И я была ему за это благодарна. Даже когда потом он меня прогонит — все равно благодарна. За то, что можно не стыдиться, можно дурачиться, можно иногда ляпнуть глупость — и он не посмотрит с неодобрением, а посмеется.
Можно дышать. Можно быть собой.
Ну почти…
Я чувствовала глубокие, сильные движения моего мужчины во мне. Я чувствовала жар его кожи, силу его мышц. Я пила его дыхание.
А потом, когда я приходила в себя после ослепительной разрядки, когда меня пристроили на широкой груди, а наши тела так и остались переплетенными — руками, ногами — я подумала о том, что я бы хотела, чтобы он успел подарить мне ребенка.
Лучше девочку, чтобы не забрал. Девочки-ведьмы никому не нужны, а я бы ее любила больше всех на свете.
Я приподнялась на локте и задумчиво изучила раскинувшееся подо мной расслабленное мужское тело. Лис поднял руку и уже каким-то привычным жестом провел костяшкой пальца по моему носу, заставив поморщиться.
— О чем ты задумалась с таким серьезным видом?
— О детях, — честно призналась я. Ну а что в этом такого? Нормальная женская мысль! — Можно мне сначала девочку?
Лис страдальчески искривил губы — опять мужественно пытается не расхохотаться, я эту гримасу узнаю из тысячи, и я профилактически ткнула локтем беззащитные ребра. Муж охнул и пробормотал:
— Не то, чтобы я как-то мог на это повлиять…
Я закатила глаза, всем видом выражая — такую малость не можешь для меня сделать! — и села, намереваясь улизнуть в ванную.
— Ниса, — герцог тоже сел и перехватил мою ладонь, разворачивая к себе. — Давай проясним кое-что. Ты понимаешь, почему я выставил твою камеристку из замка?
Я насупилась, дернула плечом, но пальцы не вырвала. И, помедлив, неохотно признала:
— Понимаю.
— Хорошо, — Лис кивнул. — Тогда, пожалуйста, пообещай, что в следующий раз, когда тебе приспичит притащить в замок ворох неведомых зверушек, ты поставишь меня в известность. И заранее, а не постфактум.
— Обещаю, — все так же хмуро вздохнула я.
— Отлично. Тогда, раз мы договорились, можешь вернуть свою ведьму, но под твою ответственность! — произнес он, и пока я неверяще светлела лицом, добавил: — Кстати, где она? Я не видел ее сегодня в замке…
— Что ж ей в Лунь делать, когда она в Антре живет и ждет, когда его светлость образумится, — с важным видом сообщила я и с визгом бросилась удирать через постель.
...Лис уснул только под утро. После жаркой, насыщенной ночи, наполненной шепотом, стонами, разговорами ни о чем и обо всем, и новыми ласками. У меня самой совершенно не осталось сил, но сон почему-то все равно не шел. Я лежала на жестком мужском плече, осторожно гладила гладкую кожу, перебирала пальцами изгибы тела, прислушивалась к ровному дыханию, и медленно уплывала, но не в сон, а в подобие странного транса.
Погруженный в ночной сумрак мир постепенно обретал небывалую ясность, а в моем сознании будто бы рассеивался затянувший все густой туман.
Потоки силы — не чужие и непокорные, а знакомые и ласкучие.
Бессмыслица старого языка в книгах обрела четкость и стройность.
И все становилось понятно.
Все мои всплески, все мои срывы. Причины и следствия. И задействованные силы.
Почему и как.
Иногда я видела все как бы со стороны, особенно ярко последние воспоминания — как например, повинуясь моей воле, незримая тень парит за плечом моего мужа в гарнизоне, отводит удар…
Как я сплю, но сила моя устала сидеть взаперти и, свободная от оков разума, она разворачивается, расправляется, устремляется ввысь, если не сама, то зелеными побегами.
И я улыбаюсь во сне.
Я выпадаю снова в здесь и сейчас, и на несколько мгновений не могу вспомнить, как дышать. А напоминает — чужое дыхание рядом и грудь, вздымающаяся под моей щекой.
Я улыбнулась и теснее прижалась к мужу, оплетая его, махнув рукой на то, что я обнажена, а благородной тэе нужно надеть сорочку и привести себя в порядок…
Я ведьма. Мне — можно.
Глава 15
Совместный завтрак для нашей супружеской четы — явление исключительно редкое.
Обычно к моему пробуждению дражайший супруг успевал умчать по каким-нибудь важным мужским герцогским делам.
А сегодня нет, сегодня сидит и как миленький со мной завтракает: лицо сосредоточенное, брови сурово сведены…
Масло на тост намазывает.
За процессом я наблюдала с чрезвычайной заинтересованностью, потому что по его завершению тост планировала отобрать.
Потом поняла, что все равно постесняюсь, и передумала.
Хотя это в любом случае ничего не меняло — первый намазанный Лисом кусочек поджаренного хлеба все равно лег в мою тарелку, а не в его собственную.
— Какие у тебя на сегодня планы, радость моя? — поинтересовался муж, намазывая следующий тост.
Я с сожалением отказалась от намерения откусить от тоста кусочек.
— Папа. Он приглашал меня погулять вместе сегодня утром. Прогуляемся по Соколиной Галерее, поболтаем о разном, — я неопределенно дернула плечом. — А у тебя?
— А меня твой брат пригласил потренироваться вместе. И тоже — сегодня утром. Очевидно, чтобы я не помешал вашему отцу получить разведданные от его резидента глубокого внедрения!
Оу! Мои брови непроизвольно приподнялись удивленным домиком, но в целом, ехидство Алиссандра я предпочла проигнорировать, и вгрызлась в тост, запивая его соком.
Было почему-то ужасно смешно.
Галерея называлась Соколиной, потому что её огромные окна от пола до потолка были забраны витражами с изображением соколов — парящих, пикирующих на добычу, сражающихся между собой и горделиво восседающих на скалах. Она опоясывала почти весь четвертый этаж замка Лунь по восточной стороне, и по утрам здесь было особенно красиво.
— Я не нашла артефакта, отец, — закончила я свой рассказ.
Мы с его светлостью герцогом Аласским чинно прогуливались под руку, и беседовали.
Вернее, я говорила, а отец — слушал.
—...словом, за этот месяц я с поисковым артефактом обошла весь Страж. А уж во время ревизии просто не расставалась с ним. И ни разу не ощутила отклика. Хотя бы слабого, эхоподобного! — Мы остановились напротив витража, изображающего гнездовье белошеих свейских соколов, и я, осторожно погладив знакомый с детства рисунок, призналась, — Я не знаю, что делать, отец.
А за цветным стеклом на тренировочной площадке скакали две фигуры, и даже с высоты четвертого этажа я узнала одну из них.
Значит второй — Виторик. Лис говорил сегодня...
Я шагнула в сторону, ища, где витраж прозрачнее, но отец понял, чего я хочу, провел ладонью вдоль вдоль окна — и рисунок растаял, как морозный узор тает от тепла, а стекло обрело хрустальную прозрачность.
Некоторое время мы оба молчали, смотрели, как внизу пляшут два человечка, как танцуют едва видимые отсюда мечи…
Не то чтобы я что-то понимала в развернувшемся передо мной действе.
Мне было просто красиво.
Они мне нравились, оба, мне приятно было на них смотреть, и особое удовлетворение доставляло знание, что они не собираются друг друга убивать.
А что прыгают и звенят железом — пускай.
Ведь действительно же красиво.
— Он не обижает тебя, Нисайем? — осторожный вопрос отца застал меня врасплох.
Настолько, что мне понадобилось время, чтобы вынырнуть из собственнических мыслей, прокрутить мысленно вопрос, который я прослушала, а потом еще несколько мгновений, чтобы сообразить, кого он имеет в виду.
— Нет, отец, — кротко опустив очи в пол ответила я, наконец разобравшись, что к чему и расставив мысли по местам.
Было стыдно и неловко, что меня поймали на разглядывании собственного мужа. Теперь его светлость догадается, что это занятие делает меня туповатой...
— Ниса? — и я по голосу поняла, что отец нахмурился. А потом осторожно спросил,— Ниса, тебе там… плохо?
Я растерялась.
Ответить “Да”? Но ведь это будет нечестно по отношению к Алиссандру!
Сказать “Нет, мне там хорошо”?
Ой… Но ведь папа наверняка тогда обидится?
Мысли метались и сталкивались, я почему-то перепугалась и пришла в совершенное замешательство, а потом, словно молния, сверкнуло озарение: слово!
Слово, данное Лисом королю!
Он поклялся, что будет хорошо со мной обращаться!
— Нет, отец, — вежливо, но твердо, ответила я, мгновенно приняв решение. — Всё хорошо.
Он смотрел на меня внимательно, испытывающе. Но потом всё же кивнул.
Я же взяла его под руку и повела дальше по галерее, прочь от Алиссандра, потому что… Ну… Просто!
— Что ж, — герцог Аласский вернулся к предыдущему разговору. — Возможно, мы были неправы. Возможно, Вейлероны всё же хранят артефакт Лунь не в Страже. Я дам задание специалистам, пусть думают. Ты же, пожалуй, можешь возвращаться, дитя моё.
Я почувствовала, как каменеет моя рука на отцовском локте, и усилием воли заставила её расслабиться.
— Астея Пятого в мужья я тебе, пожалуй, всё же не обещаю, — скупо улыбнулся он, и мне стало немного легче. Всё же чем дальше, тем менее удачной мне казалась та шутка! — В остальном же всё будет хорошо.
Отец погладил меня по руке, которую я так и не убрала.
— После того, как правда о твоем даре станет достоянием света, будет большой скандал. Развод на этом фоне несколько теряется, но я бы не хотел, чтобы тебя затронула эты буря. Как ты смотришь на то, чтобы уехать на пару лет? — он взглянул на меня внимательно, пристально. — Рискин согласна учить тебя по-настоящему. Поедете, посмотрите мир… Если пожелаешь — инкогнито, а если считаешь, что готова встретиться с пересудами лицом к лицу — под своим именем. А здесь за год-другой всё уляжется, появятся новые интересные темы для сплетен.
— А если не появятся? — неловко пошутила я.
Каменный пол галереи уходил из-под ног.
— А если не появятся — организуем, — вполне серьезно ответил герцо
Я не заметила, когда мы остановились, но когда отец сжал меня в объятиях и притиснул к груди, я растерялась.