…Той ночью мне удалось заснуть только под утро.
«Роскошная рубиново-изумрудная бабочка порхала над океаном. Под порывами грубого ветра бархатистые крылышки бабочки трепетали и истончались. Позади осталась манящая зелень земли, нега лугов и благоухание полей, знакомые звуки и запахи, но бабочка летела к солнцу.
Грозные стаи птиц с шумом рассекали небесное пространство, и бабочка в ужасе шарахалась в сторону, но летела дальше, к желтому яркому шару, парящему в далекой выси. Проливался тропический дождь, и летел холодный снег, и завывающая вьюга закручивала безликие потоки воздуха, но бабочка не сдавалась. Свет и тепло ждали ее вверху, и она рвалась туда всем своим хрупким, бестелесным существом. Желтый шар манил, звал, обещал, давал надежду, и она летела…»
Решение было принято.
ЛЕД И ПЛАМЯ
— Здравствуйте, компания «Айс-Парадайс». Да-да, подождите, пожалуйста, секунду… Соединяю…
— Компания «Айс-Парадайс», здравствуйте. Простите, кого? Вынуждена вас огорчить, но Наум Иванович в данный момент находится в командировке…
— Здравствуйте, компания «Айс-Парадайс»…
Как хочется кофе! Симпатичная новенькая кофеварка призывно поблескивала в дальнем углу на столике. Рядышком примостился чайный фарфоровый сервиз, громоздящийся аккуратно сложенной стопкой — блюдца снизу, чашки в кружок, одна в другой — сверху. Осторожно вытащив одну, я огляделась в поисках сахара. А, можно и без него обойтись, лишь бы никто…
— Компания «Айс-Парадайс». К сожалению, он на совещании. Нет, не могу вам сказать… Перезвоните, пожалуйста, позже. До свидания…
И такая дребедень — целый день, целый день! Ну уж нет, имею я право на чашечку за три часа непрерывной работы! Вот опять!
— Вы не туда попали, это не детский сад, всего хорошего…
Кофемолка бесстыдно громко зафурчала, по комнате пошел ароматный запах. Хорошо хоть, что чашку успела подставить. И снова звонок.
— Компания «Айс-Парадайс». Одну минуту… — я сверилась со списком. — Да, Степан Борисович на месте, соединяю.
Я тихонько опустила трубку на рычаг и, не спуская глаз с телефона, медленно двинулась к столику. «Не звони, миленький, ну пожалуйста…» Еще шаг — и заветная чашечка с дымящимся кофе у меня в руках. Теперь обратный путь — и я за столом, и пока никто не звонит — какое счастье! Я представила, что все звонящие вдруг так же, как и я, неожиданно поняли, что заработались и если сейчас же не сделают хотя бы глоток чудесного бодрящего напитка, тут же умрут на месте. Нет, не умрут, конечно, а просто… свалятся под стол. Я улыбнулась. Придет же в голову такое. Но похоже, где-то наверху вняли моим мольбам и удастся выпить кофе, пусть и без сахара, зато в тишине и покое.
Вот уже четыре месяца как я работала в агентстве недвижимости, входящем в солидный холдинг «Айс-Парадайс». Передо мной на столе стояло три телефона, из них два городских и один — местный, настольный календарь с репродукцией памятника поэту на площади Искусств, бумага для записей и прочая рабочая мелочь. Отдельно в сторонке красовалась подробная инструкция, переданная предшественницей Валентиной, которою мне разрешено было пользоваться как шпаргалкой. Инструкция содержала информацию о том, с кем и в каких случаях соединять (или не соединять) и как общаться с незваными посетителями типа журналистов, спонсороискателей и разных других персонажей, приходящих «по личному делу».
— А если позвонит клиент?
— Ты переключаешь на менеджерский отдел, и все! — радостно улыбаясь, говорила Валечка, ласково оглаживая огромный живот. Похоже, что до работы Валечке последнее время было мало дела.
Кроме того, мне предоставлялся постоянно обновляющийся список лиц и организаций, с которыми стоит соединять или не соединять мое начальство. Каждому из директоров периодически приходилось от кого-нибудь скрываться, уезжая «в бессрочную командировку» или проводя дни и ночи на бесконечном «совещании».
Самый длинный черный список всегда приносили от финансового директора, Наума Ивановича Обрезкина. Его рекорд мог побить только «главный». Чтобы услышать в своей трубке голос президента петербургского филиала «Айс-Парадайс», соискателю «царской милости» следовало сначала подробно объяснить мне, кто он и по какому делу. Я тут же сверялась с перечнем запрещенных имен. Если соискатель оказывался там — то шефа в офисе не было: «Вы знаете, я буду вынуждена вас огорчить, Степан Борисович уехал на важную встречу и сегодня вряд ли вернется. И вообще у него в последнее время очень насыщенный график, так что застать его очень трудно».
…Зазвонил местный телефон. Сосчитав до десяти, я отставила кофе, выдохнула и сняла трубку.
— Дорогая, — мягко, со знакомой хрипотцой пропела трубка. — Ты очень сейчас загружена?
Я снова выдержала паузу.
— Очень.
— Мне бы так хотелось прогуляться с тобой на ланч, — ласково продолжала трубка. — Заменись кем-нибудь, и давай сходим. Куда бы ты хотела? Здесь рядом есть чудное место, «Русский самовар» называется.
При упоминании о еде под ложечкой предательски засосало, и я зажмурилась. Зимой хочется есть гораздо сильнее, и от малюсенькой порции кофе аппетит только распаляется. В этом «Самоваре», если он русский, наверняка в меню есть борщ. Я представила дымящуюся тарелку, нет, глиняный горшочек с запеченной лепешкой вместо крышки, и через лепешку пробивается бесподобный запах свежесваренных овощей, мясной косточки и чеснока. Про лепешку мне рассказывала Аришка, и я давно мечтала увидеть воочию, что же это такое. Я вспомнила, что на завтрак у меня сегодня был маленький бутербродик с сыром, и сам завтрак остался, по-моему, в прошлой жизни…
— Извините, Степан Борисович, но телефоны просто разрываются сегодня, а заменить меня абсолютно некому. Большое спасибо за приглашение. Извините, у меня городской, — и отключилась.
Никакого городского звонка, разумеется, не было. Похоже, все в городе действительно решили устроить небольшой отдых. Я с наслаждением потянулась в кресле, наслаждаясь одиночеством и маленькой передышкой. Красота! Ничего, голод — не тетка, в лес не убежит.
Когда-то и я думала, что работа секретарши — это ни к чему не обязывающая болтовня по телефону плюс пару раз в день — кофе начальнику, Пока сама не оказалась на этой должности и не прочувствовала все нюансы данной профессии на собственной шкуре.
Через секретарские руки проходит большая часть документов, в силу чего находящиеся на этой должности в курсе практически всех деловых контактов руководства. За пару месяцев работы можно узнать практически всю подноготную компании — от котировок в негласных рейтингах до фактического финансового положения. При определенных условиях именно секретарша становится правой рукой шефа, и именно ей делегируют право подписывать от его имени бумаги и ставить печать.
Существует и другая сторона медали, другая составляющая секретарской работы, о которой стоит упомянуть. Если секретарша молода и красива, а начальники — почти сплошь мужчины, ей приходится постоянно маневрировать, придумывая иногда прямо на ходу политически верные ходы, поскольку необходимость с блеском выходить из самых щекотливых ситуаций — ее прямая обязанность. Сохранить честь и достоинство, ни с кем не поссорившись и не нажив себе врагов, — это целая наука, которой, к сожалению, в моем Финэке не учат. Но особая пикантность моего положения позволяла мне занимать эксклюзивное положение, не опасаясь домогательств со стороны мужского пола компании. Но эксклюзивность эта была двойственной, потому что я балансировала на грани.
Я вытащила из сумочки помаду и подошла к зеркалу. Оттуда на меня взглянула совершенно незнакомая и… довольно привлекательная девушка. Два месяца прошло, а я все не привыкну к новому имиджу!
В далеком замечательном детстве эталоном красоты для меня являлась принцесса из иностранного мультфильма «Мария-Мирабелла»: у нее были огромные, всегда широко распахнутые голубые глазищи с ресницами в пол-лица и короткие черные волосы, «как у мальчика».
И теперь эта самая принцесса — вполне живая и сексапильно одетая — торчала в зеркале на стене секретарского кабинета в агентстве «Айс-Парадайс».
Открылась дверь, и исполнительный директор холдинга «Айс-Парадайс» появился на пороге. И вправду соскучился, вот что значит притворяться стервой!
— Привет, дорогая! — знакомая обворожительная улыбка, спортивный разворот плеч, костюм с иголочки — Степан Борисович Полозов собственной персоной. — Вижу-вижу, как ты занята…
Степан попытался поцеловать меня, но я ловко выскользнула из его рук и, обогнув стол, поместилась на свое рабочее место.
— Мэри, скоро должен приехать… мой начальник, и скорее всего сегодня я допоздна буду занят, а вот завтра…
Я округлила глаза:
— Степан Борисович, вы не шутите? Ваш начальник?
— Дорогая, тебе прекрасно известно, что я лишь исполнительный директор холдинга, — с некоторой долей раздражения сказал Степан и крутанул перстень.
— Да-да, что-то припоминаю… А как его зовут?
— Беседовский Дмит…
— Па-аа-звольте, а это что за ангел здесь сидит?
Дверь открылась так стремительно, будто ее открывали ногой.
Бас вновь прибывшего заполнил пространство в комнате и как-то сразу давал понять, что его обладатель — Главный. В нем всего было чересчур: слишком много он производил шума, был излишне крупным, вульгарность била через край…
Какое-то шестое чувство направило меня в ту минуту, и я улыбнулась большому забавному человеку, напоминающему бурого медведя, тепло и искренне, насколько могла. В нем было что-то очень приятное и располагающее, несмотря на то что темные внимательные глаза как будто буравили насквозь. Как ни странно, его полнота не производила отталкивающего впечатления.
От этого человека пахло деньгами. Я никогда раньше не понимала этого выражения, а вот сейчас господин Беседовский олицетворял его собой в полной мере. Он был уверен в себе настолько, что даже мог позволить себе надеть галстук с огромным пятном посередине. Или он посадил его за ланчем? Да нет, рановато вроде… Пятно очень подходило к общему облику Беседовского и вместе с галстуком радостно переливалось всеми цветами радуги.