в сторону Джеррарда, — с этим человеком. Предупреждаю вас, миссис Креймер, вы вынуждаете меня подать в отставку, и да будет вам известно — патенты на аминостирен и дегрон уйдут вместе со мной!..
Теперь Анна взглянула ему прямо в глаза.
— Ну и что? — спокойно спросила она.
Райт запнулся.
— Вы готовы к тому, что я заберу их?
— Я хочу, чтобы вы их забрали. Они повинны в смерти моего мужа, они едва не убили доктора Джеррарда и меня, они не принесли нам ничего, кроме позора. Я хотела бы расторгнуть все старые обязательства и начать все сначала.
— Хорошо сказано!
Бьюкен в свою очередь уставился на Райта с вызовом.
— Но на эти патенты приходится львиная доля всех финансовых поступлений, — ввернул Скэнлон, озабоченно подавшись вперед.
— Не совсем так, — отозвался Бьюкен. — И к тому же, Райт, дегрон запатентован на имя агентства, а отнюдь не на ваше…
Райт резко оттолкнул кресло.
— Интересно узнать, что скажет обо всем этом сэр Гарви?
Финансист пожал плечами.
— У миссис Креймер — контрольный пакет акций, значит, ей и решать. Моя основная забота в данном случае — чтобы мне гарантировали прежние проценты на капитал…
— В таком случае мне придется уйти. — Райт встал и бросил взгляд на Скэнлона. Однако тот увернулся от этого взгляда — он смотрел исключительно на сэра Гарви. — Если в дальнейшем у вас возникнут ко мне вопросы, вам придется обратиться к моему адвокату.