— Работать против своих?
— А у тебя есть выбор? — спросил я напрямую. — Выход у тебя только один, делать это добровольно или с промытыми мозгами. Лично мне вассальная клятва мнится меньшим злом, всё-таки ты останешься собой.
— Сволочь! — воскликнула с бессильной злобой Лалия, а затем, заскрипев зубами, откинулась назад, и зажмурившись, пару раз треснула затылком об стену. Ничего серьезного, сканирование показало, что она не настолько фанатично предана организации и султану, чтобы покончить с собой, поэтому я спокойно поднялся и направился к выходу. Уже на пороге произнес, — У тебя сутки, на принятие решения.
— Ниике, — дверь на самый верх башни раскрылась, пропуская молодого богато одетого юношу к опальной дочери султана.
— Мегреб! — девушка подскочила с софы, на которой полулежала, задумчиво перелистывая книгу, — ты что-то узнал про Павла?!
— Про этого колдуна? — с плохо скрываемым презрением произнес султанзаде, — нет, про него я не слышал. Как он сбежал из твоего дворца, так, наверное, где-то скрывается, боясь высунуть нос.
— Тогда почему вот уже несколько дней я слышу какие-то странные перешептывания стражи за дверью, вижу в окно, что стража стягивается ко дворцу и, похоже, большая часть янычар, если я верно разглядела знамена, тоже вернулись в Тардан?
— Если ты думаешь, что это из-за твоего так называемого мужа, то ты ошибаешься, сестра, — ответил юноша, — тут произошло кое-что пострашней.
— Что именно? — напряглась Ниике.
— Города гномов больше нет, — невольно переходя почти на шепот, произнес Мегреб, — полностью разрушена вся гора. Отчего, почему — никто не знает. По всем крепостям тревога. Некоторые советники считают, что это происки империи и ожидают со дня на день вторжения. Сама знаешь, без поддержки гномьих боевых механизмов отбить нападение будет очень тяжело.
— Знаю, — согласно кивнула враз задумавшаяся принцесса. Затем спросила в ответ, — но пока империя не напала?
— Пока нет, — ответил султанзаде, — и скопления войск на границе не видно, но, возможно, это какой-то отвлекающий маневр.
— Понятно. — Больше вслух Ниике-султан ничего произносить не стала. Но будучи девушкой весьма не глупой и вполне образованной, она не стала сходу назначать империю виновницей всего, а внезапно подумала о муже.
— Может это ты, Паша, — прошептала она, прижав руки к груди, — может это ты ищешь способ меня освободить?
Глава 18
Рывшаяся тайком в склоне горы стихийно сбившаяся в ватагу группа старателей состоящая из жителей Салиса, пользуясь покровом ночи, усиленно долбила камень и разбирала завалы, стараясь добратьсяя до сокровищ Гардункара. Таких как они было не мало, но и гора была огромной, даже после того как уменьшилась наполовину и поэтому до конфликтов не доходило, хотя при случайной встрече все и хватались за оружие, напряженно провожая друг-друга пристальными взглядами. Толковых находок тоже пока не попадалось, хоть и старались рыть там где когда-то были выходы на поверхность из гномьего города.
— Тс-с, — произнес один из стоящих на стрёме, привлекая внимание остальных. Приподнялся, вглядываясь в темноту.
— Что там? — свистящим шепотом спросил тихо подобравшись к нему второй.
— Показалось, — медленно произнес старатель, продолжая, однако, вглядываться в темноту, — может птица была. Что-то промелькнуло, но сейчас тихо.
— Ладно. Но смотрите в оба. Мы хоть и не нашли пока вход, но Растик божился, что точно должен быть где-то здесь.
Прекрасно слышавший весь их произносимый шопотом монолог, Глушаков, замерший и прижавшийся к камням, в паре десятков метров от лагеря старателей, только кривовато ухмыльнулся, и вновь двинулся дальше. Его тоже интересовала гора, вот только не сокровищ ради.
— Значит всё, нет больше гномов? — Пробормотал он, зондируя скалу на предмет пустот и полостей, — Интересно. Не ты ли Паша тут покуролесил? Там от дворца рожки да ножки остались и триста янычар одним махом из строя вывел, здесь гору разрушил. Но что ни делается, всё к лучшему. Коммунизм в окружении врагов нам в империи не построить. Да и войной не вариант, проходили, знаем. А вот так, по тихому, отлично. И люди целы, — бормотал себе под нос трудовик, пытаясь определить, точно гномам конец пришел или выжил кто.
Тут внезапно, чуть выше по склону, куча камней задрожжала, скала под ногами завибрировала и наружу, с лязгом и скрежетом пробилась шишковатая коническая головка с полметра диаметром. Пробила отверстие, а затем, двигаясь из стороны в сторону, принялась расчищать проём.
Спустя минут пять, выбросив в воздух густое облако каменной пыли, рабочий орган проходческого комбайна, знакомого Сергею еще по Земле, и, как оказалось, вполне освоенного гномами, исчез обратно в созданном проходе и оттуда, наружу выбралась тройка выживших гномов.
— Пробились, Хрюкотодыр, — завопил один из них, — чтоб у меня настоящая борода проросла. Пробились! Думал сдохнем там. Но ничего, давайте бегом вниз, скажите остальным, что путь открыт. Ух, кто бы это не сделал, — гном погрозил кулаком в воздух, — Я до тебя доберусь, не будь я могучий Трахтенбург.
Укоризненно качнув головой, не замеченный никем Глушаков молча обнажил клинок, пробормотал, — Не порядок. — А затем, неслышно приблизился со спины к продолжавшему сыпать угрозы непонятно кому коротышке.
Коротий взмах и голова гнома слетела с шеи покатившись вниз, пока не зацепилась рыжей бородой и не осталась висеть словно странный и страшный знак на одном из валунов, а трудовик, неслышимой тенью проник в проход, идя по следу оставшейся пары.
Угрозу следовало ликвидировать, пока подземный народец не нашел способа снова расплодиться.
— Нет! Не убива… — бандит захрипел, хватаясь за рукоять кинжала торчащую из груди. На губах запузырилась кровь, а из горла раздался вибрирующий полный безнадеги хрип умирающего.
— Не стоило вам нападать на мирного путника, — негромко произнес, откидывая платок с лица Глушаков, еще раз пробегая взглядом по замершим в подворотне телам. Присмотревшись к тому, что просил не убивать, он заметил выбившуюся из под грубой тканевой накидки форму городской стражи. Впрочем, мужчину мало интересовало, раздел ли бандит стражника или сам им был до недавнего времени. С покусившимися на его жизнь у него в любом случае был разговор короткий.
Где-то далеко завыла собака и завкафедры недавно созданной инженерной магии пошел вдоль узкого проулка, углубляясь всё дальше в, ставшие чрезвычайно опасными, после падения гномьей горы, трущобы Салиса.
— Стой! — произнес у входа в бандитское логово один из двух стоявших на страже охранников. Логовом, правда, это можно было назвать лишь отчасти. Еще неделю назад это была вполне респектабельная гостиница. Теперь же её занимал местный авторитет — Сыч Сизый, одним из первых сообразивший, что в новых условиях можно неплохо развернуться.
Его банда успела подмять под себя добрую треть города, часть стражи банально припугнув, часть сумев привлечь на свою сторону. А когда пришла весть, что султанских янычар всех стянули к столице и легитимной власти ждать еще не скоро, то резко скорректировав планы, Сыч решил отложить сиюминутное обогащение и бегство на потом, прочно и надолго обосновавшись в отжатой для себя резиденции, чтобы по полной вкусить прелести сытой и вольготной жизни.
— Я к Сычу, — спокойно произнес трудовик, без особого страха разглядывая обнаживших оружие бандитов.
— Не к Сычу, а Сычану-аге, — с нажимом произнес бандит. Зная, что внутри еще не меньше пары десятков братьев по опасному промыслу, чувствовал себя он вполне уверенно, поэтому, со смешком, добавил, — и он сегодня не принимает.
Глушаков вздохнул, — Жаль, — и медленно пошел вперед. Попытку преградить ему путь, наставив мечи, он отмел одним движением, просто поведя ладонью перед собой, отчего оба охранника, резко потеряв координацию движений, запутались в собственных ногах и повалились наземь, чуть не порезавшись о собственную сталь.
Толкнув незапертую створку, Сергей вошел внутрь и огляделся.
Первое, на что натолкнулся его взгляд, были четверо бандитов без брони, но с оружием, что, развалившись на диванах в холле, хлестали, по другому и не скажешь, вино из дорогих бутылок и лапали двух сидящих рядом разбитных девиц, на чьих лицах, размалёванных яркой косметикой, ни стыда ни смущения заметно не было. Похоже те давно были ударницами не тяжелого труда и чувствовали себя вполне в своей тарелке, задорным хихиканьем только разжигая интерес.
— Ты кто такой? — с ленцой спросил один из сидящих бандюков, обратив залитые алкоголем зенки на непрошенного гостя.
— Никто. Сыч у себя? — произнес Глушаков.
— У себя, — внезапно вполне миролюбиво произнес первый, кивнул в сторону лестницы, — наверху.
Кивнув в ответ, трудовик направился к ней, но стоило ему оказаться спиной к сидящим, как в воздухе блеснул кинжал, брошенный всё тем же бандитом. Вот только Глушаков, ожидая подобного, чуть сдвинулся в сторону, пропуская тот мимо себя и тонкое лезвие, воткнувшись в одну из ступенек, зло и обиженно задрожало.
— Жаль, — вновь произнес Сергей, а затем обе девки завизжали, раздался грохот опрокидываемой мебели, а воздух мгновенно зазвенел сталью.
Вот только против опыта и сил Сергея обычным нападавшим ничего не светило и уже через минуту, кроме продолжавших насиловать глотку дам и самого трудовика, на ногах не осталось никого. Впрочем, бандитов он не убил, только покалечил. А когда со всего немаленького дома начал сбегаться лихой народ, то просто зажег в руке полыхнувший злым пламенем, огненный шар.
— Маг. Маг… — боязливо зашептались в толпе. Резко затормозив, первые ряды качнулись было назад, но там напирали задние и под внимательным взглядом Глушакова, стоявшие впереди бандиты потупив взоры, словно стесняясь, стали прятать оружие в руках за спину.
— Мне нужен Сыч, — еще раз спокойно произнес трудовик.