— Что? Марк! Какие деньги? Какая командировка? — паника охватила меня. — Прошу тебя, давай поговорим.
— Будь счастлива, любимая.
— Марк! Марк! — ответом мне были гудки. Кусая губы, я сдерживалась из последних сил, набирая номер мужа, но ответил мне противный женский голос: «Абонент находится вне зоны покрытия сети, пожалуйста, попробуйте позднее».
Позднее. А если этого позднее не будет? Дура! Какая же я дура! В одну секунду всё изменилось, мой мир рухнул, и сейчас, стоя на его обломках, я поняла, что сама его разрушила. Вот чего мне не хватало? Почему не оттолкнула Алека? Надо было сразу расставлять все точки над и. Бездействие — лучшее действие?! Что за идиотская манера увиливать от принятия решения! Сомневалась, думала… ой, дура-то какая! И что теперь? Теперь… теперь я знаю, кто мне нужен! А раз я уверена, то значит меня не остановит ничто.
Подмигнув своему отражению, я улыбнулась, вспомнив последнею фразу мужа. Любимая. Значит, всё ещё любит, значит, всё будет хорошо!
Весь вечер прошёл как в тумане, я выполняла все нужные функции: готовила, убирала, говорила с детьми, подготавливала на завтра одежду и делала кучу других мелочей, но всё проходило мимо меня. Моментами мне казалось, что я сижу на стуле в углу комнаты и смотрю на себя со стороны. Женщина, очень похожая на меня, только осунувшаяся и с пустым взглядом, совсем не счастливая, грустная… потерянная. Да, потерянная.
С приходом нового дня лучше не стало. Напротив — вернулась тошнота и привела с собой апатию и лень. Усадив детей в такси, я, сжимая мобильник, поплелась в дом, где меня уже заждалась кровать. На работу я не собиралась. Нет, дело не в Алеке, как бы мне ни хотелось обвинить его, я понимала, что сама виновата. При первой же встрече я объяснюсь с ним, только не сегодня. Я чувствовала себя просто ужасно, словно меня поезд переехал: всё тело ломило, щёки горели, и тошнило, ужасно, нестерпимо тошнило. Больше в столовой я есть не буду! Замотавшись в одеяло, я набрала сообщение начальству, известив, что сегодня я не боец. Надеясь проспать всё плохое, я закрыла глаза, уплывая в царство Морфея.
Проспать плохое не удалось, видно, оно, обидевшись на игнор с моей стороны, решило явиться в мой дом. Звон раздавался везде, со всех сторон: звенел телефон где-то у меня в одеяле, а дверной звонок подпевал ему. Запахнув халат, я выскочила во двор. Холодные порывы ветра обрушили на меня шквал листвы, упавшей с дерева. Вытягивая засохший лист из волос, я распахнула калитку.
— Доброе утро, — Алек протянул мне кофе и бумажный пакет.
— Доброе, наверное, — пробубнила в ответ я, пропуская его во двор.
— Ты написала, что заболела… — он критически пробежался по моей фигуре с ног до головы, ища какие-то признаки болезни. Я же невозмутимо зашла в дом и, разувшись, направилась в кухню.
— Меня опять тошнит, и, кажется, температура поднялась. Думаю, я съела что-то не сильно свежее в столовой, — ответила я, включая чайник и жестом приглашая мужчину присесть за стол.
— Странно, мне казалось, что вчера я тебя вылечил, но, наверное, снял только симптомы. Давай помогу опять? — он шагнул ко мне, но я сделала шаг назад, решив для начала оговорить один момент:
— Только без поцелуя!
— Бессердечная… — улыбаясь, мужчина взял мои руки и прикрыл глаза. Я последовала его примеру. Тёплая волна медленно проходила по моему телу, избавляя от слабости и ломоты, даря освобождение от тошноты. Едва Алек закончил, я ощутила небывалый прилив энергии, мне хотелось действий.
— Спасибо, — искренне поблагодарив мужчину, я аккуратно забрала свои руки из его ладоней.
— Всегда к твоим услугам, — прошептал Алек, делая шаг назад. Набрав полную грудь воздуха, я не спеша выдохнула, приседая за стол, указывая мужчине на стул, стоящий рядом.
— Алек, я хотела бы поговорить с тобой о вчерашнем, — начала я, когда он присел.
— Знаю, мне не следовало тебя целовать. Некрасиво всё получилось.
— Дело не в поцелуе, вернее, не в нём одном, — поправив себя, я искала подходящие слова. — Я хотела поговорить с тобой о нас двоих.
На лице эльфа появилась тёплая улыбка, не желая смотреть, как она исчезнет, я опустила взгляд на свои руки, которые лежали на столешницы.
— Ты и Лёша для меня два абсолютно разных человека, как я ни пыталась соединить вас, провести параллель, мне этого не удалось, — правда далась мне легко, но Алек был настроен решительно.
— Лена, тебе нужно время, ты привыкнешь к другой внешности, — он не сдавал свои позиции, заставляя меня делать ему больнее.
— Но ты изменился не только внешне, и, что самое главное, изменилась и я.
— Ты хочешь сказать, что у меня нет шансов? — удивлённо спросил мужчина, не веря, что я могла прийти к такому решению. Никаких полумер, Лена, просто нужно сказать правду и отпустить мужчину не твоего романа!
— Я люблю Марка, прости, — хоть мой голос звучал тихо, но я говорила уверенно. Сейчас главное поставить точку, отобрать любую надежду, чтобы Алек не дорисовал многоточие.
— Но он бросил тебя, уехал к демонам… — не понимая меня, Алек пытался показать неразумность моего выбора.
— Это неважно, мы со всем разберёмся, мы семья.
— Дело в детях? — он хватался за любую возможность. — Ты не хочешь лишать их отца? Лена, поверь, я буду любить их так же, как и своих, клянусь! — он говорил то, во что верил сам, да и я поверила его обещаниям, только дети здесь ни при чём.
— У них уже есть отец, который их любит. И дело не в детях, я бы не стала прикрываться ими. Всё дело в том, что я люблю Марка.
— Но ты любила меня, ведь любила! Не спорь!
— Конечно, любила, безумно, до дрожи, ты был моим миром, — грустная улыбка была подарена той мне, которая навсегда осталась в прошлом. — Я была готова на всё, лишь бы быть с тобою рядом, мечтала о детях, но, увы, не сложилось.
— Твоя любовь умерла? Не выдержала испытание временем? — это был допрос с пристрастием, но я готова ответить на любой вопрос, потому что теперь моё сердце не сомневается, оно сделало свой выбор.
— Нет, Алек, я умерла, не выдержав боли и одиночества.
— Ты решила? Не дашь нам даже шанса? — в его глазах ещё плескалась надежда, как бы мне ни хотелось смягчить наш разговор, я должна твёрдо показать свои чувства.
— Мое сердце принадлежит другому, шансы здесь неуместны. После окончания дела я уволюсь.
Алек застыл, глядя поверх меня, было видно, что сейчас он борется с самим собой. Напряжённость витала в воздухе: у нас не получилось доверительной беседы, какие обычно случались между мной и Марком. Алек был другой — наш разговор напоминал скорее баталию.
— Ясно, не надо увольняться, — прерывая тишину, мужчина смирялся с моим решением. — Я сам уеду. Я вернулся в город только ради тебя, — признался Алек и, взяв меня за руку, попросил:
— Прости, что тогда причинил тебе боль.
— А ты прости, что причиняю её тебе сейчас, — так же тихо ответила я, отпуская своё прошлое.
— Ладно, хватит о личном, работа ждёт, — взглянув на часы, Алек объявил: — У нас через час встреча с врачом.
— Я быстро соберусь, — подскочив со стула, я направилась в спальню, но вспомнив об обязанностях хозяйки, спросила гостя, стоя на пороге: — Тебе что-нибудь сделать: кофе, чай?
— У меня всё с собой, иди, — подняв вверх пакет и отсалютовав мне стаканчиком с кофе, Алек грустно улыбнулся, а я поспешила к шифоньеру — выбирать наряд.
Стуча каблуками по кафелю, я заходила в отделение, следуя за медсестрой, которая беспрерывно пыталась привлечь внимание Алека. На всё её томные взгляды, прикусывания то верхней, то нижней губы мужчина реагировал равнодушно, будто не замечая знаков внимания. Медсестру было откровенно жаль, хотелось наступить Алеку на ногу, пусть хоть бы улыбнулся девушке, а то ведёт себя как охрана президента, а нам, между прочим, ещё информацию добывать. Конечно, доктор поделится с нами своими соображениями, но как много знают простые работники! Сколько сплетен и новостей проходит через них, такие информаторы очень ценны.
Улыбнувшись напоследок, девушка заглянула в дверь:
— Раиса Степановна, можно к вам?
— Заходи, Наденька, — послышался приветливый голос, и дверь открылась полностью, пропуская нас в кабинет врача.
— Добрый день, — поздоровался Алек, уверенно присаживаясь на стул возле стола Раисы Степановны, махнув рукой в мою сторону, он представил и меня. — Это моя помощница Елена, она звонила вам по поводу вашей пациентки Марины Соболевой.
— Да, припоминаю, — женщина поправила дужку очков и, улыбнувшись медсестре, сказала: — Надежда, принеси из регистратуры карточку Соболевой.
Я присела на кушетку, удивляясь, как быстро врач согласился открыть нам все тайны, может, Алек как-то воздействует на неё? Я не видела, чтобы он прикасался к женщине, но, возможно, ему это и не надо?
Едва Надя закрыла двери в кабинет, женщина поразила нас своими откровениями:
— Я знала, что с этим абортом что-то нечисто. Пациентка была абсолютно равнодушной. Я отказывалась проводить прерывание беременности без справки от психолога. Её тётя убедила меня, что ребёнок от насильника, поэтому женщина такая безэмоциональная. Я так понимаю, она решилась пойти в суд с делом об изнасиловании, а вам нужны доказательства беременности? — история, рассказанная врачом, поразила, но Алек решил подыграть предположениям женщины.
— Вы правы, наша клиентка решила наказать насильника. И вы можете нам очень помочь. Скажите, Соболева разговаривала с вами об этом?
— Я пробовала поговорить с ней, но она твердила, что это дитё не должно родиться, что оно зло и ему не место в этом мире. Сами понимаете, женщина была в шоке от пережитого, а тут ещё и часть насильника внутри тебя растёт. Многие воспринимают такого ребёнка не как плод, а как опухоль, от которой не терпится избавиться, — грустно поделилась врач, жалея то ли несчастных жертв насильников, то ли ни в чём не повинных детей.