им, перебрасываясь версиями одна краше другой, но все неверные.
Каравану встретились и не разбойники, и не дикие звери, и даже не другой караван. Погонщики остановились у высокой сложенной из камней башенки, увенчанной выбеленным солнцем лошадиным черепом и украшенной разноцветными лентами, бусами, птичьими перьями и ветками. Гао Сян, а следом за ним и погонщики опустились на колени перед башенкой и начали молиться.
– Что это такое? – не понял Сяоцинь.
Ято сложил ладони, с тихим торжеством поклонился башенке из камней и сказал:
– Это ограждающие обо[58]. Здесь молятся духам пустыни. Они встречаются на всём пути каравана.
«Дорожные знаки», – догадался Чэнь Ло. Что ж, тогда понятно, почему караван Гао Сяна никогда не сбивается с пути: погонщики знают, где установлены обо, и ориентируются по ним в пустыне.
– Духи пустыни защитят нас, – утверждающе отметил караванщик, заметив взгляд Чэнь Ло. – Мы молимся у каждого обо, потому в пустыне нам сопутствует удача.
«Но демонов всё равно боитесь, иначе бы меня не наняли», – подумал Чэнь Ло.
Погонщики оставили у обо подношения – фрукты и цветы, подвязали несколько новых лент, и караван двинулся дальше.
– То есть, – проворчал Сяоцинь, – другие караваны исчезают, потому что не молятся у обо? Ну конечно, проще всё свалить на злых духов.
– Сяоди твой, я гляжу, в духов не верит, – заметил Ято.
– Хм… – отозвался Чэнь Ло.
Он плохо представлял себе, во что верит Сяоцинь или во что верит он сам. Они просто знают, что демоны и злые духи существуют – сталкивались с ними во время пути, но верой это называть нельзя: вера знаниями не подкрепляется.
– Я верю в здравый смысл, – объявил Сяоцинь, который услышал их разговор.
Чэнь Ло выгнул бровь. Здравого смысла в мальчишке было ничтожно мало: идти к мифическим горам в поисках легендарного противоядия, полагаясь на явно поддельную карту и сомнительные пилюли… В кошке больше здравого смысла!
– И в науку, – добавил Сяоцинь, заметив взгляд Чэнь Ло.
– И как наука объясняет демонов? – заинтересовался Ято. – Я сам неучёный, интересно знающих людей послушать.
– И мне интересно, – согласился Чэнь Ло и с видом прилежного ученика поглядел на мальчишку.
– Аптекарь Сян говорил, что мы многого не знаем или не понимаем, – отчего-то угрюмо ответил Сяоцинь. – Мы враждебны к тому, что нам чуждо.
– Сложно не быть враждебным к тому, что тебя сожрать пытается, – с содроганием сказал Чэнь Ло, припомнив своё «знакомство» с потусторонним миром.
– А Чанцзянь? – выгнул бровь Сяоцинь.
– Чанцзянь – другое дело, – сердито оборвал его Чэнь Ло. – Насчёт него ты выдумываешь.
– Чанцзянь? – спросил Ято, который мало что понимал из их разговора. – Что ещё за Чанцзянь?
– Это имя моего меча, – ответил Чэнь Ло и незаметно показал мальчишке кулак, чтобы не болтал лишнего. – Кое-кто считает, что это демонический меч. Просто потому, что он необычно выглядит и… чуть лучше других мечей.
– А ещё он разговаривает и питается кровью, – едва слышно докончил Сяоцинь – так, чтобы Чэнь Ло его не услышал.
– Какая разница, какое это оружие, пока оно тебя защищает? – рассудительно сказал Ято.
– С духами и демонами так же, как с людьми, – вернулся к объяснениям Сяоцинь. – Есть хорошие, есть плохие, но по одному нельзя судить обо всех. Но чаще встречаются те, кто пытается тебя сожрать.
– Это уж точно, – усмехнулся Чэнь Ло, припомнив брата.
Следующий обо встретился каравану через час пути. Гао Сян и погонщики повторили уже виденный Чэнь Ло и Сяоцинем ритуал, Ято в этот раз к ним присоединился.
– А мы ещё не покинули пустошь, – начал вопрос Чэнь Ло, оглядываясь по сторонам. – Или это уже пустыня?..
– Кто её разберёт, – выпалил Сяоцинь. – Но в пустынях должен быть песок. Откуда-то же его приносит ветром.
Они поглядели себе под ноги. Тонкие ручейки песка огибали их сапоги и рассеивались, смешиваясь с пылью.
– Для пустыни маловато, – сказал наконец Чэнь Ло.
– Значит, ещё пустошь, – заключил Сяоцинь. – И что, мы каждый раз будем так останавливаться? Только время зря теряем…
– Если им так спокойнее, – пожал плечами Чэнь Ло.
Но сам он слабо представлял, как можно успокоиться, глядя на оскаленный лошадиный череп.
89Нагромождение недоразумений
Ещё через несколько часов и встреченных обо пустоши наконец-то стали походить на пустыню: песка стало больше, лошади тяжело переставляли копыта, завязая в нём, и фыркали. Людям тоже стало труднее идти. Погонщики были к такому привычны, а вот Чэнь Ло волочил увязающие в песке ноги, пока не приноровился и не подстроился к движению песков. Полагая, что Сяоциню придётся несладко, он собирался предложить ему сесть в повозку, но кипучей энергии мальчишки можно было только позавидовать. Он носился, как пчелой ужаленный, всё-то ему было интересно. На редкие растения, попадающиеся по дороге, он тоже отвлекался, и Чэнь Ло, ругаясь, вынужден был притаскивать его за шиворот обратно к каравану. Занятый этим, он едва замечал попутчиков.
Чиновник ехал верхом и всю дорогу ссорился с сыном. Тот был из тех молодых господ, чьи пальцы не только воды не знали, но даже и в носу не ковырялись, и так и норовил ехать впереди, рядом с верховыми погонщиками, которые его явно интересовали больше отцовских наставлений.
– Сю Дуань! – рявкнул чиновник, исчерпав аргументы, и сделал это так громко, что все на них посмотрели, даже Чэнь Ло, который был в этот момент страшно занят попыткой отобрать у Сяоциня какую-то многоногую тварь, которой не посчастливилось попасться мальчишке на глаза.
Сын чиновника и ухом не повёл, а вот занавески в повозке шелохнулись, раздвинулись немного, и кто-то глянул на происходящее одним глазком. Чья-то рука тут же задёрнула занавеску, но спустя немного времени занавески вновь шелохнулись и уже несколько глаз приникли к щели, вот только глядели они не на ссору, а на Чэнь Ло, который шёл как раз по эту сторону повозки.
Чэнь Ло этого не видел, а вот чиновник заметил и, рассердившись ещё больше, придержал лошадь, чтобы повозка его нагнала, и рукоятью кнута ударил плашмя по занавеске. Послышались женские визги, занавеска опустилась. Чиновник удовлетворённо кивнул, но стоило ему отъехать – занавески вновь шелохнулись и раздвинулись, чтобы глаза могли удовлетворить любопытство.
Чиновник побагровел от гнева, дёрнул поводья и остановил лошадь так, чтобы преградить Чэнь Ло путь. Тот с искренним недоумением поднял на него глаза и слушал, как чиновник выбранил его за то, что он обольщает чужих жён. На этот раз дёрнувшуюся занавеску повозки Чэнь Ло заметил и сообразил, что произошло: жёны и наложницы чиновника подглядывали за ним из повозки, потому что он хорош собой, на него нельзя не заглядеться, да и по сравнению с чиновником даже Ято за писаного красавца сойдёт, так что женщин можно понять… Чэнь Ло досадливо мотнул головой: мысли завели его не туда.
– Я на чужих женщин не гляжу, – сказал Чэнь Ло, беря Сяоциня за шиворот и выставляя перед собой, – мне и вот этого хватает.
Он имел в виду, что приглядывать за мальчишкой – та ещё работёнка. Чиновник отчего-то покривился, сплюнул на землю, но отъехал явно успокоенный, и за занавесками перестали шуршать, зато зашушукались. Сын чиновника, наоборот, отчего-то заинтересовался Чэнь Ло и попытался привлечь его внимание и заговорить с ним. Ято хохотнул, но во взгляде его мелькнуло пренебрежение.
– Да что с ними такое? – недовольно сказал Чэнь Ло.
– Наш Сю Дуань решил, что ты Дуань Сю[59], – ответил Ято.
– Что? – не понял Чэнь Ло, но после минуты размышлений вспыхнул и гневно воззрился на наёмника: – Что?!
– Так ты с ним… – кивком указал на Сяоциня Ято.
– Нет! – разгневанно рявкнул Чэнь Ло.
– Странно, – удивился Ято, – а сказал так, что…
Чэнь Ло понял, что его слова приняли за недвусмысленный намёк, но признаваться в том, что допустил оплошность случайно, было ниже его достоинства, поэтому он буркнул:
– Уж лучше пусть думают, что я отрезаю чужие рукава, чем обольщаю чужих жён, тогда не проснусь на стоянке с выпущенными кишками. Ты видел, как этот чиновник на меня глянул?
– А, вот как… – казалось, с разочарованием протянул Ято. – Но что ты будешь с этим Дуань Сю делать?
– Ничего. Игнорировать, – решительно сказал Чэнь Ло.
Когда свечерело, караван остановился. Гао Сян объяснил тем, кто шёл с ними впервые, что по ночам в пустыне опасно: можно сбиться с пути и замёрзнуть насмерть, бывало такое с неопытными путниками.
– А по звёздам идти? – спросил Сяоцинь.
Караванщик покачал головой:
– Кто знает, какие звёзды настоящие, а какие – мираж?
Люди устали за день, поэтому нисколько не возражали. Повозки расположили полукругом, внутри полукольца зажгли костры. Чэнь Ло, Сяоцинь и Ято сели у одного из костров, вернее, наёмник к ним без спросу присоседился.
Сю Дуань, как и предрекал Ято, крутился поблизости, но Чэнь Ло на него даже не глядел, и сын чиновника с разочарованным видом отошёл, но скоро утешился – сговорился с одним из погонщиков и скрылся в крайней повозке. Вскоре оттуда стали доноситься такие разнузданные звуки, что Чэнь Ло тут же закрыл Сяоциню ладонями уши.
– Ты что? – возмутился мальчишка.
– Рано тебе ещё такое слушать, – отрезал Чэнь Ло.
Сяоцинь всё-таки извернулся и сбросил руки Чэнь Ло, но и нескольких секунд хватило, чтобы он залился краской и… полез зажимать уши Чэнь Ло.
– Я взрослый, – возразил Чэнь Ло, – мне не привыкать.
– Никому такое слушать нельзя! – взвился Сяоцинь, и какое-то время они занимались тем, что пытались зажать друг другу уши.
Ято, глядя на них, похохатывал:
– Странная же вы парочка!.. Не скажи ты, я бы подумал…
– Эй! – грозно оборвал его Чэнь Ло.
Чиновник, тоже услышавший, что творится в повозке, подсел к костру и сначала выбранился, а потом принялся изливать душу, жалуясь на непутёвого сына, который только и делает, что развратничает с юйтао