Уже через секунду каменная крышка подобно пушинке отлетела в сторону, разбившись об стену вдребезги. Граф заглянул внутрь и даже потер глаза. Шелковая простыня, что прикрывала лицо Агнешки, вздымалась в области носа покойной. Она дышала! Влад приподнял часть ткани, и какая-то неуверенная улыбка появилась на его лице. В гробу лежала бледная девушка, ее веки дрожали, но не могли подняться, грудь то поднималась, то опускалась, но все движения были настолько неловкими, словно полька не умела дышать. А вскоре раздался очередной стон, она сжала руки в кулаки и тут же расслабила.
Граф понял, что ей что-то мешает, что-то причиняет боль, тогда он убрал полотно и увидел, как шрам над сердцем покраснел, а по кругу образовалось множество кровоподтеков:
— Потерпи, — прошептал Влад, после чего в одно мгновение вонзил три пальца девушке в грудь, заставив ее затаить дыхание, и вырвал оттуда небольшую металлическую пластину.
Как только стимулятор покинул тело, разрыв начал немедленно затягиваться, уже через минуту на коже не осталось и следа. Тогда дыхание пришло в норму, Агнешка расслабилась и снова впала в сон, будто ничего и не было. Граф же покинул склеп.
Влад буквально ворвался в комнату Стеву, но призрака не обнаружил, как не нашел и Кристину.
— Чертовы привидения, какой от них толк, когда их вечно нет на месте, — ворчал Дракула, спускаясь в залу, но неожиданно остановился.
Он не мог понять, что вообще произошло. Девушка умерла у него на глазах, тело пролежало в комнате до самого вечера. Макс ее не кусал, тогда почему она жива? И вампир ли она теперь? А если вампир, то абсолютно точно не обращенный, а раз не обращенный, тогда остается только одно — проклятый чистокровный! Однако чистокровные не появлялись уже тысячи лет, не считая тех, кто рождался в браках, вроде Дарии и Макса.
Дракуле ничего не оставалось, как вернуться в склеп, времени ждать сына — не было. Агнешка могла очнуться в любой момент. К слову сказать, процесс обращения или рождения вампира — это всегда особый ритуал. Вокруг собирались родственники или же покровитель, подаривший новую жизнь смертному, чтобы принять себе подобного, чтобы тот не ощутил одиночества в первые минуты существования, а иначе новоявленный вампир рисковал превратиться в одиночку, бесцельно блуждающего по миру в поисках смерти и крови. Так младенца передавали из рук в руки перед тем, как вручить матери, а обращенный должен был держаться за своего покровителя, дабы между ними установилась прочная и нерушимая связь. К тому же, новоявленные не могли сразу пить кровь, их организм не воспринимал новую пищу, отчего те впадали в беспамятство от бессилия, поэтому рядом всегда должен был быть тот, кто не бросит, кто поддержит и научит.
Граф зашел в склеп. Агнешка по-прежнему лежала без движений, и казалось, даже не дышала, тогда Влад сел на соседний саркофаг, и время пошло, томительные часы ожидания. Солнце клонилось к закату, по небу бежали облака как в забыстренной съемке, леса наполнялись вечерними звуками, а в замке в глубоком подземелье сидел Дракула.
К полуночи свершилось, полька начала подавать признаки жизни: ее пальцы вздрагивали, она хмурила брови, облизывала губы и пыталась откашляться, но пока не получалось. Еще через пару часов открыла глаза и первым кого она увидела, был Влад. Девушка долго на него смотрела, будто вспоминала или же наоборот — запоминала. Затем взор переместился на стенки саркофага:
— Где я? — хриплым голосом спросила она.
— Не переживай, ты дома.
— В гробу? Это мой дом теперь? — с небольшой иронией продолжила полька.
Граф даже усмехнулся, сейчас камень упал с души, она все помнила:
— Нет, глупая. Ты в моем замке.
— Помогите, — и Агнешка протянула руку.
Влад помог ей подняться, но сил совсем не осталось, поэтому хрупкое тело мотнулось, оказавшись прижатым к груди Дракулы, он положил руку ей на голову и поцеловал в лоб:
— Не торопись, — гпроизнес граф, а у самого глаза наполнились слезами, ведь теперь она ему все равно, что дочь. Хотя чужой он ее никогда не считал.
Тогда полька успокоилась, ощутив себя в крепких объятиях, и снова задремала. Вампир взял ее на руки и принес в комнату, где уложил в кровать. Агнешка настолько ослабла, что толком не могла сидеть, но это нормально. Правильный уход, любовь и забота — это то, что нужно каждому из нас, чтобы справиться с недугом, а вампиры не исключение.
Макс вернулся глубокой ночью. Стоило ему войти домой, как в нос ударил резкий запах чужака, он рванулся с места, оказавшись у дверей польки, но только хотел войти, как его опередил отец:
— Макс? А я-то думал, ты еще с месяц будешь шариться по окрестностям.
— Кто здесь? — спросил виконт, сверля глазами Влада.
— Чужих нет, не переживай, — пожав плечами, ответил граф.
— Отец, не ходи вокруг да около. Кого ты привел в замок?
— Ну, скажем так, я никого не приводил. Она все это время была здесь, только, согласись, в гробу жить как-то неуютно.
В этот момент глаза Макса вспыхнули голубым светом, слегка приоткрылся рот, будто виконт собрался что-то сказать, но язык не повернулся произнести ее имя.
— Да-да. Агнешка отныне одна из нас, — подтвердил Влад.
Более Дракула младший не ждал, он ворвался в комнату и рухнул перед кроватью, схватившись за покрывало, которым была укрыта его недавно усопшая девушка. Сейчас запах не казался чужим, Макс целовал ее руки и благодарил Отца, однако Влад окрикнул сына:
— Не поминай имя Господне в нашем доме, — холодно и резко произнес граф. — Он проклял ее душу, превратил в чистокровную. И это не дар с его стороны, а наказание.
— Пусть, — шептал Макс, — пусть наказание, но для нас — вампиров, проклятье сродни подарку. Он вернул ее мне, понимаешь? Вернул.
На этот раз отец не стал спорить, потому как увидел в сыне только что разгоревшееся пламя жизни. И в чем-то Максимилиан прав, все-таки Бог вернул ее, пусть отрекся сам от человеческой души, но зато отдал ее в руки тех, кому она была дорога.
Макс остался с ней, а Дракула тем временем отправился на охоту. Виконт сидел рядом с Агнешкой, не переставая любоваться ею, полька же смиренно спала, рассматривая поистине странные сны.
Сейчас ей снилось, будто она переходит замерзшую реку, а вокруг все белое от снега, но через секунду все сменилось, она стояла посреди такого же заснеженного поля, в дальней части которого виднелись чьи-то темные фигуры, они просто наблюдали за ней, однако полька их не боялась, скорее наоборот, в ней возникло непреодолимое желание приблизиться к таинственным людям, а может и не людям вовсе. Но стоило сделать шаг, как фигуры исчезли в буране, оставив после себя багровые следы на снегу.
Затем картинка снова сменилась, перед Агнешкой сидел ребенок, совсем еще кроха, он дрожал от холода, но не плакал. Полька подбежала к нему и подняла на руки, только согреть не смогла, ибо ее тело было таким же холодным. И вдруг, откуда ни возьмись, появился перед ней человек с размытым лицом, он уверенно протянул руку и потребовал отдать ему дитя. В этот момент ребенок расплакался, начал хвататься бледными ручонками за рубашку польки, а человек не отступал, подходил все ближе и ближе, Агнешка тогда смогла рассмотреть его руку с длинными острыми когтями.
— Убирайся, Дьявол! — закричала она, прижав к себе малыша.
— Это не мы Дьяволы, а ты, — произнес человек. — Отдай нам ребенка.
— Нет!
И тот уже хотел отобрать плачущего младенца, как Агнешка схватила обидчика за черную куртку, ощутила его сердцебиение, далее последовал глухой удар в грудь, послышался хруст костей, и в руке девушки осталось черное сердце злодея.
Агнешка стояла с ребенком в одной руке и чьим-то сердцем в другой, тогда вокруг послышались сотни голосов, которые повторяли одно и то же: «Ты смерть… ты смерть… ты смерть». И полька проснулась, уставившись на Макса непонимающим взглядом. Все настолько переплелось в сознании, что сложно было определить, где явь, а где продолжение кошмара.
Глава 21
Солнце ворвалось в комнату, дерзкие лучи озарили бледную кожу новоявленного вампира, но они не обжигали, не причиняли боли, все же защитное стекло не пропускало ультрафиолет. Агнешка смотрела на Макса уставшим взглядом, круги под глазами отдавали синевой. В ее теле по-прежнему было слишком мало сил:
— Здравствуй, — произнесла она, наслаждаясь солнечным светом.
— Привет.
— А я думала, все. больше ни восходов, ни закатов — ничего больше.
— Как там говорят, «наши пути неисповедимы», кажется, — виконт говорил тихо.
— Почему так произошло?
— Твоя душа проклята. Это плата за связь c нашей семьей.
— Вот как. Значит, даже после смерти мне от тебя не отделаться, — с легкой улыбкой ответила полька.
— Получается так. Я знаю, ты не хотела.
— Не говори о том, чего уже не изменить.
— Хорошо. Мы поможем тебе, научим жить заново, в новом облике.
— Странно все это, Макс. Что же это было? Случайность, судьба, кара?
— Ты о чем?
— Ну, то, что меня свело с тобой. Просто если проследить всю цепочку событий, получается я заведомо шла к этому, не осознавала, не понимала, но шла.
— Тогда это судьба, наверно.
— Судьба быть проклятой? — она так проницательно смотрела на Макса.
— Я, я не знаю, Агнешка. Я уже ничего не знаю.
— Ты успел проститься со мной?
— Нет. Вычеркнуть из памяти того, кто дорог сердцу — невозможно, — затем Макс взял ее руку и подался вперед. — Ты хочешь, есть? — на что полька покачала головой в знак отрицания.
— Я устала, голова тяжелая.
— Это нормально. Твое тело приспосабливается. Скоро дискомфорт пройдет, но чтобы ускорить восстановление надо есть, хотя бы по чуть-чуть.
— Ладно.
Через несколько минут веки Агнешки потяжелели, и она снова уснула, а Макс спустился вниз. В гостиной уже заседали Стеву и Кристина. Призраки с открытыми ртами слушали невероятную историю исцеления польки, они пытались понять, как такое могло произойти в принципе. Но как можно понять такие вещи? До сих пор никто не знает ответов на вопросы: почему души почивших детей остаются на земле, почему высшие силы создают таких демонов, как вампиры. Но для чего-то же сверхъестественные создания появляются на этой земле, а значит, они имеют смысл, значит, они необходимы.