глийские пейзажи. О победе России над Наполеоновской Францией заставляют вспомнить портрет Александра I (редкий лист, выполненный Фрагонаром и Дюбуа), медальоны Ф. П. Толстого, ноты музыки, сочиненной на патриотические стихи В. Л. Пушкина «К жителям Нижнего Новгорода». Василий Львович любил итальянскую музыку, восхищался пением Анджелики Каталани, портрет которой также представлен в зале.
Следующая комната — столовая. Среди украшающих ее живописных полотен — вид Италии, страны, куда всю жизнь мечтал попасть московский стихотворец. В буфете — серебряные чайные ложечки сестры В. Л. Пушкина Елизаветы Львовны, на накрытом столе — арзамасский гусь, символ веселого литературного общества «Арзамас», старостой которого был Василий Львович. Здесь собирались его друзья, московские арзамасцы, обедывал знаменитый племянник, звучали шутки, смех, пенились бокалы с шампанским.
Коридор из столовой ведет в комнату, посвященную поэме В. Л. Пушкина «Опасный сосед», появление которой в 1811 году стало настоящей литературной сенсацией. Александр Сергеевич восхищался произведением дяди, увековечил его героя Буянова на страницах романа «Евгений Онегин»:
Мой брат двоюродный, Буянов,
В пуху, в картузе с козырьком
(Как вам, конечно, он знаком)…
А дядюшка упомянул Татьяну в своей четырехстопной поэме «Капитан Храбров» (1829), где некая гостья сообщает капитану:
Я очень занимаюсь чтеньем,
И романтизм меня пленил:
Недавно Ларина Татьяна
Мне подарила Калибана.
При чем здесь персонаж шекспировской «Бури»? Вот как объясняет это Владимир Набоков: «Я подозреваю, что это отсылка к «драматической шутке в двух актах» Кюхельбекера «Шекспировы духи» (СПб., 1825), о которой идет речь в черновике письма Александра Пушкина к Кюхельбекеру (1–6 декабря 1825 г.: «Зато Калибан — прелесть»). Адресат, впрочем, так этого письма и не получил: он был арестован за участие в мятеже декабристов 14 декабря 1825 г.»
Памятуя о том, что В. Л. Пушкин был страстным театралом, играл в любительских спектаклях, сотрудники музея воссоздали сцену домашнего театра, представляющего поэму «Опасный сосед», связанную с литературной борьбой начала XIX века. Это был спор не только о словах, но и о патриотизме, о просвещении. К концу XVIII века, когда возможности классицизма были исчерпаны и на смену ему пришел сентиментализм, стала явственно ощущаться потребность обогащения языка новыми лексическими средствами и систематизации его прежнего словарного состава. Эту задачу и стремился выполнить крупнейший представитель русского сентиментализма Н. М. Карамзин. В результате его литературно-журнальной деятельности и художественного творчества русский язык обогатился большим количеством заимствованных слов. Сентиментализм отличает стремление к анализу тонких оттенков душевной жизни, лирических переживаний, для выражения которых в русском языке явно не хватало слов. Как правило, для этого представители культурных сословий пользовались французским языком. Стремясь изменить эту ситуацию, Карамзин вводил в свои стихи и прозу множество сочиненных им новых слов по образцу французских эквивалентов. Они стали широко входить не только в литературу, но и в живую речь образованных людей и в дальнейшем воспринимались как коренные русские: «стиль», «оттенок», «влияние», «моральный», «эстетический», «энтузиазм», «меланхолия», «трогательный», «интересный», «занимательный», «существенный», «утонченный», «промышленность» и многие другие.
Далеко не все современники Карамзина были согласны с тем направлением, по которому он предложил реформировать русский язык. Наиболее ярким его оппонентом стал писатель и филолог адмирал Л. С. Шишков, выразивший свою позицию в работе «Рассуждение о старом и новом слоге Российского языка», которая была опубликована в 1803 году. Между «шишковистами» и «карамзинистами» развернулась полемика. Сторонники Шишкова сосредоточились в созданном им литературном обществе под названием «Беседа любителей русского слова» (1810–1816). В «Беседу» входили разные по своим политическим и литературным пристрастиям люди, среди которых были как выдающиеся писатели и поэты (Г. Р. Державин, И. А. Крылов), так и добрейший человек, графоман граф Д. И. Хвостов. Сторонники Карамзина создали свое литературное объединение, которое назвали «Арзамас» (1815–1818). Состав «Арзамаса» был весьма разнороден: сюда входили писатели и поэты К. Н. Батюшков, В. А. Жуковский, молодой А. С. Пушкин, и, конечно же, его дядя, избранный старостой объединения.
Дальнейшее развитие русской литературы показало возможность найти наиболее удачное соединение всего того ценного, что было в позиции каждой из спорящих сторон. И здесь главная заслуга принадлежит А. С. Пушкину. Не случайно в романе «Евгений Онегин» он уделяет большое внимание вопросам языка и литературы, достаточно иронично отзываясь при этом о давно минувших ко времени создания романа спорах «шишковистов» и «карамзинистов».
О чем же сама поэма? В ней пародируется классический жанр описания путешествия, однако оно совершается из центра Москвы на окраину в дом терпимости, где происходит драка вместо ожидаемого грехопадения. Выбравшись из заведения с «нимфами радости постылой», герой-повествователь, претерпев множество несчастий, попадает домой только к полуночи, дав клятву никогда больше не участвовать в нескромных приключениях. Сюжет показывает эрудицию автора: в тексте содержится множество отсылок к русской и европейской литературе того времени. Одним из возможных литературных источников «Опасного соседа», по-видимому, была анонимная стихотворная сатира «Описание борделя», впервые опубликованная в 1620 году в Париже. Как и в поэме В. Пушкина, сводня предлагает протагонисту познакомиться с красоткой, якобы девственницей, увлекает его в притон, где он сталкивается с двумя гостями, также претендующими на юную особу. Аналогично, ссора перерастает в драку, а угроза встречи с полицией заставляет героя обратиться в бегство.
Помимо произведений «низкого жанра», в «Опасном соседе», несомненно, чувствуется влияние эталонного автора французского классицизма — Никола Буало-Депрео, труды которого использовались карамзинистами в борьбе за собственную модель русского литературного языка. Именно Буало ввел в литературную критику различение автора-повествователя и автора-человека.
В комнате можно увидеть портреты карамзинистов и шишковистов, издания их произведений, портреты первых издателей «Опасного соседа» — барона П. Л. Шиллинга и С. Д. Полторацкого. Декорация перенесена на сцену домашнего театра с гравюры У Хогарта из серии «Карьера распутника». Современники сравнивали поэму Василия Львовича с произведениями этого английского художника, непревзойденного мастера сатирического бытописания. В окнах — толпа зрителей, с любопытством созерцающих происходящее в «веселом доме»: мальчишки, извозчик, бабы, гусар. Вокруг разбросаны самовар, посуда, бутылки, перевернутый стул, книжки, которыми сражались участники виртуозно описанной автором драки. На полу, среди книг, валяется издание комедий А. А. Шаховского «Новый Стерн» — в ней автор задевал Карамзина и писателей его школы. Убежденный карамзинист, Василий Львович представил, что эта книга — чтиво для девиц легкого поведения. Над сценой парят портреты литературных противников с забавными арзамасскими прозвищами — старосты веселого литературного общества В. Л. Пушкина и («Вот я вас опять»), его племянника («Сверчок»), П. Вяземского («Асмодей»)…
В кабинете Василия Львовича в книжных шкафах разместились тома в кожаных переплетах, труды Общества любителей российской словесности, одним из учредителей которого он являлся, многочисленные издания дяди и племянника. Особую ценность представляет книга, привезенная Василием Львовичем из Парижа — «Театр господина де Лану», единственный прижизненный сборник стихотворений поэта-дяди 1822 года с дарственной надписью. Здесь, окруженные книгами и портретами, дядя и племянник беседовали о литературе.
В кабинете Василий Львович сочинял стихи, читал творения А. С. Пушкина, поэтической славой которого всегда гордился:
«Руслан», «Кавказский пленник» твой,
«Фонтан», «Цыганы» и «Евгений»
Прекрасных полны вдохновений.
Лестница в антресоли ведет в комнату, где Александр Сергеевич останавливался у дяди. Он приехал в Москву во время коронационных торжеств, запечатленных на гравюре и литографии. Но, как заметил современник, Москва короновала не только Николая I, но и Пушкина, поэтическая слава которого была в зените. Чтения привезенной из Михайловского трагедии «Борис Годунов» стали его литературным триумфом. В Москве Александр Сергеевич встретил Наталью Николаевну Гончарову, свою будущую жену. Предстоящая свадьба племянника радовала дядю, в стихах он желал ему счастья.
Следующая комната позволяет погрузиться в мир московского детства А. С. Пушкина. С Василием Львовичем связаны самые ранние годы Александра, поездка в Петербург, в Царскосельский Лицей, первые шаги на поэтическом поприще.
На вопросы посетителей отвечает кандидат филологических наук, хранитель экспозиции Юлия Аркадьевна Матвеева. А ее дочь, школьница Валя, ознакомила меня с процессом восстановления особняка на Басманной улице, запечатленным на сенсорном экране. Красноречивые снимки — повод еще раз оценить многотрудную работу реставраторов, отвоевавшую у времени уголок старой столицы. Дом, по мнению Вали, как и человек, не должен быть одиноким, иначе быстро разрушится. И дом Василия Львовича, к счастью, не одинок!
«ЗНАНИЕ — СИЛА» № 8/2017
Наталья МихайловаПарнасский отец
В большинстве популярных биографий А. С. Пушкина, изданных в советский период, упоминалось о том, что маленького озорника Александра родители не очень любили, а его близким другом и первым литературным наставником стал дядя, известный литератор. Обычно этим какая-либо информация о Василии Львовиче Пушкине исчерпывалась. Впервые его словесный портрет набросал в книге «Москва в жизни и творчестве Пушкина», изданной в 1949 году, литературовед Н. С. Ашукин, автор сборников крылатых слов: «Сторонник Карамзина, ярый противник А. С. Шишкова, боровшегося против языковых и стилистических новшеств, он получил блестящее домашнее образование, прекрасно владел французским языком, знал английский, немецкий, итальянский, латынь. Добродушный, веселый и остроумный, постоянный участник «благородных спектаклей», Василий Львович славился в Москве гостеприимством и искусством декламации. Многие съезжались сюда