Он полагал, что призраки – если только это был призрак, а не плод его расстроенного воображения – просто так не появляются. Им должны сопутствовать какие-то трагические события. Скажем, куртизанка покончила с собой в Яньхуасяне из-за несчастной любви. А может, обычная женщина из города, которую убил ревнивец-муж, не упокоилась после смерти?
Но торговцы только разводили руками: ничего подобного во Второй столице не происходило, да они и не припомнили, чтобы кто-то из женщин носил чёрное, они предпочитали одежду весенних цветов.
Чэнь Ло тогда спросил, не являлись ли в городе людям призраки, и столько всего наслушался, что хотелось или уши заткнуть пальцами, или попросту оглохнуть, настолько истории были завиральными. Большинство из них Чэнь Ло и так знал – читал в книгах: о безголовом призраке, который носил голову под мышкой или разыскивал утраченную голову; о призраке женщины, которая повесилась на собственных волосах; о целой шайке призраков, которые всю ночь напролёт играют в кости в заброшенном доме на окраинах города, и если вздумаешь сыграть с ними, то они тебя обыграют и не выпустят, пока не останешься в чём мать родила; о плачущем призраке ребёнка…
«Если им верить, – подумал Чэнь Ло, усмехаясь, – так во Второй столице призраков должно быть больше, чем самих жителей!»
Один торговец припомнил, правда, что несколько лет назад на улице нашли труп женщины, но та была не в чёрном, да и не молода – какая-то старуха-нищенка. Её подобрали и похоронили сердобольные монахи, так что призраком она стать не могла: все обряды были проведены.
«Тогда она мне привиделась», – подумал Чэнь Ло. Неужели его фантазия была настолько богата, чтобы подкинуть ему настолько детальный образ: он помнил не только как она выглядела, но и как она пахла… Уж точно не могильным тленом!
Торговец, с которым он поделился мыслями, покивал и сказал, что ему после возлияний тоже всякая чертовщина кажется, а уж в местных цинлоу так и вовсе пить не стоит: вино там или разбавленное водой, или в него подмешаны одурманивающие снадобья, чтобы писаными красавицами даже простушки казались – обычная практика в публичных домах.
Чэнь Ло вернулся в цзюлоу озадаченный. Ему вспомнились внезапные провалы сознания в цинлоу Мяньчжао: он вдруг засыпал и пробуждался только наутро, не помня, что делал ночью и делал ли вообще. Не было ли и в вино что-то подмешано? Но для чего Цветку Лотоса было его опаивать? Время с ним не тянулось медленно, он не был груб, но был достаточно опытен, чтобы из облаков проливался обильный дождь. Она, наоборот, каждый раз старалась его удержать, стоило ему засобираться домой. Странно всё это.
Он поморщился: мысли завели, куда не следует.
В номер Чэнь Ло подниматься не торопился. Он выбрал себе стол и велел принести еды, надеясь завязать разговор со слугой и выяснить то, о чём умолчали торговцы. Если только вообще было, о чём умалчивать.
Слуга поскрёб затылок и сказал, что не помнит, чтобы в цзюлоу останавливались или умирали женщины в чёрном, а ведь он работает здесь чуть ли не полжизни. Слухи мимо цзюлоу не проходят. Если бы случилось что-то подобное, он бы узнал ещё прежде магистрата. Истории о призраках он пересказал буквально слово в слово, только в его версии на собственных волосах повесилась не женщина, а какой-то дуаньсю[47], брошенный любовником.
– Но молодому господину знать об этом незачем, верно? – добавил слуга.
Чэнь Ло не слишком понравилось, каким тоном был задан этот вопрос. И любят же во Второй столице скабрёзные истории!
– Если ты о моём спутнике, – счёл нужным уточнить Чэнь Ло, чтобы избежать дальнейших недоразумений, – то это мой младший брат.
Слуга покивал, но явно остался при своём мнении: если бы он вздумал таскать за собой любовника, то тоже представлял бы его всем именно так. Эти двое постояльцев ведь нисколько не похожи, а накануне из номера доносились такие вопли, что слуга не сомневался: силой или по обоюдному согласию, но внутри что-то этакое да происходило!
– Все они чьи-то младшие братья, – пробормотал слуга глубокомысленно.
По счастью, он уже отошёл от стола, и Чэнь Ло его не услышал.
67«Все дороги ведут в Чанъань»
Чтобы покинуть Вторую столицу, пришлось заплатить.
– Но ведь ты не в убытке остался, – возразил Чэнь Ло, когда Сяоцинь принялся – по обыкновению – ворчать на несправедливость мира.
Из пяти полученных почти честным путём золотых слитков у мальчишки осталось ещё три – очевидная прибыль, а не «сплошные убытки».
– Но три – это не пять, – буркнул Сяоцинь.
– Лучше, чем ничего, – заметил Чэнь Ло миролюбиво. – И я нисколько не жалею, что потратил мою долю тебе на одежду. На нас теперь смотрят с должным уважением.
– Как же тебя чужое мнение заботит, – кисло сказал Сяоцинь. Он всё ещё дулся на Чэнь Ло за то, что тот сжёг аптекарскую одежду.
– Это чувство собственного достоинства, – буркнул Чэнь Ло.
Он предоставил мальчишке выбирать дорогу – они как раз дошли до перекрёстка, а указатели настолько потемнели от времени, что надписи было уже не разобрать. Сяоцинь развернул карту и уставился в неё.
– На карте вообще нет этого перекрёстка, – пробормотал он.
Чэнь Ло заглянул в карту через плечо мальчишки:
– Значит, карта неверна, или этот перекрёсток появился здесь недавно.
– Ты на указатели погляди, им изрядно лет, – буркнул Сяоцинь.
– На указатели могли пустить старые доски, – возразил Чэнь Ло. – Просто выбери направление. Куда-то же эти дороги ведут?
– Или заведут, – мрачно исправил мальчишка. – Ни одна из них мне доверия не внушает.
– Но какая-то из них точно ведёт в город… как он там называется?.. На твоей карте надписи ничем не лучше.
– Посёлок Яцзин, – ответил Сяоцинь недовольно. – Город Шуйцзин. Застава Фэнцзин.
В каждое из названий он тыкал пальцем. Удивительно, как старая карта ещё не прорвалась!
– Сплошные столицы[48] до Чанъаня, – усмехнулся Чэнь Ло.
Сяоцинь наконец определился с направлением, выбрав самую широкую из дорог: проторённая надёжнее, так он решил. Чэнь Ло не спорил. «Все дороги ведут в Чанъань» – так любил поговаривать его отец. А значит, какую дорогу ни выбери, она всё равно однажды приведёт в столицу.
«Когда встретится кто-нибудь, спросим, правильно ли мы идём», – подумал Чэнь Ло. На такой широкой дороге…
Никого.
Чэнь Ло поглядел на солнце. Они шли уже несколько часов, но так никого и не повстречали, да и на дороге не было свежих следов. Тележная колея поросла травой, отпечатки лошадиных и воловьих копыт едва отличались от простых выбоин. Довершали картину изредка попадающиеся на обочине дороги выбеленные ветрами скелеты каких-то животных.
– Сдаётся мне, – сказал Чэнь Ло, приостановившись, – по этой дороге давненько никто не ходил. Она точно ведёт в посёлок Яцзин?
Сяоцинь, хмурясь, поглядел по сторонам:
– Ну, другой-то нет, значит, дорога та самая.
– И тебе не кажется странным, что здесь только эхо гуляет? – уточнил вопрос Чэнь Ло.
Сяоцинь не ответил. Ему казалось ещё как, но идти они могли только вперёд. Не возвращаться же обратно к перекрёстку? Да и не факт, что другая дорога окажется лучше. Он предположил, что старую дорогу забросили и пользуются недавно проложенной, но которой, понятное дело, на старой карте нет.
– И чем им старая не угодила? – пробормотал мальчишка себе под нос.
Это могло быть что угодно – начиная от образовавшегося во время землетрясения провала и заканчивая засевшими на дороге разбойниками. Должна быть какая-то веская причина, чтобы бросить такую хорошую дорогу.
– Или просто никто во Вторую столицу идти не хочет, – сказал Чэнь Ло. – Войти – заплати, выйти – заплати. Если люди посёлка Яцзин небогаты, то во Второй столице они нечастые гости, потому и дорога заброшена.
Эта версия казалась правдоподобной, и они на время ею удовольствовались.
Некоторое время спустя Сяоцинь заметил невдалеке от дороги целебные травы и ринулся их собирать. Чэнь Ло сел на какое-то поваленное дерево и дал отдых усталым ногам.
– Не успеем дойти до посёлка засветло, – заметил он. – Придётся заночевать на дороге.
– Чтобы нас повозкой переехало? – сварливо отозвался мальчишка, выдёргивая из земли целый пучок каких-то кореньев.
– Я же не буквально… Что это за гадость, а?
Он отпихнул носком сапога ползшее в его сторону… что? То ли слизень, то ли лысая гусеница… Сяоцинь сейчас же подбежал посмотреть, и по его озадаченному виду Чэнь Ло понял, что и мальчишка видит эту тварь впервые.
– Больше на пиявку похоже, – сказал он, – но обычные пиявки в воде живут, а травяные не такие большие.
– Ещё и травяные есть? – передёрнуло Чэнь Ло. – Ни за что больше на траву не лягу!
Сяоцинь фыркнул:
– Да они щипаются только, переживёшь.
Пиявка – или что это там было – уже скрылась в траве на той стороне дороги, только на земле остался блестящий след.
– Где-то поблизости есть водоём? – пробормотал Сяоцинь.
– Я это проверять не собираюсь, – категорично сказал Чэнь Ло. – Разыщем подходящее место для ночлега… и чтобы не в траве!
Сяоцинь хохотнул, но спорить с Чэнь Ло не стал. Для ночлега они выбрали лысую полянку под одиноким тутовым деревцем. Чэнь Ло разложил верёвку кругом, как делал в горах.
– Чтобы пиявки не пролезли? – захихикал Сяоцинь.
Чэнь Ло молча указал пальцем в сторону. В пыли ясно виднелся зигзагообразный след, оставленный какой-то змеёй.
68Посёлок-призрак или посёлок призраков?
Ночью их ничто не тревожило, но спал Чэнь Ло всё равно плохо. Проснулся он, потому что его хорошенько встряхнули за плечо. Он, встрёпанный, заспанный, сипло прокаркал:
– Что такое?
На коленях над ним стоял Сяоцинь.
– Ты что делаешь? – недовольно спросил Чэнь Ло, выставляя вперёд ладонь – на случай, если мальчишка взду