Я пришла в ужас. Ведь если Уилл будет в отъезде, он не сможет нас защитить. Он ответил, что мне нужно оружие для защиты, но я категорически отказалась.
– Может быть, тогда электрошокер?
– Что это такое? – не поняла я.
– Я тебе покажу, – пообещал Уилл.
Через два дня электрошокер доставили в коричневом бумажном пакете, и Уилл выложил его на стол.
Я увидела предмет, похожий на мобильный телефон. Сверху имелся U-образный электрод. При нажатии на кнопку возникал электрический разряд между полюсами. Это очень эффективное оружие обороны. Если у нападающего не стоит кардиостимулятор, то реальная опасность ему не грозит. Но пользоваться им можно только на близком расстоянии. Я знала, что в Великобритании такое оружие вне закона, но ЦРУ использовало его для защиты семей сотрудников. Уилл сказал, что все будет в порядке, хотя, конечно, рассказывать об этом не следует, а пользоваться можно только в случае реальной опасности.
Он пригласил профессионала из ODCI, который должен был научить меня пользоваться шокером, но в последнюю минуту договоренность пришлось по какой-то причине отменить, и Уилл учил меня сам. Показал, как этому обучают в ЦРУ, как нужно держать шокер, как включать и как применять, чтобы нейтрализовать противника.
– Если ты поразишь руку или ногу, они всего лишь онемеют. Нужно направлять разряд в корпус, плечо или шею – тогда ты его по-настоящему вырубишь.
Уилл показал, как держать оружие и как долго можно касаться им противника. Теперь я могла защитить себя и детей. Хорошо было то, что, даже если наши тела соприкасались в момент электрического удара, поражение мне не грозило.
Я ни разу не пользовалась электрошокером, но понимание, что я могу себя защитить, очень успокаивало. Хотя от кошмаров избавиться не удалось. Мне постоянно казалось, что в доме кто-то есть, что нас хотят похитить. Мне снилось, как какие-то мужчины входят в детскую комнату, а я не могу их остановить. Сон у меня окончательно нарушился. Чувствовала, что нам постоянно грозит какая-то опасность. Но к этому времени я уже привыкла к бессоннице – она стала для меня образом жизни.
Днем от страхов меня избавляла только абсолютная уверенность Уилла в том, что он может нас защитить, даже если будет в отъезде. За нами наблюдают, и он сразу же узнает, если что-то пойдет не так. Вообще-то, я больше боялась ЦРУ, чем «сомнительных личностей», потому что к этому времени была твердо убеждена, что меня считают виновницей «дезертирства» Уилла и хотят устранить. Но он уверил, что, если они допустят, чтобы с нами что-нибудь случилось, он сможет отомстить спецслужбам. Они считают, что я стала причиной его отставки, но устранение меня и детей не вернет его в ЦРУ – как раз наоборот. Уилл сумел меня в этом убедить.
8. Отпуск откровений
Июнь 2004
В июне 2004 года мы поехали в первый и последний совместный семейный отпуск. Мы отправились в Сентер-Паркс в Норфолке – это была единственная неделя за четыре года, которую нам удалось провести вместе! Кажется невероятным, что мы так мало времени были вместе, но Уилл продолжал сыпать обещаниями: все обязательно изменится. Ему нужно только уйти со службы, и мы будем свободны. А до этого проводили вместе выходные – два дня, в лучшем случае четыре. Иногда Уилл каждую неделю приезжал домой на несколько дней, обещал побыть дольше, но всегда уезжал, причем чаще всего срывался с места совершенно неожиданно.
Этот отпуск был нам жизненно необходим. В прошлом месяце у меня случился выкидыш, что подтвердило возможность иметь еще одного ребенка. Конечно, надежда была шаткой, но мы очень горевали о нашей потере и решили удвоить усилия по зачатию ребенка. Отпуск мог стать для нас новым началом, возможностью побыть с детьми и укрепить нашу любовь. Мне хотелось родить Уиллу сына, о котором он так мечтал, и повторить чудо, случившееся с рождением дочери, и подарить моим любимым девочкам братика. Он мечтал продолжить род, но думал, что из-за бесплодия это ему недоступно. Уилл всегда хотел иметь детей, но мы считали, что это невозможно. Выкидыш еще более усилил его желание иметь сына – в этом трагическом событии мы видели надежду на будущее. В сексе он стал еще более страстным, говорил, что перспектива создания новой жизни усилила его чувства и оргазм.
Отпуск прошел чудесно. Уилл приехал в Эдинбург, и мы отправились туда все вместе. В парке мы остановились в шале на берегу озера. Там были ручные утки и олень, который подходил к задней двери дома, выпрашивая еду. Дети были в полном восторге. Машин в парке не было, и мы повсюду ездили на велосипедах. Гуляли как идеальная нормальная семья, счастливая и полная любви. Девочки были на седьмом небе – повсюду игровые площадки, а бассейн вообще был настоящим детским раем. Недостатка в увлекательных занятиях они не испытывали. Кроме того, рядом всегда был папочка, с которым можно было попрыгать и порезвиться. Девочки его обожали. Хотя Робин генетически не была его дочерью, она всегда считала его отцом, потому что знала его почти с рождения.
Ближе к концу отпуска Уилла на несколько часов вызвали на деловую встречу. Он поклялся, что вернется, и даже оставил вещи. Я была уверена, что на сей раз он говорит правду. Удержать его я не могла, поэтому просто отпустила.
Когда он уехал, я пошла в спальню, села на идеально заправленную постель – и вдруг увидела простой золотой ободок, обручальное кольцо. И совсем не то, что я надела ему на палец в день нашей свадьбы. То кольцо было на два размера ему велико, и он потерял его примерно через месяц. (Уилл так и не удосужился вернуться на Роуз-стрит и заказать кольцо нужного размера.)
Я взяла кольцо в руки и уставилась на него. Никакой гравировки на нем не было. Простой золотой ободок, по размеру как раз на безымянный палец Уилла. Постель была застелена идеально, ровно и гладко. Казалось, кольцо специально положили посреди постели, а не уронили случайно. Вряд ли оно могло выпасть из кармана.
Я сидела на кровати, держала кольцо в руке и ничего не понимала, буквально окаменела. Не знаю, сколько времени я так просидела. А потом в моем мозгу начали возникать вопросы. Вспомнила многое из того, чего не понимала и принять не могла.
Первые мысли возникли, когда я смотрела на драгоценную коричневую сумку Уилла, с которой он не расставался. Она стояла на полу возле постели. В ней он носил пистолет, когда должен был иметь его при себе. Он запирал ее в моем шкафу, приходя в наш дом. Она была запретной – сугубо личная вещь. Меня охватило чувство вины. Казалось, что я предаю Уилла, но желание понять, что происходит, оказалось сильнее. Я открыла сумку. И увиденное поразило меня в самое сердце.
Я увидела свидетельство о браке! В 1992 году Уилл женился на женщине по имени Мишель!
Кроме того, в сумке лежали паспорта двоих детей – темноволосой девочки, родившейся в 1999 году, и мальчика со светлыми вьющимися волосами на несколько лет ее старше. Я нашла документы на ипотеку, официальные письма на имя «мистера и миссис Джордан», свидетельства о рождении еще двоих детей – к Мишель они отношения не имели, но Уилл был указан в качестве отца.
Это было непостижимо – словно кто-то попытался смешать масло и воду. Бессмыслица. Я не могла понять, что лежит передо мной. Знала, что Уилл умеет лгать, что он делает это профессионально и порой автоматически. Но только не мне! И только не в таких вопросах! Это не имело смысла, не согласовывалось с его работой и характером.
Дети носили фамилию Джордан, но не были похожи на Уилла. Нет, это совершенно невозможно – ведь он был бесплоден. Он был так изумлен, что у него могут быть дети, когда я забеременела Эйлид.
Нужно было выяснить, что происходит. Я отправила Уиллу сообщение о том, что нам нужно поговорить, словно что-то случилось. Он быстро вернулся, и я сказала, что нашла кольцо и увидела непонятные документы в его сумке. Я обманула его доверие, Уилл был очень зол, но понял меня. Как всегда, он сохранил спокойствие и сказал, что ему нужно позвонить. Сможет все мне объяснить, но сначала нужно получить разрешение.
Я сидела на диване, ничего не понимая, а он вышел из спальни, чтобы позвонить. Как он мог так поступить? Как мог поставить службу выше меня? Я была безумно зла – я снова оказалась второй. Мне нужны были объяснения, но Уилл не собирался нарушать правила. Он всегда оставался на службе. Хотелось бы мне услышать, что он говорит сейчас.
Через несколько минут он вернулся. Вид у него был измученный. Он забыл сумку, оставил кольцо – судя по всему, у него возникли серьезные проблемы. Он был зол на себя и расстроен, что мне пришлось пройти через все это.
Уилл сел рядом, взял меня за руку, посмотрел мне прямо в глаза.
– Во-первых, ты – моя единственная жена, – сказал он. – У меня нет другой жены и семьи.
Все документы были чисто деловыми. Уилл завербовал британку Мишель еще в США, когда она рассталась с мужем-американцем, склонным к насилию. Ее муж работал на Пентагон, поэтому и Мишель, и ее дети уже были в системе. Она была идеальным вариантом для переезда в Великобританию и вместе с детьми могла служить прекрасным прикрытием. Это были чисто профессиональные отношения. Уилл получил официальные документы, а Мишель – регулярный доход и работу. Фактически она стала тайным представителем американского правительства в Великобритании.
Свидетельство о браке было необходимо, чтобы Уилл получил вид на жительство в стране, но это всего лишь фальшивка, изготовленная в ODCI. Уилл должен постоянно носить эти документы на случай, если его остановят (английские власти или «другие», как он их назвал). Но все это связано с прикрытием, а не с реальной жизнью.
Особенно Уилл стал опасаться всего после встречи с «сомнительным контактом» в Кембридже. Он стал носить документы с собой постоянно, чтобы защитить нас, если его схватят.
Мишель была частью команды – просто коллега. Да, у нее есть дети, но это не его дети. У них чисто профессиональные отношения.