— Знали бы вы, как вы мне надоели с этой вашей великой враждой! — с чувством пробормотал он, и не разозлился на ответный смешок Аласса, а только досадливо поморщился. — Вот скажи, чего ты к нему продолжаешь цепляться?
Аласс усмехнулся:
— Да теперь уж больше по привычке, и так… Чтоб не расслаблялся. Но ведь каков нахал, а? Свою жену он мне не доверит, вы посмотрите!
— Давай будем честны, — проникновенно глядя в глаза собеседнику, отозвался монарх, — Я бы тебе тоже свою жену не доверил!
Под дружное жеребячье ржание бокалы звякнули друг о друга, и опустели, а затем снова наполнились недрогнувшей рукой.
— Но я, если уж на чистоту, не ждал, что твоя дочка взнуздает Вейлеронского так, что он ради нее и против меня попрёт… Это ж надо — заставить меня признать ведьм, — его величество неверяще покачал головой и еще раз подчеркнул голосом, — Ведьм! Полноправными членами общества! Потребовать их права законодательно закрепить!
Аласский слушал этот негодующий спич с ухмылкой, но сюзерена всё же не преминул утешить:
— Ну ведьмы, ну и что! Зато, ваше величество, у вас есть Меч Предгорий! А мог бы быть где-нибудь у соседей!
— Поправка! — пыхнул раздражением Астей. — Меч Предгорий есть у тэи Нисайем!
Приятели сдвинули рюмки, и выпили до дна, под бормотание его величества “Нет, ну кто мог подумать, что Вейлерон окажется таким подкаблучником!”.
Под хохоток Аласского — он-то своей дочерью был доволен полностью! — наполнили снова, и вернулись к разговору.
— Но жаловаться грех, все вышло по справедливости, — признал-таки Астей. — Вейлерону Лужки, тебе артефакт…
— “По справедливости”?! — взвился Аласс. — У нас отобрали то, что нам принадлежала — а вернули то, что у нас же и украли! Хороша справедливость!
— А-а-а! — назидательно поднял палец вверх его величество, — Какая есть! А не будь самым хитро… хитроумным, не ври своему королю! Будем!
Аласс скривился — но проглотил королевскую справедливость, запив ее виски.
— Но, вообще, — озвучил его величество давнюю мысль, — Решение-то он предложил очень неплохое! Если привлечь ведьм к отражению Великой Волны, то им потом можно будет обоснованно даровать некоторые привилегии, уравнивая в правах с магами… Маги-то нынче не рвуться в Предгорья, все больше предпочитают служить Отечеству поближе к столице… А ведьмы…
Звучный шлепок темной тушки о стол не дал Астею закончить мысль.
— О! Ты кто такой? — изумился его величество. — Ты откуда взялся?
Король с интересом изучал красноглазого зверька с забавной кошачьей башкой, нетопыринными крыльями и чешуйчатым змеиным хвостом.
Зверь в ответ настороженно таращился на человека — но когда тот протянул к нему руку, шарахнулся в сторону… Чтобы врезаться в живот Вольтуру Аласскому.
— Тише-тише, приятель! — успокаивающе забормотал герцог, и подставил колени, и протянул ладонь…
А зверь, сперва панически метавшийся, принюхался к ладони — и затих, прижавшись к коленям его светлости.
— Ну надо же, как быстро обжилась, — пробормотал Аласский с выражением, подозрительно напоминающим нежность.
— Кто? — с интересом поглядывая на инородца — а это без сомнений был инородец, полюбопытствовал монарх.
— Моя… То есть, Ри, — смутился Вольтур, и сам себя поправил, — Рискин Дроут. Она любит таких (кого?). Уже и здесь прикормила…
И, спохватившись, пояснил:
— Ведьма, которая учит Нисайем.
— Да-да, я помню, — насмешливо поддакнул Астей. — Твоя ведьма, которая прожила в замке Лунь почитай два десятка лет, чтобы помогать тебе морочить головы окружающим, выдавая твою дочь за обычного человека!
Аласский виртуозно сделал вид, что подначки в этой фразе не услышал, и вообще, он шорку под горлышком чешет, нечего отвлекать его всякими глупостями!
Шорк млел, вытягивал шею, жмурил глаза, и всячески получал удовольствие от жизни.
Поправлять Аласского, и объяснять, что у него на коленях он остался единственно потому, что от этого из двух чужаков по крайней мере пахнет хозяйкой, он, естественно, не планировал.
— Так вот, — продолжил его величество прерванный разговор. — Маги на передовую не рвутся. А вот ведьмы, ради лучшей жизни если не для себя, так хотя бы для своих детей, могут и согласиться!
— Могут, — легко отозвался Аласский. — С ведьмами, на самом деле, не так уж и сложно. Главное, вовремя развернуть их в сторону врага!
Потом подумал (не прекращая почесывать шелковистую шерстку под челюстью шорка), и добавил:
— И расставить на расстоянии друг от друга. И чтоб враг не подкачал, и появился вовремя!
— Не сложно, да, — иронично согласился Астей, и, одним глотком допив алкоголь из своего бокала, заключил, — Вот ты и займешься, раз ты у нас такой специалист по ведьмам. Вейлерон возьмет на себя Великую Волну, а я, тем временем, объясню моему дорогому собрату в Фолиберге, что вступать в сговор с шаманами инородцев, призывать демонов и пытаться натравить Великую Волну на земли соседа в отместку за поражение в войне — это плохо. Маги как раз и доказательства собрали, что это работа дорогого соседа. Нет, план был неплох — “не можешь предотвратить — возглавь”, не можешь остановить вторжение — стряхни его на соседские земли… Без защиты пограничных замков Волна захлестнула бы Карлион с головой и оставила бы его опустошенным. Инородцам — добыча и кровь, Фолибергу — обескровленные земли. Слава богам, у них не вышло… вот за это я и представил твою дочь и твою любовницу к награде. И ребенка её под свою руку приму. чтоб ни одна тварь вякнуть не посмела. И ведьм легализую!
Его величество помрачнел, потянулся долить виски в бокал, но передумал, и отставил его в сторону:
— Я, пожалуй, спать пойду…
И пошел — оставив Вольтура Аласского разрываться между противоречивыми желаниями, от души восхититься и от души же обматерить хитромудрого правителя.
Шорк в библиотеке тоже задерживаться не стал: всё что надо, он подслушал, и при случае непременно передаст хозяину или хозяйке, ничего важного он больше точно не услышит, так что, пора и честь знать.
Когда инородец сгинул, растворившись в воздухе прямо на коленях у его светлости, Аласский только хмыкнул, но остался сидеть в кресле: ему, несомненно, уже приготовили подобающие его статусу покои, но идти никуда не хотелось.
Хотелось сидеть здесь, откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза, наблюдать пляски розовых бликов сквозь веки — и ждать.
Чтобы дождаться.
— Ну и чего ты здесь застрял? — недовольно поинтересовалась Ри.
— Тебя жду, — честно признался Вольтур, сгребая женщину за талию и устраивая у себя на коленях.
— Меня он ждет, вы посмотрите! — едкий сарказм в женском голосе не предвещал ничего хорошего, но Аласский и не подумал пугаться: глаз не открыл и объятий не разжал.
— Ты зачем про то, что девочка непраздна разболтал, а? — сурово вопросила ведьма, хозяйским жестом ухватив его светлость за волосы на затылке и оттянув герцогскую голову так, чтобы удобно было смотреть ему в лицо.
Вольтур удрученно вздохнул и покаянно признался:
— Так вышло, Ри. Ты же знаешь, Астея сын с невесткой всё никак не осчастливят — ну и не утерпел, похвастался! Все же, самая младшая из всех детей обещает первого внука подарить, сама понимаешь…
— Внука? Ну-ну… — Рискин Дроут неопределенно хмыкнула, и взъерошила волосы своему давнему покровителю.
— А что? — тут же подобрался он, из ленивого сонного кота превращаясь в хищного. — Не внука?..
— Понятия не имею!
— Ри?
— Что — “Ри”? Это дело тонкое, не лезь до срока!
— Ри!
— Ты меня знаешь, Аласс!
— Ладно, ладно… Слушай, тут такой черный, лобастый вертелся... Твой?
— Да что ты! — рассмеялась Рискин. — Он меня терпеть не может. Всё ему кажется, что я его хозяйку драгоценную обижаю и на место её посягаю!
— А ты обижаешь? — улыбнулся герцог.
— Ну а как еще в этих поганках рвение к учебе пробудить? Время-то упущено! — вздохнула Рискин. — Так что обижаю, не без того... Так этот паршивец, ты представляешь, так и норовит в обувь нагадить или сзади напасть и укусить...
— Ри… Придешь ко мне сегодня?
Заглушенное поцелуем молчание, и довольный женский голос:
— Не приду!
— Почему?! — нет, в голосе Аласского не звучало отчаяние. Но близко к тому!
— Не хочу! — ядом матушки Рискин можно было уморить весь Страж, и еще бы на Лунь вполне прилично осталось.
— Стерва!
— Ах, я стерва?!
— Тихо-тихо-тихо! — отработанным движением Аласский перехватил руки бывшей любовницы, не дав нанести своей внешности существенного урона, и торопливо сдал назад, — Не стерва! Приходи, а? Ри-и-и...
Рискин отворачивала лицо, не давая себя целовать, но из рук все же не вырывалась. А потом тихо, спросила:
— Зачем, Вольтур? Вот скажи — зачем? Я не могу оставить девочек. Я буду рядом с ними столько, сколько понадобится — и это уж точно не день и не два, а год-другой. За это время ты заведешь себе… девку, — явно смягчила она просившееся на язык слово, — Привыкнешь к ней, а меня забудешь. Так зачем мне бередить былое, скажи?
— Два года? — в отличии от нее, Аласский явно повеселел. — Я ожидал худшего!
И не дав рихте Дроут снова распустить руки, продолжил:
— Во-первых, никаких девок — и ты сама это знаешь! Я тебе обещал — я слово держу.
— Конечно, — ехидно встряла Рискин. — Я-то тебе тоже кое-что отсушить обещала!
— Вот именно, ты сама всё знаешь, — спокойно согласился Вольтур. — Во-вторых — а если бы был прямой портал? Из Антры в Глэнси? Мы бы эти два года продержались бы как-то, а?
Ведьма смотрела на герцога серьезно и неверяще:
— И что, ты и впрямь построишь портал? А завтра вы с Вейлероном расплюетесь — и он через этот портал введет в твое герцогства войска? — она испытывающе вгляделась в глаза Вольтура, и скривилась, — Не морочь мне голову, Аласский! Ни ради одной бабы ты на такое не пойдешь!