Но хоровое пение они, кажется, любили «особой» любовью и с большим удовольствием посещали выступления студенческих хоров. 15 мая 1886 года они прибыли в Московский университет, где выступал студенческий хор под управлением Эрмансдерфера. По окончании выступления государь подошел к эстраде, похвалил и поблагодарил Эрмансдерфера и студентов. В актовом зале присутствовали свыше 600 человек, они по своей инициативе собрали деньги, купили корзину ландышей и стали бросать к ногам Их Величеств. Александр, подойдя к хору, стал дирижировать, затем в наступившей тишине, окруженный студентами, сказал: «Благодарю Вас, господа. Это одна из лучших минут моей жизни». Когда император и императрица сели в коляску, раздалось «ура!», и толпа бросилась их провожать.
Они принимали у себя самые различные музыкальные коллективы — от хоров крестьянских детей, рабочих оркестров разного рода фабрик и заводов до хоровых студенческих коллективов из Финляндии, Швеции и других стран.
Если говорить о становлении русской оперы в России, то и тут нельзя обойтись без Александра III. В 60–70-е годы развитие русской музыки протекало в неустанной борьбе с консервативными критиками. Предпочтение отдавалось иностранным гастролерам. В России господствовала итальянская опера. По словам П. Чайковского, русскому искусству «не оставалось для приюта ни места, ни времени». Композиторы «Могучей кучки» видели свою цель в продолжении заветов Глинки, в развитии русской национальной музыки. Александр III, вступив на престол, неоднократно подчеркивал, что «распространение искусства есть дело государственной важности». Эту идею на протяжении всей своей жизни он активно проводил в жизнь. Император устранил тех, кто определял в то время развитие музыкального дела в России. На место министра двора графа Адлерберга был назначен граф И. И. Воронцов-Дашков, вместо барона Кистера, прежнего директора императорских театров, — И. А. Всеволожский — поклонник русской оперы и музыки П. И. Чайковского. При благожелательном содействии Воронцова-Дашкова и Всеволожского государем были утверждены новые штаты. Могущественное покровительство государя дало возможность И. А. Всеволожскому начать энергично свою деятельность, не стесняясь в средствах, щедро разрешенных новыми бюджетами.
Во главе русской оперы по распоряжению императора был поставлен талантливый режиссер, руководитель симфонических собраний Русского музыкального общества, композитор Э. Ф. Направник. Ему удалось поднять русскую оперу на должную высоту. И сделал он это благодаря Чайковскому. «Русская музыка, — по словам князя С. Волконского, — была далека, чужда, до нее надо было дорасти. Тут явился мост от старого к новому. Явился Чайковский… Чайковский нашел музыкальную форму, в нем это прошлое запело, зазвучало и зазвучало так естественно.»
Направником было поставлено восемь опер Чайковского: «Опричник», «Кузнец Вакула», «Орлеанская дева», «Мазепа», «Чародейка», «Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Иоланта».
Князь С. Волконский вспоминал: «Выдвинутая на первое место, лишенная соревнования, русская опера в несколько лет выросла до степени самостоятельной ценности. Повелением Александра III итальянская опера была упразднена. Большой театр был передан русской опере».
Ежегодно каждую весну император Александр III рассматривал представляемый ему на предстоящий сезон репертуар и даже часто изменял его. Для популяризации оперы и более широкого допуска желающих были введены абонементы. Весной 1882 года государем был утвержден новый бюджет для Русской оперы: вместо прежних 169 тысяч — 274 тысячи рублей; хор с 88 человек увеличен до 120, оркестр (оперы и балета) с 124 артистов до 165.
В это трудно поверить, но император Александр III вместе с императрицей Марией Федоровной присутствовали на генеральных репетициях Русской оперы! Как и другие члены императорской семьи, они занимали места не в царской боковой ложе, а в первых рядах кресел. После окончания репетиций Государь подходил к оркестру, беседовал с Направником, и всегда положительно отзывался об исполнении музыкальной части — игре оркестра, называя его «идеальным».
Августейшая пара особенно высоко ценила и любила музыку П. И. Чайковского. Между Чайковским и Александром III на протяжении многих лет установились уважительные и весьма доверительные отношения. Еще будучи цесаревичем, Александр помогал композитору материально, а став императором, оказал композитору не одну услугу, исполняя его просьбы, связанные с постановкой опер на сценах императорских театров Санкт-Петербурга и Москвы, и конечно, продолжая оказывать ему значительную материальную поддержку. Вот только один случай. В 1881 году Чайковский, постоянно нуждавшийся в деньгах, обратился к К. Победоносцеву с письмом: «…Меня осенила мысль дерзнуть просить Государя, чтобы он повелел из казенных сумм выдать мне три тысячи рублей серебром заимообразно. Ободренный бесконечно лестным вниманием Его Величества к моей музыке, я решился просить его оказать мне милость». Ответ государя не заставил себя ждать. Он был краток: «Посылаю Вам (Победоносцеву К. П. — Ю. К.) — для передачи Чайковскому — 3.000 р. Передайте ему, что деньги эти он может не возвращать. 2 июня 1881 г. А.».
Для коронационных торжеств в Москве П. И. Чайковскому был заказан торжественный коронационный марш для оркестра и кантата «Москва» на слова А. Майкова.
В июле 1883-го Чайковский получил официальное уведомление, что Александр III пожаловал ему из Кабинета Его Величества за написанную им ко дню коронации кантату драгоценный подарок. Это был перстень с бриллиантом.
В 1884–1885 годах постоянно высокое покровительство императора и императрицы проявлялось особенно явно. Об этом Чайковский неоднократно пишет в своих письмах фон Мекк. В 1884 году Чайковский был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени и пенсией в 3 тысячи рублей. Из письма Чайковского фон Мекк от 13 марта 1884 года: «.Государь велел в будущем сезоне поставить «Онегина». Роли уже розданы, и хоры уже разучиваются.» И в 1884 году «Онегин» был поставлен сначала в Санкт-Петербурге, а потом в Москве. Из письма от 18 января 1885 года: «.Я поехал прямо в Б[ольшой] театр, где происходило пятнадцатое представление «Онегина» в присутствии Государя, императрицы и других членов царской фамилии. Государь пожелал меня видеть, пробеседовал со мной очень долго, был ко мне в высшей степени ласков и благосклонен, с величайшим сочувствием и во всех подробностях расспрашивал о моей жизни и о музыкальных делах моих, после чего повел меня к императрице, которая в свою очередь оказала мне очень трогательное внимание…»
Весной 1886 года в письме к великому князю Константину Чайковский обратился с просьбой о его содействии получить одобрение на посвящение императрице Марии Федоровне 12 своих романсов. Он писал: «Я был бы в высокой степени счастлив, если бы Государыня приняла почтительнейшее посвящение их Ее Величеству».
В этом же письме была выражена и другая просьба П. И. Чайковского:
«Я окончил недавно сочинение новой оперы моей «Чародейки», — писал композитор, — и буду в течение наступающей зимы оркестровать ее. Если будет можно надеяться, что Государю не покажется слишком смелым мое пламенное желание посвятить ему эту, вероятно, последнюю и, вероятно, лучшую мою оперу, — то в свое время снова обращусь к Вашему Высочеству, и буду просить Вас об оказании мне покровительства Вашего!»
В другом своем письме, относящемся к 1886 году, Чайковский, оценивая вклад государя императора в развитии в России духовной музыки, писал: «. В последнее время наша духовная музыка начинает идти по хорошей дороге вперед. Виновником этого движения — сам Государь, очень интересующийся совершенствованием ее и указывающий, по какому пути нужно идти. Со мной он дважды беседовал об этом предмете, и все мои последние вещи написаны по его приглашению и в том духе, которого он желает.»
«…Сегодня, милый друг, я получил очень важное и радостное известие, — писал Чайковский из Германии 2/14 января 1888 года фон Мекк. — Государь назначил мне пожизненную пенсию в три тысячи рублей серебром, меня это не столько еще обрадовало, сколько глубоко тронуло. В самом деле, нельзя не быть бесконечно благодарным царю, который придает значение не только военной и чиновничьей деятельности, но и артистической…»
Императорская чета посещала практически все оперные постановки П. И. Чайковского. Когда в 1892 году на сцене Санкт-Петербурга с успехом прошли опера Чайковского «Иоланта» и балет «Щелкунчик», Петр Ильич писал брату: «Милый Модя! Опера и балет имели вчера большой успех. Особенно опера всем очень понравилась. Накануне была репетиция с Государем. Он был в восхищении, призывал в ложу и наговорил массу сочувственных слов. Постановка того и другого великолепна, — глаза устают от роскоши.»
После смерти П. И. Чайковского его брат Модест оценивая ту огромную роль, которую сыграл император в судьбе композитора, написал письмо великому князю Константину Константиновичу, в то время президенту Российской Академии Наук, в котором в частности говорилось: «.Если бы в 1877 году, когда оперы его не давали еще денег, у брата Петра не явились неожиданные средства, позволявшие ему оставить каторгу преподавания, если бы Государь Император, тогда еще Цесаревич, не являлся ему на помощь, то нервная болезнь, начавшая развиваться у брата, не дала бы создать и половины того, что он сделал с тех пор; скажу больше, вряд ли он дожил бы и до 53 лет… Высочайше пожалованная пенсия затем еще более увеличила его благосостояние и дала возможность сознавать себя вполне обеспеченным до конца жизни, независимо от успеха той или иной оперы. Это было великое благодеяние, которое он очень ценил».
Большую роль сыграл Александр III и в судьбе другого известного композитора — М. А. Балакирева. Именно его он поставил во главе Придворной певческой капеллы. И М. А. Балакирев, создатель новой русской школы, стал ключевой фигурой того времени.
Очень широко и с большим успехом был отмечен юбилей известного пианиста и композитора А. Рубинштейна. Александр хорошо знал его. Когда в сентябре 1887 года праздновался 25-летний юбилей Петербургской консерватории, руководимой А. Руб