– Я слышала о том, что вещи передают в гробу с новым покойником, – призналась я.
Петр Васильевич странно посмотрел на меня. Я сказала, что когда умер мой муж, ко мне приходила женщина из нашего дома, которую я до того дня знала только визуально. Мы даже не здоровались. Она попросила положить в гроб моего мужа вставную челюсть своего. По ее словам, муж снился ей по ночам и просил прислать челюсть. Его забирали из дома на «Скорой» рано утром, челюсть он не вставил, умер в больнице, в морге челюсть не взяли, сказали, что уже не вставить. Она так и осталась лежать дома.
Я челюсть в гроб к Мише положила. Потом слышала еще две подобные истории. В обоих случаях покойники снились близким родственникам и точно указывали, кто из знакомых в ближайшее время умрет – то есть к кому положить «посылку». В одном случае это была тетрадь со стихами, которые для себя писал покойный, в другом – любимые ботинки.
– Я согласен с тем, что параллельный мир существует, – серьезно сказал отец Иоанн. – Но вы же понимаете, что в данном случае происходит нечто совсем другое.
Он посмотрел на Петра Васильевича.
– Я повторяю: мне не нужны лишние проблемы, которые вы можете мне обеспечить. Я хочу дальше сниматься в кино и… В общем, жить так, как жил раньше. Я и подумать не мог, что меня ждет такая головная боль, когда знакомился с Кристиной! Я же понятия не имел о том, что у вас здесь происходит. Оно мне надо? Вызывайте своих людей, полицию, МЧС, кого угодно. Ведь за сумкой кто-то должен прийти. Вы это понимаете не хуже меня.
«Бедный страдающий альфонс, – усмехнулась я про себя. – Выбрал не ту женщину, а теперь не знает, как спасти свою шкуру».
– А почему Кристина собрала все вещи Сюзанны? – спросила я вслух.
– Да чтоб не пропали! Не оставлять же их хозяйке квартиры.
– А где Сюзанна?
– Понятия не имею. Это надо у Кристины спрашивать.
– Она ей тоже звонила?
– Насколько я понял – да. То есть Кристина знала, что Сюзанна собирается в ближайшее время съезжать с той квартиры. Я не совсем понял, что там с любовником, который ей эту квартиру снимал.
– Не важно, – махнул рукой Петр Васильевич, который знал.
– А как Сюзанна отнеслась к тому, что «Даша» захотела получить ее вещи?
Отец Иоанн пожал плечами.
– Но она точно сказала, что ей нужны именно вещи Сюзанны? – уточнил Петр Васильевич.
Молодой мужик задумался.
– Лучше, конечно, уточнить у Кристины… Но сейчас мне кажется, что это она сама так решила. Дайте я подумаю… Я не очень обращал внимание на тот бред, который несла Кристина. Пожалуй, она сказала, что ей звонили и Даша, и Сюзанна. Даша хотела, чтобы Кристина принесла на кладбище нарядные летние вещи, которые можно носить в раю.
– Она это пару раз повторила, – напомнила я.
– Вот-вот. А Сюзанна просила собрать ее вещи в той квартире. Тогда Кристина и решила отдать «Даше» чужие вещи, а не свои. Свои жалко. А Сюзанна когда еще появится, если просила все сложить у вас в мансарде? И помнит ли Сюзанна все, что у нее было? Вы же видели это количество барахла!
– Может помнить, – заметила я.
– Можно свалить на хозяйку квартиру, полицию, МЧС, соседей, – заметил отец Иоанн. – Или сказать, что Даше вещи Сюзанны нравились больше, чем вещи Кристины. Кристина же недавно это заявляла. Да не знаю я! Пусть между собой разбираются.
– Попробуйте выяснить, где Сюзанна, – попросил Петр Васильевич и вышел из кухни. Вероятно, пошел звонить.
Отец Иоанн восхитился моими кулинарными способностями и попросил добавки. И еще спросил, не надумала ли я сниматься в кино. Я не надумала.
Глава 33
Выехали мы опять на двух машинах. Приготовленную для «Даши» сумку нес до машины Кристины отец Иоанн. За руль села Кристина.
– Где нас будут ждать? – спросила я у Измайлова в его машине.
– Сюда ребята не успевают. Двое поехали вперед, чтобы занять места на кладбище. Да так и надежнее будет. Кристина-то глазастая, когда не нужно. А один пристроится на выезде из города на неприметной машине.
– Мы с тобой поедем в общину?
– Почему бы и нет? Кристина же собирается нас туда проводить и убедиться, что мы там остались. Запугала ее Дашенька! – Петр Васильевич хмыкнул. – Если эта компания постоянно снимается в массовках, я не думаю, что там сильно дурят головы людям. Возможно, просто сборище бездельников, которые сбежали от семей, работы, обязанностей. Живут в свое удовольствие, немного подрабатывают – вероятно, тоже в удовольствие, наверное, совокупляются без разбора. И алименты с таких не получишь. И долг не выбьешь.
Петр Васильевич хмыкнул и рассказал об одном знакомом, который подобным образом избежал и вроде бы до сих пор избегает оплаты долга, причем не он один. Несколько должников пристроились в секту, организованную одноклассником одного из должников. Там же оказались и несколько молодых людей, желавших избежать выполнения почетной обязанности гражданина – службы в армии.
– И ничего нельзя сделать?
– Ничего. Думаю, что перед тем, как уйти в ту секту – дело было за Уральским хребтом, – ребята (или их родственники – в случае несостоявшихся солдат Российской армии) проконсультировались с юристами. Не исключаю, что высокооплачиваемые юристы готовили всю «платформу». Или доктрину. Или как там это у них называется. А ребята потом все хорошо выучили.
– Так, с армией мне понятно, и, признаюсь тебе честно, я понимаю этих ребят и их матерей – не хочется отдавать ребенка в армию, где творится то, о чем пишут у нас в газетах, даже если только половина правда. Но ведь у должников «в миру» должно было остаться имущество… За отказ идти в армию имущество не конфискуют, а вот за отказ платить долг вполне могут.
– Они быстренько развелись с женами, написали какие-то хитрые отказы от всего мирского… Я тебе говорю: там точно были подключены очень толковые юристы. Коллекторы не смогли ничего получить. Банкиры локти кусали от бессилия. Не исключаю, что должники обо всем договаривались заранее, заранее нанимали юристов – еще до того, как пошли в банки… Так что давай заедем в этот пионерский лагерь. Мне просто интересно послушать, что здесь организовано и с какой целью.
Мне тоже стало интересно.
Первыми ехали Кристина с отцом Иоанном, мы следовали за ними. Когда мы уже выехали за пределы городской черты, Петру Васильевичу позвонили подчиненные с информацией, что они на месте, только, к сожалению, у нас в городе и его окрестностях пока не зазеленели кусты и деревья, так что скрыться в зелени не получается.
Значит, и у того, кто придет за сумкой, не получится…
Петр Васильевич предложил поискать какой-нибудь крупный памятник и скрыться за ним. Нам сказали, что ничего подобного тому, что установили на центральных аллеях и коммерческих площадках городских кладбищ нашего города, там нет, но есть большие валуны – такие, как лежат в разных частях Карельского перешейка.
– Их что, не могли убрать с кладбища? – удивленно спросил Петр Васильевич.
– Наоборот, притащили, – сказал его подчиненный.
– Зачем?
– В виде памятников. Не надо за плиту деньги платить. Если, конечно, сами тащили. Но, думаю, сами. А потом на камнях выбили имена и даты рождения и смерти.
Почему-то мне вспомнился «Гром-камень» – огромный валун, на котором стоит Медный всадник. Ведь его тоже нашли на Карельском перешейке (место точно не установлено, но где-то в районе Лахты) и доставили в Петербург. Так что ж не использовать такие камни в виде надгробий? И технология специальная была придумана по доставке камня в нужное место. Поднимали с помощью рычагов и домкратов, чтобы подвести под него платформу, потом перекатывали ее по двум параллельным желобам, в которые уложили пятидюймовые шары. Таким образом доставили на берег Финского залива, на специально построенную пристань, там погрузили на опять же специально построенное судно и доставили на Сенатскую площадь. А теперь вообще-то и более современная техника появилась. И вообще родственникам ни пристань, ни судно не требовались. Да и нынешние валуны-надгробия, наверное, не 1600 тонн весят.
Петр Васильевич спросил, можно ли найти на кладбище могилу молодой девушки, умершей примерно месяц назад. Наверное, остались еще венки, да и памятник пока не должен стоять. И даже камень.
– Поищем, – ответили ему. – Если бы вы еще подольше подзадержались… А то ведь неизвестно, где похоронили – где последние захороненные или к родственникам.
– Нам еще в секту заезжать, – сказал Петр Васильевич. – Попробуем там задержаться подольше.
Как в воду глядел.
Кристина позвонила мне по мобильному телефону и сообщила, что мы подъезжаем к общине брата режиссера Попковского. Нам предлагалось следовать за ее машиной по грунтовой дороге.
Петр Васильевич последовал, и вскоре мы оказались перед несколько покосившимися воротами, по внешнему виду которых ничего определить было невозможно. Это могло быть и садоводческое товарищество, и фермерское хозяйство, и просто поселок.
Нас, похоже, ждали. Или ждали кого-то другого. Или кого угодно – кто приедет в эти места. Наверное, летом здесь проезжает немало машин. Если не ошибаюсь, здесь много дач. Особняков, правда, я в ближайших окрестностях не видела. Место не самое лучшее. До залива очень далеко. Есть совсем маленькая речушка, которая в жару, вероятно, высыхает полностью. Поэтому, наверное, территорию лагеря до сих пор не скупили застройщики коттеджей. Хотя от города не так далеко… Но все-таки люди из Питера предпочитают места, где вода в пешей досягаемости.
Когда мы с Петром вышли из машины вслед за отцом Иоанном и Кристиной, к нам навстречу уже бежали люди. Это были мужчины и женщины разных возрастов, но все почему-то в белых одеждах. Очередное Белое Братство? Или идейный вдохновитель просто придумал униформу? Чтобы, например, было проще отбиваться от всяких инстанций… Приезжает налоговая – а ей навстречу психи в белых одеждах и шепчутся, и шепчутся между собой…
Потом толпа расступилась и появился братец режиссера Попковского. Я это поняла благодаря их внешнему сходству. Только этот был с бородой и длинными волосами, но фигура – один в один. Такой же колобок.