и.
После этого наступила полная тишина. Минья вновь познала покой и легкость, как когда Нова отобрала ее дар. Сокрушительный груз исчез, гул ненависти затих, но она не испытывала облегчения. Минья переживала искренний ужас.
Между божьими отпрысками и тизерканцами больше не существовало барьера. Они четко видели друг друга. Минья поразилась их количеству, размерам, их ненависти. Она хорошо знала этот взгляд, тот самый, который кричал: чудовище.
Еще никогда девочка не чувствовала себя такой слабой и уязвимой.
По крайней мере, ни разу… за последние пятнадцать лет.
Ее сердца колотились точно так же, как в яслях, когда в дверном проеме появился незнакомец с ножом. Не успела девочка моргнуть, как вновь оказалась там, бессильная и окруженная взрослыми людьми, желающими ей смерти. Страх забил по ней кулаками. Паника рвала когтями. Минью осадили воспоминания о том дне.
Эллен протянули к ней руки, чтобы утешить, но девочка резко отпрянула. Ей виделись их лица, которые в то же время принадлежали не им, и это пугало больше всего. Она закрыла глаза, но лица последовали за ней во тьму – злобные и ликующие. Минья будто снова оказалась в Резне, только на сей раз все было куда хуже, поскольку у нее нет ножа и прятаться негде, и Эллен не дадут ей спасти других. Прямо как в прошлый раз.
Наш мозг хорошо умеет скрывать воспоминания, но не стирать их. Он может только утаить, а скрытые события не пропадают.
В памяти Миньи имелось секретное местечко, как ящик с потайным отделением или парящий шар с порталом внутри, ведущий в мир кошмаров. Теперь оно распахнулось, и правда кровью вылилась наружу.
52. Ужас – это светловолосая богиня
Однажды жила-была маленькая девочка, которая считала, что знакома с ужасом.
Ужас, думала она, это светловолосая богиня, приходившая, чтобы забрать тебя. Забрать куда? Никто не знал, но будь это хорошее место, она бы наверняка улыбалась.
Корако не улыбалась. Но и не выглядела жестокой. Скорее, отсутствующей. Ее голос был низким, а касание – легким. Брови казались чуть ли не белыми. Ее называли богиней тайн, и в день, когда Минья узнала, что такое настоящий ужас, она сохранила собственный секрет.
Ее дар проявился. Принял форму осознания, будто что-то проходит в пределах твоей досягаемости. Девочка не знала, что именно, но, почувствовав его в третий или четвертый раз, поняла, что может схватить это и оставить себе. Просто поняла, но ничего не сделала. Игнорировала изо всех сил. Если тебя увидят с отсутствующим, озадаченным выражением лица – это верный признак проявления дара. С тем же успехом можно использовать его в открытую. Шпионы богини все расскажут – Минью застали за размышлениями! И тогда придет Корако со своим тихим голосом и легким касанием, и отсутствие в ней жестокости потеряет значение. Возможно, на ее лице даже читалось сожаление, но и это не имеет значения. Она все равно тебя уведет.
Киско отсутствовала уже три недели. Больше они не могли играть в веселые игры. Никому из оставшихся не хватало силенок, чтобы держать другой конец гамака. Шпионы Корако были бдительны. Минья постоянно чувствовала на себе их взгляды. Она следующая. Девочка сильно задержалась.
– Скоро ты перерастешь свою кроватку, – заметила Старшая Эллен тем утром.
Минья проснулась и обнаружила, что няня следила за ней во сне. Нехорошо. Порой божьи отпрыски на пороге проявления дара срывались во сне и выдавали себя. Старшая Эллен сказала правду. Пальцы Миньи выходили за край маленькой металлической кроватки.
– Я свернусь калачиком, – ответила она. – Мне не нужно спать, выпрямившись во весь рост.
– Это не твой дом, – заявила няня.
– Не думай, что можешь обхитрить нас. Мы видели это уже сотни раз, – подала голос Младшая Эллен.
Минья приняла ее слова как вызов. Она умела играть. И обхитрит их. Каким бы он ни был, она не поддастся своему дару! Увы, это случилось всего несколькими часами позже. Но Минья все равно выиграла, поскольку Эллен погибли, и когда она узнала суть своих способностей, то сделала это благодаря им.
Все началось со странного шума в коридоре: крики, топот ног. А затем в двери возник запыхавшийся мужчина с ножом. Низенький, худенький и с заостренной бородкой. Человек, со смуглой кожей, как у Эллен. Он резко затормозил перед дверью, лицо засияло от ликования.
– Они мертвы! – крикнул он, упиваясь этим фактом. – Все до последнего. Монстры истреблены, мы свободны!
«Монстры? – удивилась Минья с уколом страха. – Какие монстры?»
Эллен закидали его вопросами, и когда Минья догадалась, что это за монстры, то ничуть не расстроилась. В конце концов, ужас – это светловолосая богиня, а теперь не нужно ее бояться. Когда няни радостно запрыгали и закричали: «Хвала Такре! Мы свободны!» на сладкое трепетное мгновение она даже подумала, что может быть свободна вместе с ними, как и все божьи отпрыски.
Крики встревожили детей. Некоторые заплакали. И когда Эллен повернулись к ним, Минья догадалась, что, какой бы ни была причина их радости, она не сулила ничего хорошего для нее и ей подобных.
– Нам все равно нужно разобраться с маленькими чудовищами, – сказала Старшая Эллен мужчине.
Все трое смотрели на ряды колыбелек и кроваток с таким отвращением.
– Я приведу Эрил-Фейна, – сказал незнакомец с заостренной бородкой. – Полагаю, он заслуживает этой чести.
Чести.
– Не задерживайся слишком долго, – попросила Младшая Эллен. Она носила повязку на глаз. Тот глаз был косым. Изагол он не нравился, поэтому она вырвала его пальцами. – Я больше не вынесу тут ни минуты.
– Вот, – мужчина вручил ей нож. – Вдруг понадобится.
При этих словах он посмотрел прямо на Минью, а затем ушел. Эллен были легкомысленными, смеялись и говорили:
– Наконец-то мы уйдем отсюда!
Четырехлетний мальчик по имени Эвран подошел к ним, заразившись их смехом, и спросил звонким и веселым голоском:
– Куда мы идем?
Смех резко оборвался.
– Мы идем домой, – ответила Старшая, и Минья поняла, что она и другие дети уже никуда не пойдут.
Никогда.
Мужчина, убивший богов, пришел за ними.
Минья схватила Эврана и побежала к двери. Это не было запланировано. Просто взыграла паника. Младшая Эллен дернула ее за запястье и сбила с ног. Минья пиналась и отпустила Эврана. Младшая Эллен уронила нож. Минья добралась до него первой. Мальчик отполз назад, чтобы спрятаться за кроваткой.
Все остальное превратилось в размытое пятно.
Нож лежал на полу. Краснота растекалась – блестящая лужа на сияющем голубом полу. Неподвижные Эллен, их глаза смотрели в никуда, но… но еще они стояли, прямо рядом с собственными телами. Призраки ошеломленно смотрели на Минью. Она единственная, кто мог их видеть, хоть и не хотела этого. Все это казалось нереальным – тела, призраки, алая лужа или влага на ее руках. Пальцы непрестанно размазывали ее по ладоням. И это был не пот. Вовсе нет. Это было красным и влажным, и когда Минья взяла Сарай с Фералом, то испачкала и их. Они были слишком потрясены, слишком шокированы, чтобы кричать, поэтому всхлипывали и икали, словно забыли, как дышать. Их крошечные ладошки постоянно выскальзывали из хватки. Дети вырывались. Они не хотели идти с ней.
Потому что видели, что она натворила.
Вы тоже хотите умереть? Хотите?
Они, наверное, подумали, что она убьет их следующими. Минья перетащила их через убитых наставниц в коридор. Она не ориентировалась в цитадели; ее никогда не выпускали из яслей. Чистая удача привела ее к почти закрытой двери – слишком узкой для взрослых. Пойди она в любом другом направлении, их бы поймали и убили. Минья протолкнула малышей в узкий проем и пошла обратно за остальными.
Но было слишком поздно. Богоубийца уже прибыл. Все, что она могла делать, это слушать, застыв на месте, пока крики затихали один за другим.
53. Существо, испещренное пустыми местами
– Минья, все хорошо. Минья! – Сарай присела возле нее. Увидела первобытную панику в глазах девочки.
– Это все, кого я могла унести, – сказала Минья, вздрагивая всем телом.
– Я знаю. Ты молодчина. Все кончено, клянусь тебе. Все кончено.
Но Минья увидела призраков Эллен и съежилась. Она не могла забыть их злобные ухмылки и не могла выкинуть из головы правду. Однажды она убила их и сохранила. Без них было никак. Ей бы ни за что не удалось вырастить четверых детей в одиночку!
Остальное было подсознательным. Она впервые использовала свой дар. Минья даже не знала, в чем он заключался, и действовала под влиянием травмы. Ей было шесть лет, и все вокруг были мертвы. Она захватила души нянь и обратила их в то, в чем нуждалась: в ком-то, кто любил бы и заботился о них как мать. По крайней мере, насколько она могла себе их представить, поскольку никогда не имела чести знать хоть одну мать. И тогда ее разум оставил пятно в ее воспоминаниях, а нити Эллен приросли, пересеклись с душой, как корневища орхидей Спэрроу.
Она не могла просто отпустить. Их нужно было искоренить.
Но Минья это сделала.
Она вырвала Эллен из себя, и на долю секунды, прежде чем поток развоплощения подхватил их, женщины снова стали собой. На протяжении пятнадцати лет их держала более волевая личность, которая управляла ими, стала ими. Все это время женщины были в недрах сознания Миньи, и теперь они выползли на поверхность.
Сарай видела, как они обернулись женщинами из сна, – глаза, как туша угря, поджатые губы, злоба. Всего на секунду, но и этого хватило. Затем воздух утянул и развеял их. Эллен больше не стало.
Когда Минья освободила свою армию, то сбросила колоссальную тяжесть. Но когда она отпустила Эллен, произошло нечто иное.
Она не знала, что была подавлена, пока это не прекратилось; не знала, что была раздроблена на частицы, пока не стала полноценной. Пятнадцать лет назад девочка отчаянно нуждалась в том, кто будет ухаживать за четырьмя детьми, и она создала их. Она была ими и все время скрывала от себя этот факт, поскольку… Минья тоже в ком-то нуждалась.