– Интересно, оно у нас долго будет храниться? – спросила я, не ожидая ответа.
– Мне тоже интересно. Главное, чтобы тебя не заставили его стирать и гладить.
– Вот еще! Кстати, большинство своих вещей Кристина мне не доверяет.
Петр Васильевич удивленно приподнял брови.
– Она сама стирает? С ее-то ногтями?
– Что ты, – рассмеялась я. – Она отвозит вещи в какой-то специальный дом быта, только он теперь называется как-то мудрено. Но в том же здании в советские времена находился дом быта, куда я сама ездила. Всегда пользовался хорошей репутацией. Теперь они несколько перепрофилировались или, правильнее будет сказать, переориентировались на другой контингент. Правильно сделали. Средний человек сейчас редко пользуется услугами прачечной и химчистки. Если вообще пользуется.
– Я знаю, что женщины из фирмы Сергея Юрьевича ходят в какую-то итальянскую химчистку. Слышал, как они ее обсуждали. Стирают все сами. И я стираю сам. То есть стиральная машина стирает. Теперь-то с ними проблем нет. А помнишь, как белье кипятили? Ты же явно кипятила, пока машины не было. Костюмы я чищу сам. В химчистку давно ничего не сдавал. То есть вообще не помню, чтобы когда-то сдавал. Раньше…
Петр Васильевич замолчал. Хотел сказать, что сдавала жена? Решил не говорить при мне? Его дело. Я понимала, что он давно живет один. Почему? По собственному выбору или так получилось? Может, когда-нибудь объяснит. Или не объяснит. Я вообще не знала, была ли у него когда-то семья, есть ли дети. Захочет – расскажет. Не захочет – значит, это не мое дело. По крайней мере, я сама с вопросами лезть к нему не собиралась.
Я подумала, что Кристина с отцом Иоанном очень долго копаются наверху, и решила туда подняться, чтобы посмотреть, чем они там заняты. Спрошу, не желают ли пить или есть. После работы-то надо подкрепиться. Петр Васильевич изъявил желание подняться наверх вместе со мной.
Кристина с отцом Иоанном занимались странным делом. Руководила процессом Кристина.
Из каждой сумки или мешка извлекались вещи, Кристина их осматривала и иногда что-то откладывала в стоявшую посередине мансарды сумку. Оставшееся опять засовывалось в сумку или пакет (не очень аккуратно), и пакет относился в угол мансарды.
Кристина отбирает вещи для себя? Вообще-то у них с Сюзанной один размер. Или почти один – в Кристину явно было закачано больше силикона.
– Вам помочь? – спросила я.
– Нет, мы уже заканчиваем.
– Когда будете обедать?
– Я буду ужинать с Сержем, а…
Она посмотрела на отца Иоанна.
– Я бы что-нибудь и сейчас перекусил. Если можно, – посмотрел на меня мужчина.
– Только давай быстро. Нам ехать надо, – сказала Кристина.
– Куда? – спросил Петр Васильевич.
– Не нужно меня сопровождать! Я сама справлюсь! – заорала Кристина.
– Одна вы никуда не поедете, – твердо сказал Петр Васильевич.
– Поеду! – истерично заорала Кристина.
– Я сейчас позвоню Сергею Юрьевичу…
– Не надо никому звонить, – спокойно произнес отец Иоанн и посмотрел на супругу моего работодателя. – Правда, Крис?
Потом отец Иоанн повернулся к нам с Петром Васильевичем.
– Я съезжу с Кристиной, а потом провожу ее до дома. Не волнуйтесь.
Можно подумать, мы с Петром Васильевичем волнуемся за Кристину. Просто начальник службы безопасности выполняет свою работу, чтобы из-за Кристины у его работодателя не было лишней головной боли.
– Вы ее провожать собираетесь на ее машине? – невозмутимо уточнил Петр Васильевич.
– Если вас волнует доставка меня домой, то я отсюда доеду сам. Мы с Кристиной вернемся – и я уеду. Мы будем отсутствовать часа два-три.
– Куда вы все-таки собрались? – устало спросил Петр Васильевич. Представляю, как ему надоела Кристина и ее выходки. Не было бы Кристины – работы было бы значительно меньше.
– На кладбище, если вы так хотите знать, – рявкнула Кристина. – И мне там совершенно не нужны сопровождающие!
– К кому вы едете на кладбище? – удивилась я.
Вроде бы у Кристины в нашем городе никто не похоронен. Все родственники – в ее родном. Да и не в том она возрасте, чтобы ездить на кладбище к подругам. Хотя… Кто-то из ее бывших коллег вполне мог скончаться от передозировки, анорексии или просто выброситься из окна.
– К Даше, – ответила Кристина, чем повергла в шок и меня, и Петра Васильевича.
– К Даше за два часа вы точно не успеете, – спокойно заметил Петр Васильевич, быстро приходя в себя. – Самолет только в одну сторону летит дольше.
– Даша хочет видеть меня на Н-ском кладбище, – объявила Кристина, называя сельское кладбище в Ленинградской области.
– Я знаю туда дорогу, – встрял отец Иоанн. – По пути туда живет община брата Попковского.
– Это режиссера, что ли? – уточнил Петр Васильевич.
Отец Иоанн кивнул.
– А что за община? – поинтересовалась я.
– Точно я вам их взгляды на мир повторить не могу, – усмехнулся отец Иоанн. – Вам с этим Попковским нужно говорить, чтобы он вам объяснил свою платформу – если такое вообще возможно.
– Так это секта? – спросила я.
– Наверное.
– Вы там бывали?
– Бывал, и всю эту компанию регулярно вижу.
– Где? – спросили мы с Петром Васильевичем.
– Так они у режиссера Попковского снимаются во всех массовках, – пожал плечами актер, играющий попов и монахов. – Моих прихожан они изображали. Вы посмотрите фильмы Попковского. Там в толпе всегда одни и те же лица. Их, конечно, гримируют, но если знать и хорошо присмотреться…
– А съемка в кино не противоречит их взглядам, доктрине, платформе и чему-то там еще? – поинтересовалась я.
– Жрать-то им надо, несмотря ни на какую платформу, – пожал плечами отец Иоанн. – А это – их единственный доход. Мы с ребятами их неоднократно обсуждали. Возможно, Попковские эту секту специально придумали.
Я спросила, чем раньше занимался Попковский-гуру (или как он там называется в секте). Оказалось – преподавал марксизм-ленинизм и читал лекции в обществе «Знание» (на соответствующие темы). Потом времена изменились, надо было как-то перестраиваться. К тому же бывший преподаватель марксизма-ленинизма вдруг понял, что ему очень сложно без привычной жизни и ораторствования перед аудиторией. В общем, он нашел себя. И члены секты, по всей вероятности, тоже нашли себя. Они не утруждают себя работой, поскольку съемки в массовках их не очень напрягают, а часто и развлекают, живут в старом пионерском лагере, выкупленном Попковским-режиссером и часто используемым как декорации в его фильмах (чтобы не платить за аренду).
– А что они делают, когда не снимаются? – спросила я.
Отец Иоанн пожал плечами и предложил – если хочу – заехать в бывший пионерский лагерь и посмотреть самой.
– Там вход свободный, – сказал он невозмутимо. – Вы вообще нас можете там подождать, если так хотите сопровождать.
– Но… – открыла рот Кристина.
– В жизни нужно идти на компромиссы, – наставительно сказал ей отец Иоанн. – Уважаемые Лариса Михайловна с Петром Васильевичем не хотят тебя отпускать. Ты хочешь ехать одна. Так давайте договоримся. Вначале едем все вместе. Лариса Михайловна с Петром Васильевичем заезжают в лагерь, мы с тобой едем дальше на кладбище, потом заезжаем за ними и едем домой. Оттуда до кладбища совсем недалеко.
Отец Иоанн посмотрел на меня. Я кивнула.
– Поехали, – принял решение Петр Васильевич, вероятно, планируя внести какие-то коррективы по пути. Например, позвонить помощникам.
Но у меня еще был вопрос к Кристине.
– Что «Даша» делает на этом кладбище? – спросила я.
– Не знаю, – ответила Кристина, глядя на меня честными глазами.
– Она вам опять звонила?
Кристина кивнула.
– Велела что-то привезти?
– Конечно. Вы что, не видите, чем я занимаюсь? А вы меня отвлекаете! Так мы до вечера не справимся!
– Но это вещи вашей подруги Сюзанны…
– А то я не знаю!
– Но…
– Даше всегда нравились вещи Сюзанны. Она ей всегда комплименты говорила. Я думала, что для того, чтобы позлить меня, а оказывается, они ей на самом деле нравились, и она хочет носить их в раю.
– И что? – мы быстро переглянулись с Петром Васильевичем.
– Вот я и выбираю летние вещи, которые можно носить в раю.
Она вообще нормальная?
– «Даша» сказала, что нужны только летние?
– А вы разве не знаете, что в раю – вечное лето? – посмотрел на меня отец Иоанн.
Так, понятно, почему Кристина опять к нему побежала… Значит, за консультацией.
– «Даша» сказала, что встретит вас на кладбище? – уточнил Петр Васильевич. Возможно, он уже прикидывал, не вызвать ли к Кристине санитаров.
– Нет, она просто дала указания, где оставить вещи. И я должна их оставлять без группы сопровождения! Так, хватит меня отвлекать! Я и так потратила много времени. Идите ешьте. – Кристина посмотрела на отца Иоанна. – Иди на кухню. Лариса тебя накормит. А я здесь одна закончу.
Отец Иоанн спустился вниз вместе со мной и Петром Васильевичем.
– Вы на самом деле лучше на кладбище не суйтесь, а вызовите своих людей, чтобы заняли там места заранее, – сказал он Петру Васильевичу. – Отсоединитесь от нас у этой общины, чтобы Кристина успокоилась. Я тоже на кладбище не пойду. Мне самому будет спокойнее, если ваши люди за ней проследят.
– Вы о ней так беспокоитесь?
– Мне не нужна лишняя головная боль. От вас в частности. Я здесь голову ломал, что мне делать. Звоните своим подчиненным. И берите на себя всю ответственность.
Петр Васильевич для начала уточнил, что известно отцу Иоанну. Известно было немногое. Ночью опять звонила «Даша», которой захотелось заполучить вещи Сюзанны, которые можно носить в Раю. Их требовалось сложить в одну сумку и отвезти на вполне определенное кладбище, на вполне определенную могилу – какой-то юной девушки, похороненной около месяца назад, с которой «Даша», по ее словам, недавно познакомилась в раю. Поскольку Дашина могила далеко от Петербурга, эта милая девушка любезно согласилась передать вещи «Даше».