Нырнув под одеяло в одном нижнем белье, несмотря на усталость, я так и не смогла заснуть. Прокручивая каждую фразу нашего разговора, я пыталась проанализировать реакцию мужа. Был ли он рад мне? Поверил ли моему признанию в любви? Хочет ли он быть со мной? Сможем ли мы вернуть утраченное доверие? Мучаясь от переживаний, я вглядывалась в темноту, но, увы, никаких ответов я не нашла. Да и как могла? Время — только оно может ответить мне.
Переворачиваясь в очередной раз, я услышала, как дверь в комнату открылась. Закрыв глаза и притворившись спящей, я вслушивалась в каждый шорох, и когда кровать немного прогнулась под мужем, замерла в ожидании его действий. Обнимет или нет? Муж, поправив одеяло, лёг на бок, его дыхание я ощущала всей кожей. Безумно хотелось обнять его и крепко прижаться к груди, но я лежала. Когда он повернулся ко мне спиной, я чуть не взывала от обиды. Однако секунду спустя муж резко повернулся назад и притянул меня к себе, крепко обнимая и целуя в макушку. Наши ноги переплелись, а моя рука, нырнув под одеяло, обняла его. Всё наладится! Теперь усталость навалилась на меня, и я нырнула в тёплые волны такого необходимого мне сейчас сна.
Глава 17
Всю предыдущую неделю мы все работали как слаженный механизм, следуя плану. Марк съехал от меня в гостиницу, демонстрируя разрыв отношений. Совет сразу оживился и пошёл в атаку: вначале были робкие намеки, направленные на изменения внешней политики. Когда Марк невзначай упомянул проект «Одарённые дети», Соболев предложил увеличить масштаб проекта. Видя, с каким энтузиазмом согласился Марк, он завёл разговор и о рассекречивании информации о других мирах и расах в нашем мире. Муж, как и было решено, высказался осторожно, но благосклонно. Отец Марины уже потирал руки, а Марк, усыпляя его бдительность и провоцируя большую открытость, начал ухаживать за Мариной.
Каждый раз, видя, как он подаёт ей руку или приобнимает за плечи, я замирала, чувствуя, как моё сердце протыкают сотни игл ревности. Несмотря на то, что мне самой тоже приходилось демонстрировать связь с Алеком, мы ограничивались лишь улыбками. Алек приносил каждое утро фрукты и букет цветов. В обед он вёз меня в небольшое уютное кафе с вкусным и полезным бизнес-ланчем. Он тщательно следил за моим здоровьем, не позволяя есть мне уличную еду, пить кофе и перекусывать конфетами. В нашем кабинете теперь появились сухофрукты, орехи и огромная коллекция травяных чаёв.
Поддерживая легенду, что я ношу ребёнка от Алека, я встала на учёт к отцу эльфа Эрику. Через несколько дней у меня будет УЗИ, и я бы хотела, чтобы на нём был Марк. Хочу, чтобы мы вместе увидели нашего малыша и наконец поговорили о нашем будущем. За всю эту неделю мы сталкивались несколько раз на работе, но были вынуждены сохранять маску равнодушия.
Иногда ночью мне казалось сквозь сон, что муж рядом, гладит меня по волосам и осторожно целует, но это всего лишь мои мечты… Радовало, что дети жили у бабушек и не знали происходящего. Не знаю, как бы я объяснила им отъезд отца из дома.
Хорошо, что вся эта игра скоро закончится, завтра состоится судебное заседание, где мы и доиграем все наши роли и сорвём маски. С тяжёлым вздохом я вернулась к подготовке документов к завтрашнему заседанию. На столе ровной стопкой лежали диски с записями разговоров между Марком и Соболевым, на краю стоял огромный камень — артефакт, в котором хранились воспоминания Марины, где её вынуждают прервать беременность.
Гордей долго сопел, подписывая чек за этот артефакт и работу менталиста, но его успокаивало то, что все остальные сведения будут добыты при помощи современных технологий. Вообще, как бы ни сопел Гордей, но свои задачи он выполнял в полном объёме. Вчера прибыли сильнейший менталист из Империи Сильнейших и один из самых сильных шаманов из мира эльфов. Их приезд встретили помпезным мероприятием, направленным на улучшение межмирных отношений. Даже сами советники не до конца понимали причину приезда гостей, такими запутанными были объяснения Гордея. Непонимание всегда порождает недоверие, а имея в союзниках Марка, все сторонники Соболева почти открыто выступили против Гордея. Он обнаружил все гнилые цепи! На каждого заговорщика уже собиралась доказательная база, но поймать главную рыбку предстояло Алеку.
Адвокат Марины вызвал и отца, и тётю для дачи показаний против Алекса и подтверждения обвинений клиентки, что её муж плохо выполнял свои обязательства по отношению к ней. Устремлённые ненавистью к Александру, они и не подозревали, что попадут в ловушку.
— Пригласите в зал заседания свидетеля — Соболеву Алису Анатольевну, — объявил судья Андрей Громов, внимательно смотря на распорядителя, который уже открыл дверь и позвал свидетеля. В зал вошла женщина в брючном костюме и с гладко зачёсанными волосами. Весь её вид демонстрировал собранность. Поправляя очки, она присела на стул и положила клатч на стол. Взглянув на ответчика и подарив ему пренебрежительную ухмылку, она сосредоточила всё внимание на судье.
— Добрый день. Назовите себя, пожалуйста, — вежливо сказал Андрей Николаевич, начиная допрос свидетеля.
— Соболева Алиса Анатольевна, тридцать восемь лет, учитель географии, оборотница — лисица, тётя истца.
— Как родственник Вы можете не свидетельствовать против истца, — напомнив свидетелю её права, он увидел, как женщина, выпрямив спину, словно солдат на плацу, ответила.
— Я хочу дать показания.
— В таком случае разъясняю вам, что вы имеете право говорить только правду. Это понятно?
— Конечно, ваша честь. Я буду говорить только правду, — отрапортовала свидетельница.
— В таком случае суд хочет услышать ваше мнение о супружеской жизни четы Самсоновых, — переходя к сути дела, произнес судья.
— Этот брак был обречён на провал с самого начала, Марина оборотень, а Александр маг, у них разные семейные ценности и взгляды на семейную жизнь. Ко всему прочему, Александр всегда был загружён работой, для него в приоритете всегда была карьера, в то время как для Марины главным являлась семья, — снисходительный тон и пренебрежение к мужу племянницы были видны невооружённым взглядом, Алекс спокойно парировал:
— Я заботился о своей семье, я работал, чтобы моя жена ни в чём не нуждалась, и я справлялся с этой обязанностью. Ваши обвинения беспочвенны, семья всегда была для меня на первом месте.
— Тогда почему у вас до сих пор нет детей? — едко спросила оборотница, подарив мужчине лукавую ухмылку. Вот стерва! Не зря она мне не нравилась, и дело не в том, что к Пашке цеплялась.
— Тётя, вы же знаете, что чуть больше полугода назад я потеряла ребёнка, — на выпад Марины она лишь пожала плечами.
— А вы знаете, при каких обстоятельствах это произошло? — спросил Алек, глядя в упор на оборотницу.
— Поверхностно, — с ледяным спокойствием ответила свидетельница, стараясь пресечь тему разговора.
Однако адвокат Марины Юрий уверенно заявил, раскрывая переданную ему информацию:
— А у меня есть другие сведения. Врач Уварова Раиса Степановна хорошо запомнила и Марину, и вас — заботливую тётю, которая не бросила племянницу даже при недлительной операции, оставаясь при ней и трогательно держа за руку.
Свидетельница побледнела, её глаза забегали, она не знала, что сказать.
— Что же вы молчите, Алиса Анатольевна, отвечайте, — потребовал судья, не сводя глаз с женщины.
— Да, я присутствовала при аборте и поддерживала Марину, — начала она, осторожно подбирая слова, а затем, придумав достойную отговорку, закончила более уверенно: — Уже тогда она не хотела больше пребывать в браке с Александром и не желала, чтобы общий ребёнок связывал их.
Такой наглой лжи Марина не выдержала и, вскочив с места, почти прокричала:
— Это неправда, ваша честь! Я хотела этого ребёнка, моя тётя вынудила меня избавиться от него!
— Мариночка, что ты? Как я могла? — делая удивлённое лицо, возразила тётя.
Усадив Марину на место, её адвокат настаивал:
— Вы опровергаете слова истца? Хочу напомнить вам, что вы обязаны говорить только правду.
— Я имею право не свидетельствовать против себя! — поджав губы и задрав подбородок, Алиса Анатольевна стояла, выпрямив спину, казалось, она замерла, словно статуя.
— Ваша честь, — обращаясь к судье, адвокат не смотрел на свидетельницу, а она сверлила его взглядом, полным ненависти, — ответ свидетеля не обязателен, у нас есть доказательства того, что моя клиентка говорит правду. Разрешите предоставить их?
— Если сторона ответчика не против, — следуя букве закона, ответил Андрей Николаевич.
— Мы так же заинтересованы в том, чтобы узнать правду, поэтому поддерживаем прошение, — ровным тоном ответил Алек, по его лицу невозможно было прочитать ничего, и я взглянула на Алекса. Он видел эту запись перед судом, мы еле удержали его от необдуманных поступков, а наш кабинет лишился пары стульев и большого зеркала. Держит ли он себя в руках сейчас?
— Что ж, прошу вас, — судья кивнул, и я, встав со стула, передала через пристава артефакт, тот аккуратно взял камень и отдал его судье.
Андрей Николаевич активировал артефакт, и перед всеми появилась картинка-голограмма, на которой Алиса Анатольевна кричит на заплаканную Марину:
— Переставай разводить сырость! Вставай, поехали, — лицо оборотницы было перекошено от злости, а Марина была перепугана и пятилась от неё, уползая по кровати к изголовью.
— Куда? Я не хочу никуда ехать! — вертя головой, кричала женщина, которую буквально загнали в угол.
— А придётся, милочка, — залезая на кровать, она схватила женщину за запястье, — мы говорили тебе, что даём разрешение на брак, только если в нём не будет детей! — и, дёрнув руку на себя, она потянула Марину с кровати.
— Но мы любим друг друга, — Марина упала на колени, — прошу тебя!
— Поднимайся, поехали, ты сама вынудила нас! — зло выкрикнула любящая тётя, упиваясь своей властью над беспомощной племянницей.
Картинка рассеялась. Алекс сжимал кулаки, а Марина сидела бледнее полотна, и из её глаз текли слёзы. Александр, не выдержав, подлетел к Марине и стал её успокаивать, обнимая и гладя по голове, она же, уткнувшись ему в грудь, рыдала. Как хорошо, что не ринулся душить свидетельницу. А ведь первым желанием мужчины было просто убить их всех: и тётю, и отца, и заговорщиков, которые хотели использовать его жену в своих целях и не пожалели даже безвинное дитя.