инштейном, император в Гатчине принял композитора. Состоялся долгий и подробный разговор. Рубинштейн познакомил Государя со своими планами. Его мечтой были общедоступные спектакли и концерты, расширение помещений консерватории. Об этом он и говорил государю, и Александр согласился с ним и одобрил его планы. В 1889 году последовало распоряжение императора о передачи Петербургской консерватории здания Большого театра в Санкт-Петербурге, принадлежащего министерству Двора. Это был бесценный подарок всем любителям музыки.
И Рубинштейн высоко оценивал развитие музыкальной культуры в России в годы царствования Александра III. В своих воспоминаниях он писал: «Когда я вспоминаю музыкальную Россию 25 лет тому назад, то я не могу не воскликнуть: неужели такие огромные результаты консерватории могли дать в 25-летний срок своего существования».
Помогал Александр и Московской консерватории. Для перестройки здания по распоряжению императора было выделено 400.000 рублей — сумма немалая.
Надо сказать, что современники понимали и высоко оценивали вклад императора во всех областях культурной жизни России. Чайковский писал фон Мекк 5 марта 1885 года: «.Во всяком случае, я убедился, что благополучие больших политических единиц зависит не от принципов и теорий, а от случайно попадающих по рождению или вследствие других причин во главу правления личностей. Одним словом, человечеству оказывает услугу человек же, а не олицетворяемый им принцип. Теперь спрашивается: есть ли у нас человек, на которого можно возлагать надежды? Я отвечаю: да, и человек этот государь. Он произвел на меня обаятельное впечатление как личность, но я и независимо от этих личных впечатлений склонен видеть в нем хорошего государя. Мне нравится осторожность, с коей он вводит новое и ломает старое. Мне нравится, что он не ищет популярности, мне нравится его безупречная жизнь и вообще то, что это честный и добрый человек <…>».
Известный художник А. Бенуа принадлежавший к другому поколению деятелей российской культуры, писал после смерти Александра III: «Несомненно, его (Александра III. — Ю. К.) слишком кратковременное царствование было, в общем, чрезвычайно значительным и благотворным. Оно подготовило тот расцвет русской культуры, который, начавшись еще при нем, продлился затем в течение всего царствования Николая II.»
«ЗНАНИЕ — СИЛА» № 12/2011
Юлия КудринаРоссийской славы имена
«Распространение искусства есть дело государственной важности».
Отмена крепостного права в России в 60-х годах XIX века сопровождалась невиданными по размаху социальными, техническими, идейными и нравственными переворотами. Ф. М. Достоевский в те годы писал: «В тогдашнем обществе господствовало чрезвычайное экономическое и нравственное потрясение… прежний мир, прежний порядок, отошел безвозвратно… Все переходное, все шатающееся». Ему вторил поэт А. Н. Майков: «Все пути были сбиты, потеряны». И наконец, Б. Н. Чичерин, либеральный историк, словно подводил черту в записке, предназначенной Александру III: «…Общество теряло равновесие, все отношения изменились, все предания исчезли, все понятия перепутались».
Корректировка преобразований шестидесятых-семидесятых годов сопровождалась рядом пусть не таких эффективных, как «Великие реформы», но чрезвычайно важных социальных, экономических преобразований, способствовавших адаптации российского общества к уже необратимому процессу его капиталистической эволюции.
Заслуга императора состояла в том, что он, как писал философ Л. А. Тихомиров, бывший народоволец, автор книги «Монархическая государственность», сумел «не только парализовать вредные стороны пореформенного положения, но даже вызвать подъем национального духа и творчества.» «В годы царствования Александра III пробудилась та духовная самобытность, без которой невозможна культурно-историческая жизнь никакого великого народа. Жизнь русская проснулась от «долгой нравственной и умственной спячки, прозрела, — читаем в воспоминаниях И. Е. Репина. — Первое, что она хотела сделать, — умыться, очиститься от негодных отбросов, от рутинных элементов, отживших свое время. Во всех сферах сила свежей русской мысли царила везде, весело, бодро шли вперед и ломали без сожаления все, что находили устарелым, ненужным.»
По словам русского ученого П. П. Семёнова-Тян-Шанского народное самопознание обратилось на научное изучение своей страны. И, пожалуй, главное, с чем все согласны, и чего никто из историков не оспаривает, это выдающиеся достижения в развитии отечественной культуры и науки, которым император лично немало способствовал.
По оценке С. П. Дягилева, Александра III можно числить среди лучших русских царей. Это при нем начался расцвет и русской литературы, и живописи, и музыки, и балета. Все, что потом прославило Россию, началось при Александре III. Из воспоминаний известных художников, в первую очередь принадлежавших к Товариществу передвижников, которые были провозглашены императором «олицетворением современной национальной культуры», в том числе: И. Е. Репина, И. Н. Крамского, В. И. Сурикова, В. Д. Поленова, А. П. Боголюбова, А. Н. Бенуа, М. В. Нестерова, а также композиторов: П. И. Чайковского, Э. Ф. Направника, М. А. Балакирева, из их переписки становится ясным, как велика была роль императора в развитии музыкального, театрального и изобразительного искусства в России. А П. И. Чайковский 2/14 января 1888 года писал фон Мекк: «Нельзя не быть бесконечно благодарным Царю, который придает значение не только военной и чиновничьей деятельности, но и артистической».
В годы правления Александра III при его непосредственном участии в России были созданы: Русская опера, Русский Музей, активно работало Русское Императорское историческое общество, во главе которого стоял сам император, было подготовлено создание русского национального театра во главе с драматургом А. Н. Островским, состоялось открытие Императорского исторического музея, державной волей было учреждено Русское Императорское Палестинское общество. Недаром профессор Московского университета И. В. Цветаев, основатель в Москве на Волхонке Музея изящных искусств Императора Александра III (ныне Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. — Ю. К.)назовет Александра Александровича «Державным покровителем искусств и наук в нашем отечестве».
В своей речи на смерть императора 28 октября 1894 года историк В. О. Ключевский говорил, что Александр III «покорил общественную совесть во имя мира и правды, увеличил количество добра в нравственном обороте человечества, одобрил и приподнял русскую историческую мысль, русское национальное сознание». Оценка очень высокая, но не завышенная.
Среди выдающихся представителей русской культуры того времени были люди разных национальностей и разного вероисповедания, приезжавшие в Россию и остававшиеся здесь навсегда. Всю жизнь они работали на Россию, ее народ, любили эту страну и ценили ее культуру. Назовем хотя бы некоторых, наиболее прославившихся.
Скульптор Мордух (Марк) Матвеевич Антокольский (1842–1902), происходивший из еврейской семьи. Император Александр III с большим уважением и любовью относился к творчеству М. М. Антокольского, и сделал много, чтобы его скульптурные творения навсегда остались в сокровищницах российского государства. Критик В. В. Стасов в одном из писем М. М. Антокольскому напишет: «Государь всегда Вас любил и жаловал, всегда ставил выше других, всегда Вам давал заказы — да все какие! Самые важные и забористые — так будет и впереди».
Антокольский был хорошо знаком с русской историей и в его творениях отразилась вся история русского государства от XII до ХХ веков.
Он чувствовал свою глубокую принадлежность к России. «Вся душа моя, — писал он, — принадлежит той стране, где я родился и с которой свыкся… Вот почему все, что бы я ни сделал, будет результатом тех задушевных впечатлений, которыми Матушка-Русь вскормила меня.»
Император Александр Александрович приобрел у Антокольского для будущего Русского музея его работы: «Христос перед судом народа», «Петр I», «Летопись Нестора», «Ермак», «Ярослав Мудрый». М. Антокольский считал сюжеты и темы из русской истории главными в своем творчестве: «Моя мечта — на старости посвятить последние мои годы воспеванию великих людей русской истории, главное эпической. Этим я начал, этим хотел бы кончить», — писал скульптор.
Марк Матвеевич ценил русское искусство и верил в его будущее. «Велика моя надежда на нашу милую, но жестокую Россию. Хорошо она начала свое искусство, и я глубоко верю, что она скажет свое собственное, свежее слово международного искусства. Но я иду еще дальше, я верю, что она подействует освежающе на других. Дорога она мне тем, что старается понять человеческую душу, дух народа, его радости и горе, его настроение, и стремления». Антокольский был убежден, что «потребность на искусство будет не только в Петербурге и в Москве», но «искусство будет душевной потребностью всего русского народа». Скульптор утверждал, что «именно русскому искусству предстоит великая будущность».
Архитектор Давид Иванович Гримм (1823–1898), немец по происхождению, лютеранин по вероисповеданию. Широкое церковное строительство, развернутое по всей стране в пореформенный период, требовало привлечения наиболее талантливых архитекторов, понимавших требования эпохи.
Давид Гримм и стал одним из выдающихся русских зодчих, создателей так называемого «русского стиля».
По проектам Давида Ивановича были сооружены известнейшие памятники на территории России, в том числе: Владимирский собор в Херсонесе (близ Севастополя), Александро-Невский храм в Тифлисе в память покорения Кавказа (1866–1897), храм Святого Николая в Брестской крепости (1876), храм Покрова Пресвятой Богородицы в Егерской слободе в Гатчине (1886), церковь Святой Ольги близ Стрельны в Петергофе (1861–1863) и другие.