Также сказал, что Уилл часто его обманывал. 26–28 октября 2003 года Малькольм ожидал его в отеле в Ланкашире. Уилл ехал на поезде, который задерживался, а потом и вовсе остановился. Он писал, что приедет утром, позже через несколько часов и т. д. В то же время Мишель ждала Уилла в мотеле и получала такие же сообщения. Где же был Уилл? В замке Шилдхилл, где мы устроили себе медовый месяц!
В конце концов я набралась смелости позвонить другу, о котором Уилл несколько раз упоминал. Его звали Джонни, он работал в кинотеатре Малькольма и знал Уилла уже несколько лет. Мы долго разговаривали, и Джонни сказал, что он был хорошим другом. Хотя часто исчезал на долгое время, но всегда поддерживал контакт и обычно отвечал на сообщения. Сейчас он не слышал о нем уже почти полгода. У Джонни Уилл много денег не брал, не больше тысячи фунтов, и то лишь когда судебные приставы стояли буквально под дверью. Джонни сказал, что это случалось довольно регулярно. У Уилла вечно не было денег, хотя он всегда ездил на новых машинах. Когда они работали вместе, Джонни даже кормил Уилла, потому что у того не было денег на еду. В 2003 году он остался без машины, и Джонни купил ему подержанный «Дэу», хотя я понятия не имела, что Уилл сделал с этой машиной. Джонни не знал ни обо мне, ни о других детях, хотя муж рассказывал ему о взрослой дочери в США. Говорил он и о том, что владелец кинотеатра дал ему 25 тысяч фунтов аванса, когда он поделился про лечение рака у жены. Уилл рассказывал Джонни, что раньше занимался бизнесом, но все потерял 11 сентября, когда погиб его крупнейший клиент. С тех пор он изо всех сил старался все вернуть.
Все, с кем я связывалась, с готовностью общались со мной и часто хотели узнать, что еще натворил Уилл. Бизнесмены говорили, что он не был хорошим кодировщиком и программистом. Проверяя созданные им базы данных, они часто находили очень серьезные ошибки. Потрясающие способности в области компьютеров были очередной откровенной ложью – самоуверенности Уиллу было не занимать. Он всегда умел убеждать – была абсолютно уверена, что он знает, что делает. Все мои страхи рассеялись, и я более уверенно почувствовала себя в собственном доме – раньше боялась «жучков» и постоянной слежки за моим компьютером.
В Ланкашире я нашла людей, которые были знакомы с Джорданами с 90-х годов, когда те только переехали в Британию. С самого начала за ними гонялись коллекторы. Прежние соседи рассказали, как однажды получили по почте пакет, где было пять листов бумаги со словами: «Уилл Джордан имел сексуальные отношения с моей дочерью». Они решили, что отправитель ошибся адресом, а письмо предназначалось соседям. Их семья несколько раз выезжала и возвращалась – всегда по ночам. Мишель всем рассказывала, что Уилл работает на правительство, но никогда не объясняла, чем он занимается. Потом исчезла их няня, и они встретили ее с ребенком, который был безумно похож на Уилла. Сначала я подумала, что это была та самая няня, которая забеременела в Галлене, но они сказали, что видели ее совсем недавно и ребенку было около десяти лет, так что это никак не могла быть та же самая няня.
Элис зашла на сайт 192.com[4] и сообщила владельцам, что с нами случилось. Они оказали ей всемерную помощь, за что мы были им очень благодарны. Элис изучила файлы в интернете и нашла свидетельства о рождении, где отцом был указан Уилл. Мы нашли няню, которая за два года родила от него двух девочек. Одна родилась в 2001 году, а вторая в апреле 2002-го, а моя дочь в феврале 2002-го. Еще одно доказательство того, что во время моей беременности Уилл вовсе не был ни в Палестине, ни в Израиле.
На том же сайте Элис обнаружили адрес няни из Галлена, и в начале ноября 2006 года я написала ей, представилась и приложила фотографии, чтобы она поняла, что Уилл был частью нашей семьи. Я писала, что хотела бы поговорить с ней, и она вскоре мне перезвонила. Мы проговорили около часа. Няня вела себя очень сдержанно, и я решила рассказать ей мою историю: как Уилл познакомился со мной и соблазнил меня; как он убедил меня, что работает на ЦРУ; как я приезжала в Галлен, а он объяснил, что это оперативная база. Я рассказала про всю ложь, небылицы и страхи, которые лишили меня всех средств. Женщина слушала, а я не задавала ей вопросов. Потом рассказала про Элис, про нашу дружбу, про поиски истины. Няня проявила осторожность и решила подумать. Надеюсь, когда-нибудь она расскажет нам свою историю. Пока что она хранит молчание. Ситуация ее смущает, и я это прекрасно понимаю.
Мне всегда хотелось позвонить семье Уилла, чтобы узнать больше о тех, кто являлся и моими родственниками тоже. Его мать и отец должны были приехать на нашу помолвку, но так и не появились. Те, с кем я говорила по телефону, были очень приветливы и рады, что он наконец-то решил остепениться. Мне хотелось узнать, что родители Уилла не замешаны в его аферах и что те люди были просто нанятыми им актерами или кем-то в этом роде.
Я хотела, чтобы его родители знали, что у них есть и другие внуки, но понимала, что не могу звонить им.
В конце концов, они его родители, а не мои. Мне отчаянно хотелось больше узнать о его прошлом, чтобы понять, что же заставило его свернуть на такой путь.
Через семь месяцев после встречи с Мишель и осознания всего произошедшего я набралась смелости и позвонила сестре Уилла в США. Звонила с душевным трепетом. Страшно нервничала. Мне не хотелось разрушать чужую семью, но, кроме нее, помочь мне никто не мог. Я долго раздумывала, а потом все же набрала номер.
Сначала мне ответил кто-то другой. Меня спросили, по какому поводу звоню. Я ответила, что была женой Уилла Джордана и хочу поговорить со своей золовкой. Девушка, которая сняла трубку, стала меня расспрашивать, и я сказала, что Уилл в тюрьме, а в ответ услышала, что ее отец тоже в тюрьме. Я похолодела.
– Сколько же вам лет? – спросила я.
– Почти четырнадцать, – ответила девушка.
Я была поражена, мне казалось, что моя собеседница намного старше. Я привыкла общаться с маленькими детьми, и мне не пришло в голову, что разговариваю не со взрослым человеком. С чувством глубокого раскаяния я прикусила язык. Девушка дала мне электронную почту матери. Я сказала, что перешлю несколько фотографий, чтобы она понимала, с кем имеет дело, и повесила трубку.
Около часа ночи мне позвонили. В первый раз я разговаривала со своей золовкой. Она была раздражена тем, что столько всего рассказала ее дочери, и я долго извинялась, понимая свою ошибку. Мне не следовало звонить. Сестра Уилла смягчилась – она поняла, что я сделала это не намеренно. Сегодня осознаю, что мой звонок был чистым эгоизмом. Я не имела права требовать от нее ответов. Его сестра была потрясена моим рассказом. Моя история ее сильно расстроила. Она никогда не была близка с Уиллом, но не удивилась произошедшему. Подозреваю, что она многого мне не рассказала. Я выслала ей фотографии нашей семьи и нашей свадьбы, чтобы она удостоверилась в правдивости моих слов. Она попросила держать ее в курсе относительно суда, но не искать других контактов – я это поняла и приняла.
22. Полиция
Со временем я узнала о Уилле еще больше. Он арендовал в Оксфорде дом для Мишель и детей стоимостью миллион фунтов, но не платил за него несколько месяцев. Именно тогда он рассказывал мне, как ночует в машине. Я с гневом вспоминала бессонные ночи, когда представляла, как он ежится от холода под купленными мной одеялами. Тогда я терзалась чувством вины – ведь у меня хотя бы была крыша над головой. Как же глупа я была!
Я знала, кому принадлежал дом, потому что однажды по требованию Уилла сама оплачивала аренду (хотя тогда не знала, за что плачу). Хозяева дома выдвинули иск за неоплаченные четыре месяца, но за двенадцать часов до слушания он пришел в суд и попросил отложить разбирательство. И выиграл еще один месяц, это позволило его семье целый месяц жить в роскошном доме без оплаты.
В конце концов Уилл оказался в суде за невыплату 13 тысяч фунтов. Он спокойно заявил судье, что на его счету 11 тысяч и он ожидает обналичивания крупного чека. Поразительно, но судья дал ему еще неделю, вместо того чтобы потребовать выплатить 11 тысяч сейчас, а остальное потом. Хозяева дома были очень недовольны, и в результате они потеряли еще больше денег. Но со временем Уилла с семьей удалось выселить.
Я узнала, что Уилл сумел арендовать дома, представляясь правой рукой Джона Прескотта, – он действительно работал в офисе вице-премьера, так что написать себе рекомендацию ему было несложно. Ход судебного разбирательства страшно расстроил хозяев дома – они не думали, что мошенник может манипулировать судом в своих интересах. Они были в ярости из-за системы проверки рекомендаций потенциальных жильцов: она не показала, что против Уилла уже неоднократно возбуждались дела из-за невыплаты арендных платежей.
Когда судебные приставы приехали их выселять, Уилл наблюдал за погрузкой мебели и других семейных вещей в грузовик. Грузчики уронили его рояль – к изумлению хозяев дома. Эта информация вывела меня из себя. Мне пришлось продать полис страхования жизни, а он даже не подумал продать рояль. Позже я узнала, что компания, в которой он взял этот рояль напрокат, разыскивает его, чтобы вернуть инструмент.
Первое слушание по делу о двоеженстве и мошенничестве было назначено на 5 апреля 2006 года – в этот день я ждала звонка от адвоката Уилла, однако вместо нее мне позвонила Мишель. Но рассмотрение отложили. Дело должно было слушаться в магистратском суде в апреле, мае и июне, и каждый раз рассмотрение откладывали. Наконец в июле дело передали в королевский суд, но и там его откладывали четыре или пять раз. Каждый раз мне сообщали дату, когда должна была закончиться моя мучительная неопределенность, и каждый раз меня ждало разочарование. Пока дело рассматривали, я все еще считалась «замужней». Когда Уилла признают виновным, я стану «незаконно вступившей в брак», и мне придется идти в гражданский суд для аннуляции моего брака и ликвидации записи о регистрации брака. После этого я стану «одинокой» и никогда не вступавшей в брак с Уиллом. Мы живем в странной системе.