Смотрит на меня вопросительно и снова переводит внимательный взгляд на фото Лукерьи.
— Олег Владимирович, вы правы. Я слишком похож на своего отца. Не могу я иначе. Просто не могу. — Я доверительно склоняю голову к своему крёстному. — Ну какая она Голавлёва? Акманова она. Наша, понимаете?
Миронов смотрит удивлённо.
— Наша — так наша, — усмехается он. — Это я ещё с прошлого раза понял. Всё надеюсь, что ты одумаешься.
— Люблю я её. — Вырывается против воли. — Ради неё всё и делаю. Понадобится, сдохну, но её в обиду не дам.
— Я тебе сейчас так сдохну! — Грозит кулаком полковник. — Сам рад не будешь! Влюбился, соколик, так хоть в крайности не бросайся. Я твоему отцу слово дал, что сберегу. А сам, получается, не только не сберёг, но ещё и втянул в эту историю.
— Если всё сложится, дядя Олег, я вам по гроб жизни обязан буду.
— Сложится, — кивает полковник, — ты ж у нас мастак решать сложные задачки. Вот и гражданка Акманова никуда не денется. Первого сына Серёжкой назови. А второго — Олегом.
— А третьего — Альбертом? — Смеюсь я.
— А третью дочь пусть жена твоя называет, — добродушно отзывается полковник. — У Метлицкого и так внуков много.
От общения с Мироновым моё разбитое настроение восстанавливается. Я решаю ещё некоторые вопросы в управлении и в отличном расположении духа еду домой.
Ожидаемо, Лукерьи там не застаю и, насвистывая весёлую песенку, отправляюсь к матери.
В её доме вкусно пахнет выпечкой. Девочки постарались на славу! Я подхватываю кусок пиццы и с наслаждением жую, пока ищу хоть кого-то.
Застаю Еву перед телевизором.
— Привет, детка! Где все?
— Вы вернулись, Денис? — Заходя в комнату, спрашивает мама.
— Мы? — Непонимающе переспрашиваю, оглядываясь в поисках жены.
— Лукерья уехала в офис, к тебе на встречу, — бросает Ева.
— Ты же сам ей написал, — подтверждает мать.
— Я целый день провёл в управлении и не писал ничего Лукерье, — качаю головой и достаю свой телефон. — Какого чёрта?
В нашей переписке обновления. Мне неведомые. Чертовски неправильные.
«Луковка, приезжай в офис, я буду ждать тебя у пятого склада. Кажется, я нашёл зацепку». — Отправлено около часа назад.
«Хорошо, Денис. Я приеду с водителем». — Ответила она мгновенно.
Только… Я ничего ей не писал. И телефон всё время был при мне.
— Чёрт!!! — Тут же набираю номер жены.
«Абонент не отвечает или временно недоступен».
— Чёрт!!! — Уже не на шутку напряжён я, набирая номер водителя.
— Денис Сергеевич, — мгновенно отзывается он. — Слава Богу! Я уже минут двадцать до вас дозвониться не могу, майор. Всё на какой-то ресторан попадаю.
— Что случилось? — С телефоном я разберусь позже, сейчас главное — это Лукерья.
— Так тут это, — нерешительно говорит мне Иван. — Склад полыхает.
— А Лукерья? — Одеревеневшими губами задаю единственный вопрос, на который боюсь услышать ответ.
— Так это, — мнётся Иван. — Внутри она.
33. Она
Мне кажется, даже если бы Денис не уговорил свою мать принять меня в своём доме, я бы напросилась сама! Я и помыслить не могу, чтобы остаться на целый день одной. Я предчувствую какую-то… беду.
Я убегаю из нашего дома сразу после отъезда Дениса и стучу в дверь соседского дома. Римма Германовна открывает мне и не выдаёт никакого удивления, из чего я заключаю, что муж мне не солгал: обстоятельства изменились, и между мной и свекровью наступило временное перемирие.
— Доброе утро, Лукерья. Проходи в кухню, мы завтракаем. — Женщина чуть шире открывает дверь. — Сейчас я сделаю тебе кофе.
Она даже вполне искренне улыбается мне. Чего не скажешь о её внучке. Не выспалась, наверное.
Я подхожу к девочке, обнимаю её и целую в макушку.
— Привет, я так испугалась за тебя, Лина, когда ты в больницу загремела!
Девочка поворачивается в кресле.
— Разве ты не злишься на меня? — Спрашивает тихо. — Я же тебя обманула. Знала, что ты ничего не помнишь, но нарушила слово и сочинила эту историю…
— Чтобы общаться со мной?
— Ну конечно! Денис ведь запретил мне говорить с тобой, так и сказал: «Моя жена пока не должна знать, что мы — родственники, поэтому никакого общения». — Лина кривится. — В одном я не соврала: Денис очень переживает за тебя, Луковка.
— Потому что любит.
Римма Германовна так неожиданно возникает передо мной с чашкой кофе в руках, что я поначалу даже не обращаю внимание на её слова.
Всё чудесатее и чудесатее. Всё страньше и страньше.
Чувствую, как меня всё глубже затягивает в нору Белого Кролика!
— Ну конечно, бабушка. Потому что любит. — Кивает Лина. — Поэтому ты не думай, Луковка, что он бы тебе не сказал. Или что мы на самом деле хотели участвовать в этом. Просто он заботится о тебе. Так, как считает нужным.
— Я знаю, — неопределённо киваю им обеим.
И краснею, натыкаясь на взгляд свекрови. Почему-то мне не к столу вспоминаются все те вещи, которые муж делает со мной наедине. Тогда он тоже говорит: «Я позабочусь о тебе». И целует. Всю меня.
Сколько же в нём выдержки и терпения! Он никогда не требует большего, чем я готова дать. Но границы рушатся. Моё тело живёт отдельной жизнью рядом с ним. И хотя разум всё ещё продолжает цепляться за отсутствие воспоминаний, моё тело уже позорно сдалось и только и жаждет, что отдаться натиску его рук и губ.
— Чем займёмся? — Спрашивает у меня Лина, и я радуюсь переводу темы.
— Можем опробовать новый рецепт теста для пиццы, — предлагаю ей, — или испечь печенье.
— Давай сделаем и то, и другое, — радуется девочка. — Денис же не скоро приедет.
— Не скоро, — с тоской выдыхаю, что не укрывается от свекрови.
— Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, — неправильно трактует она мои слова. — Ты нам нисколько не помешаешь. Хочешь отдохнуть, я покажу тебе бывшую спальню Дениса. Он жил здесь, пока не построил тот дом.
— Спасибо вам за всё, Римма Германовна, — говорю с улыбкой. — Я бы хотела, чтобы у Дениса не было из-за меня столько проблем…
— Он — мужчина, Лукерья. И твой муж. — Говорит она с таким видом, словно сама не верит, что на самом деле говорит это мне. — Это его обязанность — позаботиться о твоём благополучии и обезопасить тебя. И он… звонит мне. Извините, девочки.
Она снимает трубку и говорит с сыном, а потом уходит с кухни. Я не могу отделаться от мысли, что Римма Германовна стала относиться ко мне чуточку иначе. Мягче. С пониманием. И я надеюсь, что мне не кажется. Осталось понять, почему произошли эти метаморфозы.
— Сразу начнём или хочешь сначала посмотреть со мной телевизор? — Спрашивает у меня Лина.
— А ты как хочешь? — Не могу сдержать улыбки. — Чем мы обычно с тобой занимались?
Она смотрит печально.
— Я не обижаюсь на тебя, Лина, правда. Сегодня я пришла к тебе в гости и хочу провести с тобой время. Хочешь, устроим девичник? Я накрашу тебе ногти, сделаю красивую причёску?.. Или просто поболтаем?
— Давай тогда поболтаем. Идём в мою комнату.
— Сейчас, — киваю ей. — Давай-ка мы тут уберём грязную посуду. Нужно помочь бабушке.
Лина хихикает, но воздерживается от комментариев. Да и что тут комментировать? Да, я хочу угодить свекрови. Хочу ей нравиться.
В комнате Евангелина включает ноутбук и заговорщицки подзывает меня к себе.
— Я тут кое с кем познакомилась, — выдаёт она. — Ему восемнадцать лет. И мы переписываемся уже несколько месяцев. Влад живёт в Испании. Мы познакомились на одном форуме, где я практиковала язык. Скоро он прилетает в Москву и хочет со мной встретиться. А я… я не сказала ему, что…
Она не договаривает, а мне и не надо. Она не сказала своему другу, что сидит в инвалидной коляске.
— Он мне нравится, Луковка. — Глаза девочки полны слёз.
— Он старше тебя на два года. Это очень хорошая разница. — Успокаиваю её. — Если хочешь, я пойду с тобой.
— Ты не понимаешь? Бабушка никогда мне не позволит… И Денис… И сам Влад… Он же сбежит! Как только узнает, что я калека, сразу сбежит!
Ева плачет, и я совсем не знаю, как её утешить. Но есть одно, что я просто обязана ей сказать.
— Ев, ты помни, главное, что ты — удивительная, красивая девушка. Если кто-то этого не понимает, это исключительно его проблемы. Ты обязательно встретишь парня, который будет любить тебя такой, какая ты есть. И ты полюбишь его. И несмотря ни на что вы будете вместе.
— Как вы с Денисом? — Вытирая слёзы, спрашивает девушка. — Вы же любите друг друга? Вот так, как ты говоришь? Несмотря ни на что?
— Ох, это сложно, — улыбаюсь ей. — Думаю, что да. По крайне мере, я надеюсь на это. Но взрослая жизнь немного отличается от…
— То есть, — протягивает она, — ты пытаешься убедить меня в том, во что сама не веришь?
Блин! Как же это сложно!
— Я хочу сказать, что я верю в это. Реально верю. Но в отношениях всегда участвуют двое. Я могу отвечать только за себя. Не за него. — А вот теперь я и сама запуталась. — Я хочу сказать, что если Денис не разделяет моих чувств, то мои желания бесполезны.
— Правильно ли я поняла, Лукерья, — вглядывается она в мои глаза, — если Денис любит тебя и хочет быть с тобой, а ты — хочешь того же, то вы останетесь вместе, что бы ни случилось?
— Полагаю, что так, — подтверждаю кивком.
— Это мне подходит, — веселеет она.
— Ну и хорошо, что ты это понимаешь. Так и должно быть в отношениях. Баланс какой-то. Гармония.
— Ага. Любить и прощать друг друга.
— Именно.
— Теперь, думаю, я поняла. Обещай, что не забудешь об этом разговоре. И, в случае чего, напомнишь мне.
— Хорошо, — смеюсь я. — Не забуду.
Мы дурачимся, пока я замешиваю тесто на пиццу. Лина больше мешает мне, чем помогает, но я рада, что она отвлеклась от грустных мыслей.
Римма Германовна тоже сидит рядом с нами, смеётся над шутками Лины, которые девочка читает нам в интернете.
— О, а вот эта вообще смешная, — говорит Евангелина. — Каждый раз, переписываясь с друзьями, не забудь передать привет своему личному фсбшнику.