– А остальные что делали?
Виталий Васильевич закатил глаза.
– Вы знаете, скольких идиотов мне удалось увидеть за годы работы? – ответил он вопросом на вопрос. – На что идут люди, которым хочется выпить или получить дозу? В голове не укладывается! А что пьют? А что колют? Но, может, хоть у одного теперь голова на место встанет.
– Вам разрешили допросить его в реанимации?
– Во-первых, он кое-что рассказал отцу Иоанну, во-вторых, он сам выразил желание побеседовать. Он почти точно выживет. Но жаждет мести.
– Нечего по чужим сумкам рыться.
– Но разве нормальный человек ходит с мышьяком в сумке?
Я рассказала о звонке «Даши» и сообщила, что сейчас приедет Петр Васильевич, начальник службы безопасности Лопаткина, с которым майор сможет побеседовать.
– Вот свалились «подарочки» на голову, – скривился Виталий Васильевич, как от зубной боли. – Терпеть не могу иметь дело с киношниками и артистами. Ни в роли подозреваемых, ни в роли жертв. И еще этот Попковский… Ни в коем случае не соглашайтесь – что бы ни предлагал.
– Да я и не собиралась. Я никогда не хотела сниматься в кино.
В этот момент прозвучал звонок от ворот.
Глава 20
Петр Васильевич приехал с двумя сотрудниками юридического отдела Лопаткина и одним своим помощником. Я была очень рада их появлению. Петр Васильевич отправился беседовать с майором, адвокаты с помощником Измайлова проследовали в комнату, где сидели Кристина с непрошеными гостями. Я принесла им чай и кофе и быстро удалилась. Без меня разберутся. Попковский при виде меня опять заорал, что хочет сделать меня знаменитой и не видит без меня своего нового шедевра.
Но вместо обсуждения съемок фильма с моим участием или моей роли я отправилась на второй этаж мыть полы. В процессе задумалась, куда же все-таки могла деться та половая тряпка и кто мыл пол в день гибели Даши и Алексея? И зачем? Какие следы он пытался скрыть? Рвоту? Так по содержимому желудка можно определить яд. И пятна все равно остались – в санузле, на телах жертв. Более того, если человек знал, что рвотные массы являются уликой, то должен был знать и о вскрытии, и о современных реагентах. Сейчас очень эффективная диагностика отравлений.
Почему Кристина не обратила внимания на порошок в сумке? Интересно, его было много или не очень? И что она собиралась с ним делать? Выбросить? Так почему не выбросила?
Те же вопросы возникли не только у меня. Я слушала ответы, когда Кристину допрашивал Петр Васильевич уже после отъезда всех непрошеных гостей.
– Да, увидела порошок. Я решила, что кто-то из девчонок на какой-то вечеринке случайно положил его ко мне в сумку. Перепутал. Или прятал. Я не знаю, когда он там появился!
– Вы его не пробовали?
– Я не кокаинистка! – рявкнула Кристина на Петра Васильевича.
– Вы решили, что это кокаин?
– А что же еще?
А мышьяк с кокаином разве одного цвета? – хотелось спросить мне, но я сдержалась. Я ни разу в жизни не видела кокаин, я ни разу в жизни не видела мышьяк… Я только помню, как у меня в десятом классе болел зуб и нервы убивали при помощи мышьяка. Но теперь от этой технологии отказались. По крайней мере, в более старшем возрасте с моими зубными нервами расправлялись сразу же под сильной анестезией. А тогда вроде бы немного немел язык…
– Что вы собирались делать с порошком? – тем временем спросил Петр Васильевич у Кристины.
– Подарить одной знакомой.
– Зачем?
– Она давно сидит на кокаине.
– Это, случайно, не Сюзанна? – встряла я.
– Да вы что? Сюзанна даже не пробовала ни разу!
«А ты, значит, пробовала… Но молодец, что не пристрастилась». Хотя я очень сомневалась, что Кристина могла кому-то что-то подарить. Скорее, обменять. На колечко или платьице, или еще что-нибудь. С другой стороны, какое мне дело?
Наконец Петр Васильевич отпустил Кристину, и она заявила, что идет спать, а мы с Измайловым отправились на кухню.
– Накормите, Лариса Михайловна?
Я теперь готовила с большим запасом, так что мы спокойно могли пообедать с Петром Васильевичем. Все остальные (за исключением Кристины) дом покинули.
– До чего договорились? – спросила я у Измайлова.
– С кем? – уточнил он с полным ртом.
– Со всеми.
– Моя задача – обеспечить безопасное и по возможности спокойное существование Сергея Юрьевича, его фирмы и его супруги. Кристине не предъявили никаких обвинений. Да и в чем? Хотя был бы человек – статья найдется. Пакетик, конечно, заляпан, да и тот, кто его подложил, явно не такой дурак, чтобы оставлять отпечатки пальцев. Но его все-таки проверят.
– Там был один мышьяк или какая-то смесь?
– А я-то откуда знаю? Экспертиза покажет. На глаз не определить. На вкус не стали. Знаете ли, ни у кого желания пробовать не возникло. Кроме тех идиотов-артистов. Хотя о мертвых так, конечно, нельзя говорить, да и о больном тоже. Но те трое однозначно отравились мышьяком. Это определили в больнице. И симптомы это показывали – рвота, боли в животе, понос, угнетение нервной системы.
– А разве ни от чего другого не бывает таких симптомов?
– Бывает, конечно. Но сейчас хорошая диагностика. На мышьяк даже какая-то особая проба есть. Видят симптомы – и делают то, что нужно. Мышьяком же народ не первое столетие травится, то есть травят. Предполагают даже, что Наполеона им отравили. Во Франции порошок – не чистый мышьяк, а смесь с чем-то, которую чаще всего использовали для отравлений – даже получил особое название – poudre de succession. Первое слово означает «порошок», «пудра», а второе – «наследование», «наследство». Порошок для наследования. Уже по одному названию можно догадаться, зачем его использовали. И у нас им травили. Например, в волосах Елены Глинской (матери Ивана Грозного) нашли огромную дозу мышьяка – уже в наше время. Хватило бы на несколько человек. Так что и симптомы отравления давно известны, и противоядия. Теперь, конечно, они более усовершенствованные, но и простое промывание желудка может помочь, и водные растворы тиосульфата натрия.
– Попковский и компания будут предъявлять претензии Сергею Юрьевичу? Или Кристине?
– Нет. И – надеюсь – отец Иоанн забудет сюда дорогу. Но не уверен, что Попковский оставит вас в покое. Он страшно хочет заполучить вас в свой сериал, а может, и свою постель. Он как раз предпочитает женщин вашего типа.
– Мало ли что он предпочитает…
– Если захотите охрану, звоните. Сразу же обеспечим.
– Что будет с Кристиной? Может, ее на самом деле лучше поместить в клинику?
– Сергей Юрьевич против.
– А если все-таки попробовать поговорить с Сюзанной? Ей не требуется находиться здесь двадцать четыре часа в сутки.
– Я бы поговорил с Надеждой.
– С кем?
– Женой любовника Сюзанны.
У меня ведь тоже появлялись такие мысли…
– Составите мне компанию, Лариса Михайловна? У вас на сегодня еще много работы?
– Я вообще-то в магазин не успела с этими гостями.
– Пишите список. Я все закуплю. А вы пока заканчивайте дела в доме. Вернусь – и поедем.
– А адрес этой Надежды у вас есть?
– Обижаете.
И мы поехали. Без предварительного звонка, естественно, без приглашения. Да и не знала нас Надежда. Но обрадовалась нам! Мы оказались первыми, кто был готов ее выслушать полностью и поверить в ее слова!
Выглядела она отвратительно – глаза опухли от слез, вообще все лицо выглядело опухшим. Никакой косметики, волосы следовало бы подкрасить у корней. Да и фигура очень уступала фигуре Сюзанны. К тому же по всей квартире были разбросаны фантики из-под конфет, обертки от шоколадок и кексов.
Жила она в ограбленной квартире, а муж – в апартаментах, которые имелись при его банке для приема гостей и, вероятно, встреч руководства с подругами. Об отдельном проживании любовника с Сюзанной я уже знала от Кристины, только не знала, где он обосновался.
– Да, мне звонили «доброжелатели», сообщали, что муж завел роман с Сюзанной… Неоднократно звонили. Я закрывала глаза. Она же не первая у него. Всегда какая-то шалава была.
– Вам и в Москву звонили?
– На мобильный. Какая разница, где ты находишься? Телефон же работает в роуминге. Номер в большинстве случаев не определялся. Тут мне стали настойчиво советовать вернуться в Петербург. Разные вещи говорили. В общем, смогли убедить. Нашли нужные слова. Я не могу повторить, что мне говорили. Но… Я взяла билет на вечерний сидячий поезд, приехала – а у меня по квартире ходит Сюзанна.
– Вы не могли ошибиться? – уточнила я.
Женщина покачала головой.
– Я же ее неоднократно видела, а после звонков «доброжелателей» попыталась узнать о ней больше. Она это была. И говорила со мной так издевательски.
– То есть вы вошли в квартиру, открыв дверь своим ключом…
– Да. И не заметила ничего подозрительного. Все замки были закрыты.
– Консьержа у вас нет, а сигнализация?
– Сигнализация была отключена. Это меня удивило. С другой стороны, муж мог забыть поставить квартиру на сигнализацию. Такое с ним случалось и раньше.
– Сюзанна напала на вас? – уточнила я.
– Да. Я не ожидала, что она такая сильная… Я сказала бы, что в ней мужская сила. Хотя, может, она занимается на каких-то тренажерах, владеет приемами. Я не знаю. Но я ничего не могла поделать. Она меня связала, правда, уходя, ослабила веревки, чтобы я сама смогла развязаться. И на том спасибо.
– Почему вы не вызвали полицию?
– Ну… Во-первых, муж всегда говорил, что полицию нужно вызывать в последнюю очередь. Я вначале хотела поговорить с ним. Позвонила его секретарше, он оказался на охоте. То есть он и должен был быть на охоте с друзьями. Но я и предположить не могла, что Сюзанна тоже там!
– Вы уверены, что это была Сюзанна? – мягко спросил Петр Васильевич.
Надежда печально кивнула.
– Я не исключаю, что они провернули это дело вместе с моим мужем, – ответила она.
– Зачем?
– Ради денег. Мой муж всегда все делал ради денег.