Он подошел вплотную, протянул руки и снял меня с лошади. И если бы он не сжимал жестко и уверенно мою талию, у меня подкосились бы ноги, и я бы рухнула прямо там, где стояла.
— Вы можете идти? — он произнес это так тихо, что я сама едва расслышала и смогла только кивнуть.
Еще не хватало, чтобы меня сейчас потащили на руках. Как-нибудь доковыляю.
— Мне не передать словами радость видеть вас, ваше сиятельство, — произнес герцог уже вслух, так, что слышали все присутствующие. — Ваша смелость — достойный пример для подражания и несомненный источник вдохновения в битве.
Слова были сказаны, тон задан, и повисшую во дворе тишину нарушил одобрительный гул.
Наверное, стоило сказать что-то столь же возвышенное и пафосное, но я смогла только выдавить из себя улыбку и вцепиться в герцогский локоть, молясь всем богам разом, чтобы ноги не подвели в критический момент и все же довели до того места, где я смогу упасть без свидетелей.
Тэйр Алиссандр шел молча, не реагируя на попадающихся нам навстречу и торопливо отступающих с дороги людей. Те с запозданием кланялись, а спиной я чувствовала любопытные взгляды. И только когда за нашими спинами закрылась грубоватая дубовая дверь комнаты, герцог со всем почтением осведомился:
— Тэя Нисайем, вы в своем уме?
И в голосе его звучали грозовые раскаты. Брови сдвинулись на переносице, возле губ залегли жесткие складки.
Возможно, мне должно было бы сделаться страшно — мужчина был не просто зол, он был очевидно в ярости. Но, откровенно говоря, твари, встреченной на дороге, тэйр Алиссандр категорически проигрывал, и пугаться герцога после нее у меня совершенно не получалось. Я вообще была ему страшно рада, хотя бы потому, что это означало, что до гарнизона я добралась живой!
— Вы не получили мое сообщение? — поинтересовалась я, зябко сцепив ладони. В конце концов, если он так категорически не хотел меня здесь видеть, мог бы мне об этом и сказать!
— Я получил ваше сообщение. Час назад, когда остановить ваше идиотское мероприятие не было уже никакой возможности!
— Это странно, — отметила я задумчиво. — Я отправила его еще вчера.
— В осажденный гарнизон, дорогая тэя, почта может приходить с опозданием, — ядовито отозвался мой муж. — Как вам вообще пришла в голову подобная мысль?!
Как мне пришла в голову подобная мысль…
Путем долгих размышлений, дорогой тэйр, она ко мне пришла!
Просто-напросто мне нужно было знать, насколько далеко готова пойти ваша сиятельная матушка в жажде от меня избавиться. Да, и теперь я точно знаю, что она хочет от меня избавиться, а не просто вымещает злость на неудачно сложившиеся обстоятельства.
С простой злостью я бы примирилась. Простая злость была бы понятна в общем-то и на нее можно было бы все же как-то закрыть глаза.
А вот на это — нет, нельзя. И для себя я решила, что своим поступком вдовствующая герцогиня развязала мне руки. И пусть я пока еще не придумала, как именно я добьюсь, чтобы со мной считались, но уже знала, что теперь — буду добиваться. Любыми средствами.
Потому что да, нужно найти артефакт, но пока что все поиски тщетны, сколько мне еще торчать в замке Страж — одному Бесу известно, а жить в ожидании нового удара в спину я решительно отказываюсь! Мне это не нравится!
Но, естественно, вам, ваша светлость, я всего этого не скажу!
Потому что во-первых, не желаю оправдываться, а во-вторых, вы мне все равно не поверите!
Тэя Керолайн была не глупа. И пожалуйся я герцогу, пристань он к ней с допросом — она бы просто сказала, что я ее неправильно поняла, и у нее хватит свидетелей. Я уже выставила себя дурой, выставляться еще большей дурой, а то и лгуньей, у меня не было ни малейшего желания. Но я благодарна вдовствующей герцогине хотя бы за весомый аргумент.
— В Алассе принято навещать мужа в случае затяжных боевых действий для поддержания боевого духа и придания моральных сил, — не моргнув выдала я, глядя его сиятельству прямо в глаза. — Я не знала, что в Вейлероне другие порядки. Мне очень жаль, если мой визит оказался… неудобным.
— Неудобным?!.. неудобным?!!!
Кажется, подбор слова впечатлил герцога особенно сильно, потому что он повторил его и в третий раз:
— Неудобным, Бес его раздери! Тэя Нисайем, вы хоть понимаете, что вы едва не погибли по дороге? Ваша камеристка серьезно ранена, часть сопровождающего вас отряда погибла, вы сами остались живы просто чудом и находчивостью капитана! А сейчас вы находитесь в осажденном гарнизоне в разгар боевых действий!
Гарнизон был с герцогским гневом солидарен, и громко бабахнул в подтверждение то ли пушками, то ли залпом заклинаний, от чего я против воли втянула голову в плечи.
— Передо мной сейчас стоит задача удержать малую волну, а я должен думать о том, как сделать так, чтобы ваша хорошенькая, но пустая головушка осталась на плечах при всем остальном теле! Вы хоть понимаете, что будет в случае вашей гибели?
Он подошел вплотную и, ухватив меня за подбородок, жестко вздернул его вверх, заставляя меня смотреть ему в глаза.
Признаться, над этим вопросом я не размышляла. Гибель как-то совершенно не входила в мои планы…
— Будет война, — припечатал тэйр Алиссандр. — Потому что ни король, ни Аласс мне этого не простят. А я не буду вымаливать прощение за то, что у одной девицы не хватило ума сидеть спокойно дома.
Я сама не поняла, почему у меня задрожали губы. Вот только была спокойна и уверена в своих решениях и действиях, а тут вдруг…
Не дождется. Не буду я при нем рыдать.
— Можно я сяду?
— Что? — недоуменно переспросил герцог.
— Вы можете продолжать читать мне нотации, я вас очень внимательно слушаю и все принимаю к сведению, честное слово. Но можно я буду делать это сидя? У меня болит нога.
То, что сорвалось с губ моего супруга дальше, я предпочла не услышать. В самом деле, не мог же благородный тэйр позволить себе такие слова? По крайней мере в присутствии не менее благородной тэи (которая их, конечно же, совершенно и знать не знает!).
Он подхватил меня подмышки, как ребенка и сделав два шага опустил на оказавшуюся поблизости кровать, застеленную шкурами. А потом сам опустился на колени.
— Какая? — последовал короткий вопрос.
— Правая, — машинально ответила я, еще не до конца понимая, что герцог собирается делать.
А тот ловко расшнуровал и стянул ботинок. Я морщилась, но терпела, и громко ойкнула только когда мужские руки бесцеремонно скользнули под юбку. Даже попыталась от неожиданности прижать ткань, не пропуская к самому сокровенному, что впрочем не произвело на герцога никакого впечатления, и тут же залилась краской, когда он на ощупь потянул завязку чулка.
Тонкий шелк, безобразно порванный в одном месте, сполз вниз, обнажая ногу, и тут же воспаленной кожи коснулись сухие горячие пальцы.
Я покраснела еще сильнее, хотя, казалось бы, куда еще!
— Просто ушиб, — супруг мое смущение игнорировал. — Обойдемся без целителя.
Кожу легонько закололо. Я закусила губу, наблюдая, как мужские пальцы управляют тонкими потоками магии, снимают отек, ускоряют восстановление тканей. Тэйр Алиссандр был таким же светлокожим, как и я, но почему-то на фоне моей ноги его руки казались смуглыми. Загар?..
Боль прошла, а герцог продолжал держать мою щиколотку, и глядя на меня снизу вверх спросил:
— Еще где-то болит?
Я отрицательно помотала головой. Ну разве что бок чуть-чуть, но там точно ничего страшнее синяка, не надо меня осматривать!
— Хорошо, — тэйр Алиссандр таки выпустил мою ногу и поднялся сам, вновь возвышаясь надо мной. Я торопливо одернула юбку и поджала пальцы. — У вас холодные ноги. Ложитесь-ка в постель. Я прикажу Белсу принести вам ужин и что-нибудь горячее. Ваша камеристка по понятным причинам не может присутствовать, других женщин, которых я мог бы к вам приставить в гарнизоне нет. Вы в состоянии раздеться сами, или вам помочь?
— Спасибо, ваша светлость, я справлюсь, — с достоинством отозвалась я.
— Отдыхайте, тэя, — в голосе герцога улеглись и ярость, и раздражение, и теперь он был сух и озабочен. — И ради всего святого не выходите без меня из этой комнаты. Помните, что вы в зоне военных действий, и это приказ.
— В окошко смотреть можно? — уточнила я, всем видом изображая смирение и демонстрируя, что и чихнуть без дозволения не смею.
— Можно, — великодушно дозволил супруг и вышел.
Когда Белс, камердинер его сиятельства, постучал в дверь, я уже обжилась и обогрелась в постели под мягкими шкурами. Он поставил поднос, куда было сказано, поинтересовался, не нужно ли ее светлости герцогине что-либо еще и был отпущен. Я дождалась, пока дверь закроется, и выбралась из своего кокона. В нижней сорочке (ночная канула в зубастых пастях, пусть подавятся!) было прохладно, ушибленная нога не болела, но чувствовалась слегка онемевшей — последствия заклинания. Но я все равно не стала требовать еду в постель, а прошла до стола.
На подносе оказалась большая кружка с горячим чаем, хлеб, сыр и мясная каша. Судя по всему, в гарнизоне герцог питался практически наравне со своими солдатами.
В освобожденный от оков корсета живот каша упала приятной тяжестью, от горячего чая разморило, а шум снаружи уже не казался таким оглушительным. Я подошла к окну (мне разрешили!), узкому и высокому, больше похожему на бойницу, и попыталась вглядеться в освещенную магическими огнями темноту.
Люди сновали, кричали, что-то делали, периодически грохотало. Один раз я заметила Алиссандра, судя по всему, отдающего приказы, потому что люди, стоящие вокруг него по очереди убегали в разные направления. А потом кто-то подскочил, что-то сообщил, и его светлость, помрачнев лицом, исчез из поля моего зрения.
Я вздохнула, прикрыв глаза торопливо прочитала молитву Матери-Искуснице и Отцу-Защитнику, поразмыслив, попросила и Беса не пакостничать чересчур и отправилась в постель.
Уснуть под канонаду не получалось долго, но я все же провалилась в зыбкий сон, наполненный какими-то странными видениями — будто я это не я, а зыбкая тень за чьими-то плечами, и меня окружает странный темный мир, который то и дело высвечивается разноцветными