Я постаралась сгладить выпавшие на мою долю трудности, поскольку видела, как много перестрадали за это время Адам с Ребеккой. Они-то думали, что я погибла.
– Никогда не прощу себе, что это я уговорил приехать тебя сюда, – сказал Адам.
Его мелодраматичный тон и тронул меня, и рассмешил.
– Адам, поверь, со мной все в порядке.
– Мы с Ребеккой успели переговорить обо всем по пути сюда, – продолжил он. – Ей придется задержаться в Уилмингтоне, а мы с тобой закажем лимузин и вернемся в Ралли. Как тебе мой план? – улыбнулся он.
Как бы мне ни хотелось поскорее попасть домой, я не намерена была спешить.
– Симми оставят в больнице на ночь, так что мне придется снять комнату в какой-нибудь гостинице.
– Что с ней будет? – спросила Ребекка. – С этой девушкой? Ей ведь только семнадцать, так?
Я вздохнула, размышляя о том, как донести до них мои планы.
– Мы очень сблизились за эти две недели, и я хотела бы взять ее к себе домой. К нам домой, – добавила я, взглянув на Адама. – Не хочу отдавать ее на попечение социальных служб.
За столиком воцарилось молчание.
– Есть же специальные приюты для таких мамочек, – сказала Ребекка тоном, каким говорят с несмышлеными детьми.
– Я не собираюсь отдавать ее в приют, – возразила я. – Я понимаю, что требую от тебя слишком многого, Адам. Ты ведь хотел получить назад жену, а не жену в компании с молодой девицей и ее ребенком, – улыбнулась я ему. – Но тут уж ничего не поделаешь.
– Вы знакомы всего две недели, – нахмурился Адам.
Многое может произойти за две недели, подумала я. Клетки тела могут полностью обновиться за это время.
– Я знаю, вам трудно понять, насколько близким для меня человеком стала Симми, но это действительно так.
– Но зачем же тащить ее с собой домой? – Ребекка смотрела на меня так, будто я потеряла разум. – Ты просто не понимаешь, что именно пережил за это время Адам. Тебе, конечно, тоже досталось, но он-то думал, что ты погибла! По-моему, Майя, это несколько эгоистично с твоей стороны.
– Все в порядке, – сказал Адам, сжимая руку Ребекки. Было видно, насколько они сблизились за это время. Общее горе объединило их. И сейчас, за столиком, я чувствовала себя в их компании словно бы посторонней.
– Давай так, – обратился ко мне Адам. – Я поговорю с социальными работниками, и мы сделаем все, чтобы Симми с ребенком поместили туда, где она будет в полной безопасности. Там о ней позаботятся, и…
– Я должна сделать это, Адам, – твердо заявила я. – Я намерена сама позаботиться о Симми, и это все не на день и не на два. Кроме меня, у нее никого нет.
Может, это и правда было эгоистичным с моей стороны, но мне так не казалось. Я не желала больше беременностей. Я хотела опробовать удочерение. Наконец-то я повела себя честно – и с собой, и с Адамом.
– Я просто хочу, чтобы мы вернулись домой, Майя, – со вздохом заметил Адам. – Мы вдвоем. И я не хочу делить тебя с посторонним человеком.
– Майя, – вновь наклонилась ко мне Ребекка, – тебе столько пришлось пережить за это время. Мне кажется, тебе нужно полностью сменить обстановку. Оказаться запертой на этом острове, да еще в компании такого безумца, как этот Тулли, – она покачала головой. – Поверь, Майя, сейчас не время для серьезных решений.
– Все верно, – кивнул Адам, глядя на Ребекку. – Ей нужно время, чтобы прийти в себя. Чтобы вернуться к своей привычной жизни.
– Но ей не стоит сразу идти на работу, – заметила Ребекка.
– Ни в коем случае, – согласился Адам.
– Отпуск – вот что ей нужно, – продолжила Ребекка.
– Не отпуск, – покачал головой Адам. – Но и о работе пока речи быть не может. Пусть посидит дома со мной и с Чонси, пока вновь не почувствует себя в безопасности.
Они говорили обо мне так, будто я и не сидела сейчас рядом с ними за столиком. Обсуждали мое будущее, строили за меня планы. Вот теперь я и правда почувствовала себя в ловушке. Меня вновь загоняли в старую роль. Моя заботливая сестра. Мой внимательный муж. Парень, который хотел своего ребенка любой ценой. Оба они были хорошими людьми, но за эти две недели я избавилась от своей прежней роли.
– Эй, вы двое! – сказала я так громко, что люди за соседним столиком обернулись. – Хватит говорить обо мне так, будто меня здесь нет. Я знаю, вы любите меня, но это не меняет дела. Только прислушайтесь к себе. Такое чувство, будто я – единственная из нас троих, кто действительно знает, чего хочет.
– Но ты не знаешь, – возразил Адам. – Если ты собираешься привести домой эту девушку с…
– Послушайте меня!
На меня с изумлением уставились две пары карих глаз.
– Да, я собираюсь позаботиться о Симми. Я очень ценю вашу поддержку, но я в состоянии справиться и без нее. – Я взглянула на Ребекку. – Уж ты-то должна меня понять. Ты же не отдала меня тогда в приют.
– Ты была моей сестрой, а это совсем другое.
Я подумала о Симми. О том, что нам пришлось пережить за эти две недели.
– Она… она и есть моя сестра. Моя дочь. Моя подруга. Я знаю, вы хотите мне только добра, но мне уже тридцать четыре года. Я больше не твоя маленькая сестренка, Бек, и я не нуждаюсь в опеке. Зато этой девочке в больнице нужна моя поддержка.
Ребекка легонько сжала мою руку.
– Я люблю тебя, – шепнула она.
– Я тоже люблю вас обоих. Но все мы долгое время жили во лжи. – Я взглянула на мужа. – Я так боялась потерять тебя, что перестала быть собой. Да, я тоже хотела ребенка, Адам. Очень хотела. Но я бы уже давно дала покой своему телу… и сердцу, если бы не цеплялась за тебя изо всех сил.
– Майя, – вновь нахмурился Адам.
– И Бекка. – Я хотела было сказать, что никогда не рассказывала ей правды о том вечере. О моих отношениях с Зедом. Об аборте. Однако это могло подождать. А мне пора было возвращаться к Симми, ведь ее страх, по сравнению со страхами моих близких, был куда реальнее. И тут вдруг я с немалым удивлением осознала, что я единственная, кто вообще ничего не боится.
Эпилог. Майя
Год спустя
Из детской, куда я зашла, чтобы забрать плюшевого слоненка Джека, Лаки, открывается вид на наш задний двор. Стена деревьев окружает зеленую лужайку, на которой стоит стол для пикника. На траве разбросаны детские игрушки. Симми пригласила трех подружек с их малышами, чтобы отпраздновать день рождения Джека. Чонси сидит у гриля, на котором Ребекка готовит бургеры и хот-доги. Она машет на него рукой, показывая, что надеяться тому не на что, но я-то знаю, что умильный взор нашего пса рано или поздно смягчит ее сердце.
Адам прогуливается с Джеком вдоль изгороди, придерживая малыша за руку. Пройдет еще неделя или две, и мальчишка сможет ходить самостоятельно. Кожа у него цвета моего утреннего кофе с молоком, а глаза похожи на бледный янтарь. Но если что и цепляет внимание прохожих, так это его озорная улыбка. Думаю, непросто придется Симми с ее непокорным сынком.
Сама Симми играет сейчас с малышом своей подружки, однако взгляд ее то и дело обращается на Джека. Вместе с другими девушками ее возраста она участвует в программе, которая должна помочь им стать хорошими матерями. Симми уже многому научилась, но еще больше ей предстоит освоить. Впрочем, она на редкость сообразительна. Адам купил ей компьютер, чтобы помочь с подготовкой к школьным экзаменам, и Симми умудрилась освоить Фейсбук быстрее меня, Адама и Ребекки, вместе взятых. Адам прочел ей лекцию о том, чего нужно остерегаться в Интернете, и Симми внимательно его выслушала. Она сразу сказала, что не желает указывать своего настоящего имени. В душе, я думаю, она еще боится Тулли, но опасения ее напрасны: Тулли уже не выйти из тюрьмы.
В Последнем Прибежище больше никто не живет. Ларри все-таки удалось уговорить Леди Элис перебраться к нему в город. Мы уже навещали ее дважды в его доме. Что ни говори, Леди Элис, Ларри, его жена и двое их детей – родня Джека. Все они в той или иной мере приняли Симми и ее ребенка. Вряд ли стоит говорить, что Леди Элис обожает своего внука.
Вскоре после моего возвращения мы с Ребеккой рассказали друг другу всю правду о том, что предшествовало убийству наших родителей. Вот только сделали мы это на двадцать лет позже, чем следовало бы. Но я боялась, что она будет винить в случившемся меня, а она, как оказалось, боялась того же.
– Выходит, мы обе виноваты, – подытожила Ребекка, когда правда наконец выплыла наружу.
– Никто из нас не виноват, – возразила я, припомнив слова Симми. – Не мы с тобой нажали на курок.
На прошлой неделе Ребекка с Адамом признались мне, что в мае ждут ребенка. Я знаю, они немного нервничали при этом – как нервничали в феврале, когда сообщили о своей близости, и как нервничали в апреле, когда сказали, что намерены пожениться. На момент, когда я узнала об их отношениях, мы с Адамом были в разводе уже два месяца. Разошлись мы спокойно и по-дружески. Симми поначалу переживала, поскольку думала, что это она виновата в нашем разрыве. Но я сказала ей, что это произошло бы в любом случае. Просто у нас с Адамом были разные цели. Я искренне рада за них с Ребеккой. Думаю, они наконец-то поверили мне, когда я самостоятельно начала процесс удочерения девочки из Эфиопии. Впервые после смерти родителей я чувствую себя частью настоящей семьи.
Получается, какое-то время мы представляли собой треугольник – я, моя сестра и мой муж. Теперь этот треугольник превратился в круг, а круг вмещает гораздо больше людей. Туда могут войти молодая женщина с ребенком, а также другие дети, которым еще предстоит стать частью нашей семьи. Другие люди – близкие и друзья.
У каждой семьи есть своя история, и я искренне рада тому, что история эта пишется на песке, а не на граните. Только так мы можем изменить ее – стереть ложь и принять правду.
А сделав это, мы можем двигаться дальше.
Благодарность
Как всегда, самую большую признательность я выражаю своему спутнику жизни, Джону Паглюку. Не припомню, чтобы Джон хоть раз сказал мне: «Не могли бы мы