Мистер Филд был кассиром в магазине Сэдлера. Он накрыл воров на краже, и те жестоко избили его. Он до сих пор не пришел в сознание, и в госпитале не верили, что ему удастся выжить после таких ужасных побоев.
– Какую жуть вы рассказываете, миссис Уинстон.
Голос Конни дрожал от страха.
– Я ведь совсем одна. Том вернется не раньше полуночи.
– Ах, милая моя, – сочувственно произнесла вдова. – Я представляю, как тебе там страшно. Но не волнуйся, золотце. Чарли дома, и я попрошу его привезти тебя к нам. Ты побудешь этот вечер у меня, а потом он доставит тебя обратно.
– О, нет-нет! – воскликнула Конни. – Я действительно боюсь, но не до такой же степени.
При одной мысли о Чарли у нее по коже побежали «мурашки». Она даже подумать не могла о том, чтобы ехать с ним ночью в машине.
– Не беспокойтесь, миссис Уинстон. Мне не впервой проводить вечера в одиночестве. Надеюсь, мистеру Филду станет лучше. И, пожалуйста, не тревожьте Чарли по пустякам. Прошу вас, не надо…
Повесив трубку, Конни почувствовала, что ее поташнивает от страха. В ногах появилась какая-то слабость, и она с трудом отошла от телефонного столика. Ей захотелось позвонить кому-нибудь еще – попросить, чтобы ее забрали из этого безмолвного дома. Но тогда миссис Уинстон обидится. Пожилая женщина воспримет это как оскорбление. А Конни по-прежнему была уверена, что ее тревоги не имеют под собой никаких серьезных причин. Просто женская блажь. Просто странное чувство.
Она бесцельно направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. При виде темноты над головой ей захотелось заплакать. Но потом пришла спасительная ярость. Нельзя поддаваться нелепому страху. Ее напугали ужасными грабителями. Хотя на самом деле это несколько мужчин. Обычные люди – пусть грубые и жестокие, но обычные. Так что никакой мистики. И глупо бояться темноты…
– Как это смешно! – сказала она вслух.
Конни подняла чемоданы и начала подниматься по лестнице. За окнами стояла ночь. Откуда-то с крыши доносилось тихое воркование. Наверное, голуби, подумала она.
Нащупывая ногами ступени, Конни добралась до верхней площадки. Ничего странного не происходило. Она нажала кнопку выключателя и облегченно вздохнула, когда загорелся свет. В спальной все было по-прежнему. Разве что пыль покрыла зеркало и туалетный столик.
А потом она увидела окурки на ковре. О Боже! Прожженные пятна! Кто-то сидел на их постели, курил и безразлично бросал окурки на ковер. Конни замерла на месте, потому что каждый мускул ее тела превратился в камень. Она с ужасом взглянула на откинутый угол покрывала. Под кроватью что-то было. Возможно один из грабителей. Или тело убитого Тома!
Отступив назад, она налетела на стул и опрокинула его. Шум заставил ее задрожать, но ничего не случилось. Внизу, на первом этаже, уютно урчал холодильник. И никакой реакции на грохот упавшего стула. Это казалось невероятным. Если бы кто-то прятался под кроватью, он бы выскочил на шум. Значит, ей только показалось.
Она осторожно нагнулась и заглянула под кровать. Там лежала большая коричневая сумка. Конни потянула ее к себе, раскрыла молнию, и ее руки задрожали. Она увидела видеокамеру и золотые часы, ожерелья и кольца Салли Гамильтон. Тут было все, что грабители взяли у Блееров и Тернеров. Они превратили ее дом в свой тайник.
А вдруг бандиты увидели свет в ее окнах? Они помчатся сюда за награбленным добром. Надо немедленно позвонить в полицию, пока есть время! Пока ей никто не помешал! Конни выключила свет на втором этаже, сбежала вниз по лестнице и заперла входную дверь. Она быстро прошла по комнатам, проверяя окна и щелкая выключателями. А как там кладовая? Схватив фонарик, она заглянула в черный проем двери.
Окно было разбито. Так вот как они проникли в ее дом. Конни захныкала от страха. Вернувшись на кухню, она посмотрела на заднюю дверь. Бандиты сорвали замок. На полу виднелась грязь, словно кто-то здесь часто ходил. Снаружи квакали лягушки. Раздался глухой удар в стекло, и Конни вздрогнула от испуга. Это жук, пыталась успокоить себя она. В тот же миг холодильник щелкнул и отключился. Простое совпадение, но оно шокировало ее.
Погасив фонарик, Конни вслепую пошла к телефону. Ее пальцы, скользя по стене, создавали шуршащий звук. Внезапно из темноты донесся слабый шум. Шаги! Шаги по гравию на садовой дорожке. Тихий скрип задней двери… Шелест подошв по линолеуму кухни…
Конни сжала кулаки и затаила дыхание. В коридоре возникло серое мерцание. Кто-то включил фонарик, осматривая кухню и кладовую. Она увидела, как в дверном проеме появилась мужская фигура. Похоже, грабитель знал, что хозяйка прячется в доме. Луч фонаря метался по гостиной, выхватывая из темноты то книжный шкаф, то настенные часы.
Он прошел в трех шагах от нее. Тихо сняв туфли, Конни на цыпочках начала красться следом. Это был ее единственный шанс добраться до двери. При тусклом свете фонарика она узнала своего незваного гостя. Мужчина направился к лестнице. Он решил, что хозяйка дома спряталась в спальной. Пока грабитель поднимался по ступеням, Конни осторожно открыла засов и выбежала в спасительную темноту.
Над головой сияли звезды. Она вовремя вспомнила о гравии на дорожке и благоразумно пошла по траве. Отойдя от крыльца на несколько метров, Конни побежала к гаражу. Из дома доносились громкие звуки. Похоже, бандит открывал шкафы. Он еще не знал, что птичка уже вылетела из клетки. Босые ноги в мокрых колготках скользили по траве. Забежав за кусты сирени, Конни почувствовала запахи масла, бензина и резины. У кирпичной стены стояла чужая машина. Очевидно, бандиты сняли с нее все ценные детали. Из развороченной панели торчали провода. На заднем сидении валялся шланг, домкрат и какие-то тряпки.
Конни не могла воспользоваться этой разобранной машиной. Но ее внезапно осенила идея. Она отвернула крышку бензобака. В тот же миг из дома послышался треск и звон разбитой посуды. Сняв машину с ручного тормоза, Конни вытолкала ее из укрытия. Просунув шланг в бак, она высосала воздух и пустила струю бензина на тряпки и сидения салона. Ей было жаль деревья и кусты, но выбирать не приходилось. Вытащив из кармана коробок, она чиркнула спичкой и бросила ее на облитую бензином ветошь. Тряпки вспыхнули, затем огнем занялась машина.
Отбежав в темноту, Конни следила за домом и дорогой. К горлу подступали рыдания, но она знала, что люди в городе увидят пожар. Они подумают, что это горит ее дом. Друзья и знакомые помчатся на помощь. Приедут пожарные и полиция. Они схватят преступника и вернут невинным жертвам похищенные вещи.
Из дома выбежала темная фигура. Мужчина бросился к машине, намереваясь сбить огонь. Но это было невозможно, и он понял, что игра проиграна. Даже его перекрученный глупый ум осознавал, что ему не уйти от правосудия. А на дороге за молом уже показались огни сигнальных маяков и фар. Сирены пожарных и полицейских машин звучали все громче и громче.
Конни заплакала. Ей было жаль себя, сгоревшие деревья и кусты. И еще она горевала о миссис Уинстон. Да, один из бандитов пытался убить ее. Она могла стать новой жертвой тех, кто грабил и калечил горожан. Но Конни оплакивала горе пожилой вдовы. Там на площадке возле дома, озираясь, как загнанный зверь, стоял озлобленный преступник. И миссис Уинстон была его матерью.
Роальд ДалБаранья ножка
В комнате было тепло и чисто. Она задернула шторы и включила две лампы на столе – свою и ту, что освещала пространство у пустого кресла. Чуть сбоку на полке буфета стояли два высоких бокала, графинчик с содовой водой и бутылка виски. В прозрачном термосе виднелись кубики льда. Мэри Мелони ожидала возвращения мужа.
Она вновь и вновь посматривала на часы, но беспокойство не имело к этому ни малейшего отношения. Просто ей нравилось следить за тем, как убегали минуты, и приближался долгожданный миг – миг встречи с любимым мужчиной. Она улыбнулась и, сладко вздохнув, склонилась над вязанием. Мэри находилась на шестом месяце беременности. Ее кожа будто светилась изнутри. Мягкий рот и милая улыбка придавали лицу безмятежный вид, а глаза казались большими, глубокими и темными.
Когда до пяти часов осталось десять минут, она начала прислушиваться, и через несколько мгновений – какая пунктуальность! – на аллее раздался скрип тормозов, тихо хлопнула дверь машины, и мимо окон мелькнула тень. Услышав щелчок замка входной двери, Мэри отложила вязание и пошла в прихожую, чтобы поцеловать мужа сразу, как только он войдет.
– Здравствуй, милый, – сказала она.
– Привет, – ответил он.
Она подхватила его плащ, быстро повесила одежду в шкаф и поспешила в гостиную, чтобы приготовить напитки – покрепче для него и послабее для себя. Потом Мэри вернулась к вязанию, заранее зная, что муж сейчас сядет напротив, возьмет свой бокал, и кубики льда звякнут о тонкое стекло.
Она наслаждалась такими моментами. Она могла бы рассказать обо всем, что случиться дальше. Ее муж не скажет ни слова, пока не выпьет первый бокал, и она тоже будет сидеть и молча смотреть на него, упиваясь тихой радостью после долгих часов ожидания. В присутствии этого мужчины ее переполнял восторг. От него исходило какое-то уютное мужское тепло, и она чувствовала его, когда они оставались вместе. Мэри любила в нем все – и как он сидел, и как входил в комнату, и эти медленные шаги по ковру гостиной. Она любила его отрешенный взгляд, колючие искорки в глазах и усталую молчаливость, которая исчезала после бокала виски.
– Еще один трудный день, дорогой?
– Да, – ответил он. – О Боже, как я устал.
И тут ее муж сделал нечто необычное. Он поднял бокал и одним глотком осушил его до дна. Она не видела этого момента. Но услышав, как кубики льда упали на дно, Мэри удивленно подняла голову и увидела в его руке пустой бокал. Муэ опустился в кресло, затем резко вскочил на ноги и нервно зашагал по комнате.
– Я приготовлю тебе еще! – сказала она, поднимаясь со стула.
– Сиди, – ответил он и налил себе сам.