Музей боевых искусств — страница 29 из 50

то второй день случается. Интересно, какого черта им всем от меня нужно?

— Ну и на кой хрен вы эту девку сюда притащили? — вновь, но уже зло, удивился мужчина, в свою очередь, разглядывая меня. Он и был обладателем баритона.

— Ну а что с ней было делать? — оправдываясь, произнес второй голос, все оттуда же, от двери. — Не убивать же ее там на месте. Эта чокнутая шлюха как подняла визг, мы боялись, что соседи сбегутся. Бросаться на нас стала. Отпускать вроде тоже нельзя. Она джип наш видела и «бумер». Заложить могла. Вот и пришлось ее вырубить. Мужика в джипе привезли, а девку — в моей тачке.

— Ладно, — с досадой сказал баритон. — Придумаем, что с ней делать. Где их взяли?

— У института гинекологии. Еле-еле этого типа вычислили. Хорошо вон Флинт помог. Этот тренер хренов в квартиру свою вчера не пошел, где его ребята караулили. Он по окрестностям, где дом его стоит, прошвырнулся и наткнулся на нашу тачку. Флинт от джипа в магазин как раз отлучился, ну а когда Гладышев к остановке пошел, он его и засек. Ребят из подъезда выдергивать времени не было. Вот Флинт в машину заскочил и за мужиком поехал… Да чего я объясняю? Пусть сам Флинт расскажет, как дело было.

— А Гладышев в город поехал, ну и я на тачке за ним, — с готовностью подхватил смуглый. — С ребятами созвонился, сказал, что козла этого засек и теперь за ним еду. Стас вон, — Флинт кивнул в сторону борца, который у четверки, по-видимому, был за старшего, — наскоком решил его не брать, дабы казуса какого, как у стадиона, не вышло, а сказал, чтобы я вычислил, где он осядет, и звякнул ему. Вот я к Гладышеву на хвост и сел плотно. В общем, довел его до дома этой шлюхи, а потом восвояси убрался. А утром, когда мы к ее дому вчетвером подкатили, там менты отирались, видать, в дом девки попасть хотели. Да только парочка эта перехитрила их, из окна выпрыгнула и была такова. Брать сразу Гладышева со шлюхой мы не стали, мало ли что, вдруг менты у них на хвосте сидят, проследили за ними до института гинекологии и, только убедившись, что их никто не пасет, взяли в оборот.

Если бы у меня были руки свободными, я бы почесал затылок. Да-а, опростоволосился ты, Игорек, не засек слежки.

— Ладно, Стас, — сказал, обращаясь к верзиле, «приятный баритон», однако окинул беглым взглядом всех стоявших рядом с Дашкой парней. — Спасибо за то, что типа этого заарканили. С меня премия. Можете быть свободны. Встречаемся завтра, как обычно.

— Пока, — недружно ответила компания приятелей, захватившая меня, и, бросая в мою сторону недобрые взгляды, потянулась к выходу.

— Вот, возьми, — сказал проходивший мимо «приятного баритона» Флинт и сунул ему в руку ключик. — От наручников, — пояснил он.

Отморозки скрылись за моей спиной, и вскоре на лестнице, ведущей из подвала, послышались удаляющиеся шаги. Когда они стихли, длинноволосый, являвшийся, как я понял, хозяином не только пребывавшей здесь недавно компании, но и дома, где я находился, приблизился ко мне и заявил:

— Ну, что, Игорек, поговорим?

— Мы разве знакомы? — искренне удивился я, глядя на длинноволосого неприязненным взглядом, ибо любить мне его было не за что, да и ничего хорошего я от него не ждал.

— Нет, но ты разыскивал меня, чтобы познакомиться, — на лице «баритона» появилась кривая усмешка, отчего приоткрылся уголок рта, обнажив неплохо вставленные коренные зубы.

Я недоверчиво произнес:

— Серьезно? Мне кажется, вы ошибаетесь, я понятия не имею, кто вы.

— Правда?! — насмешливо произнес за моей спиной знакомый голос. Я думал, что человек, кому он принадлежал, ушел вместе с бригадой Стаса, однако он все еще находился здесь.

Неизвестный вышел из-за моей спины на свет, и мне сразу стало понятно, откуда я знаю этого обладающего приятным баритоном человека, кто он и где я нахожусь. Хозяин был тем самым мужчиной с удлиненными волосами, который бежал в тот злополучный день первым по переулку; звали его Паштет, а находился я в его недостроенной загородной резиденции на улице Алексеевской, дом двадцать два, в Рясном, куда приезжал позавчера. К такому умозаключению я пришел благодаря выстроенной в уме нехитрой логической цепочке, так как вышедшим из-за моей спины типом оказался Витек Вещагин — широкоскулый, узкоглазый большеносый парень, который все в тот же проклятый день стрелял в переулке в охранников. Его физиономия после того, как познакомилась в квартире его возлюбленной «Барби» с моим кулаком, а потом и с кроссовкой, до сих пор была распухшей, хотя местами опухоль и стала спадать. Одет он сегодня был по-иному, чем пару дней назад, — в черную майку и джинсы.

— Ну, теперь понял, с кем имеешь дело? — усмехаясь своей знаменитой дьявольской усмешкой, спросил Вещагин.

Я уныло кивнул:

— О да. Тряпочку прикладывал?

— Какую тряпочку? — не понял Витек и подозрительно покосился на меня, чувствуя подвох.

— Мокрую, к лицу, чтобы опухоль спала, — на полном серьезе сказал я. — Я всегда так поступаю, когда мне физиономию разбивают.

Неправильно воспринял Витек заботу, проявленную о нем. Взъярился, как бык, перед которым тореадор развернул красную тряпку.

— Издеваешься, паскуда?! — рявкнул он и с кулаками наперевес ринулся ко мне, но его остановил досадливым жестом Паштет:

— Да погоди ты, Витек!

Повинуясь требованию хозяина, Вещагин остановился. Но, хотя и не стал распускать рук, он всячески демонстрировал готовность пустить их в ход — сжимал и разжимал кулаки, подергивал плечами, поигрывал мускулами.

— За тобой должок, братан, — сказал он грозно и, чтобы было понятно, за что именно, провел тыльной стороной ладони по своей разбитой физиономии.

— Становись в очередь; здесь, кроме Паштета, я всем должен! — заявил я гордо.

Нет, я ничуть не бравировал, просто не привык ни перед кем прогибаться, тем более в присутствии женщины, в данный момент Дашки, на которую время от времени поглядывал и бросал ободряющие взгляды, хотя того и не требовалось делать: девушка держалась молодцом — не ныла и не скулила, а стояла с поднятыми вверх руками, с ненавистью глядя на наших мучителей. Крепкий орешек, эта Дашка.

— Я набью тебе рожу без очереди! — рявкнул Вещагин, однако, помня приказ Паштета не трогать меня, остался стоять на месте.

Хозяин дома, дождавшийся наконец, когда Витек выговорится, вступил в разговор:

— Так зачем ты меня искал, Игорек?

Я некоторое время раздумывал над тем, что ответить, чтобы не выглядеть дураком, но так ничего путного не придумал и сказал правду:

— Хотел узнать, где находятся украденные вами картины, — я постарался согнать с лица весьма некстати выплывшую на нем глупую улыбку.

Я подумал, что Паштет поднимет меня на смех — мол, идиот, ишь чего захотел, — но к моему удивлению, хозяин дома отнесся к моим словам спокойно и более того — серьезно.

— И тебе это удалось, — сказал он, как мне показалось, сдерживая себя, чтобы не взорваться. — Где картины?!

Я подумал, что ослышался.

— Чего?! — Я убрал локоть, загораживающий мне обзор, с тем чтобы лучше видеть Паштета, который задал столь нелепый вопрос.

На скулах хозяина дома проступили желваки, но он усилием воли погасил в себе вспышку гнева и расслабил мышцы лица.

— То, что слышал. Где картины, которые ты забрал у Оксаны? — четко, выговаривая каждое слово, произнес Паштет.

— Карт-н… забрал у-у-у…..ксаны… — я до того был озадачен вопросом хозяина дома, что вместо фразы смог выдавить из себя лишь абракадабру. — Я что-то не понимаю, мужики, чего вы от меня хотите?

— Паша, дай-ка я ему врежу! — неожиданно сказал Вещагин. — Чего он здесь дураком прикидывается?!

Витек шагнул было вперед, но хозяин дома вновь остановил его взмахом руки. Он, очевидно, вначале хотел попробовать добиться от меня желаемого мирным путем.

— Ты ночевал у Оксаны, убил ее, а потом забрал из ее дома картины. Утром я пришел в дом девушки и видел, как человек, похожий на тебя и одетый так же, как ты, перелез через забор и убежал, так что отпираться бесполезно.

Я во все глаза пялился на хозяина дома. Паша, сказал Витек… Смутная, блуждавшая где-то на задворках моего подсознания догадка о том, что прозвище Паштет мне напоминает какое-то хорошо известное имя, которое в последнее время было у меня на слуху, неожиданно обрела очертания. Паша — Паштет. Как же я сразу не сообразил. Созвучно же, черт побери!

— Так ты Паша?! — Я был настолько ошарашен сделанным мной открытием, что произнес вопрос полушепотом, словно боялся, что тайну того, что Паштет — это Паша, может кто-то услышать. — Тот самый Паша, с которым встречалась Оксана?

— Представь себе! — насмешливо изрек Паштет, но тут же вновь стал серьезным. — Вот именно, Оксана была моей девушкой, а ты, козел паршивый, влез в нашу жизнь и все испортил. Но об Оксане разговор особый, за ее убийство ты ответишь по полной программе, братан… но позже… а пока меня интересуют только картины. Пистолет, из которого ты грохнул девушку, а потом прихватил с собой, можешь оставить себе. Итак, где они?

То, что Паша, дружок Оксаны, и человек, укравший в музее картины, — одно и то же лицо, никак не укладывалось у меня в голове. Внутри у меня поднялась целая волна чувств: от недоверия — уж не разыгрывают ли меня тут? — и до обиды на Оксану — чего же она из меня дурака делала? Попутно возник десяток… да что там десяток, добрая сотня вопросов! Перед глазами у меня все поплыло, я безвольно повис на прикованных руках и откровенно сказал:

— Я ни черта не понимаю, мужики.

Не было веры мне в этом доме, это было понятно по глазам Паштета — злым, безжалостным, я уже не говорю о Вещагине — тот вообще напоминал рвущегося к глотке жертвы волкодава, которого удерживает на цепи хозяин. Но Паша-Паштет, по-видимому, дал сегодня себе зарок — при выпытывании из меня тайны вначале применить к моей персоне все известные ему методы психологического воздействия, а уж потом перейти к физическим.

— Хорошо, — сказал он, запасаясь терпением, — я дам тебе полный расклад того, что произошло, но лишь для того, чтобы ты понял, что мне все известно, и не валял ваньку. Но если ты и после этого будешь запираться, — Паштет направил на меня сухощавый палец, — то я тебя на куски порву. Уяснил? — Поскольку я молчал, хозяин дома продолжил: — Итак, мне предложили — не буду говорить, кто именно, — под заказ украсть в Музее искусств три картины. Я решил не привлекать к этому делу всю бригаду, а провернуть его малыми силами. Надеюсь, понятно почему? Вот именно — чем меньше народу, тем доля больше. Так что Стас, Флинт, Каспер и Вовка о картинах ничего не знают. Использовал я их для поимки тебя втемную. В деле участвовали я, Витек, Тропарь — тот парень, которого в переулке замочили, — и Оксана. Мы с девушкой давно друг друга любили и решили после того, как получим за картины бабки, пожениться. Моя, Витька и Тропаря задача была выкрасть из музея картины, задача Оксаны — прикрыть, в случае необходимости, наш отход. И такая необходимость возникла. Охранники раскусили нас и пустились в погоню. Девушка не растерялась. По плану она должна была отвлечь на себя внимание преследователей, что и сделала. Правда, накладка вышла: девушка думала, что ты охранник, и бросилась тебе под ноги, но в конечном итоге эта ошибка сыграла даже положитель