Всё тело пружинит, сжимается каждая мышца и болезненной судорогой схватывается.
За правдой я сюда пришел, но вдруг понял, что у меня отпало всякое желание её слышать. Злость внутри меня точно станет неконтролируемой, если я услышу то, с чем не смогу спокойно жить дальше, с чем никогда не смогу смириться.
Нужно смыться куда подальше. Убраться отсюда, пока я ещё могу управлять собой.
Для его же блага.
— Ты мог бы быть моим сыном, — с надрывом Феррат произносит после продолжительной паузы, глаза его странно поблескивают. Через силу я слушаю его, поглядывая в сторону выхода, готовясь бежать отсюда со всех ног. — Ещё как мог, если бы не одно "но"... Дело в том, что у меня с Элиф не было ничего, корме крепкой духовной близости. Она не смогла перерасти в нечто больше, потому что эгоизм Рифата стал непреодолимым барьером для неё. Эмир, ты не моя кровь. Но ты должен знать, что я об этом очень сожалею.
Его последние слова заглушает мой протяжный выдох. Казалось, все это время я и вовсе не дышал, но сейчас впервые за целый день я чувствую необычайное облегчение и освобождение души. Злость со свистом сдувается подобно шарику, превращаясь в пшик. Я избавился от тяжеленных кандалов. Они не давали мне ни малейшей возможности попытаться всплыть со дна. А теперь я исцелился. Кровь очистилась, как и мысли.
— Не так давно Рифат поинтересовался у меня о завещании. Видать, ждет не дождется, когда я сдохну, — заходится он ироничным смехом, по-прежнему возвышаясь надо мной, а я смотрю на него исподлобья. В нем духа немерено, вряд ли что-то может отправить такого на тот свет без участия "заинтересованных" в его смерти лиц. — Я сдуру ляпнул, что завещал одному из Элмасов всё, включая особняк, в котором проживает Рифат, все его движимое имущество и даже туалетную бумагу, которой он подтирается. Я не ведал, что одной брошенной с неприязни фразой, я вновь порождаю в нем сущее зло. Видимо, мои слова были неким толчком к действиям. Таким образом Рифат переманил на свою сторону Мерьям, Арслана, нацелился на Диану и твоего наследника, чтобы все Элмасы были под его влиянием. Получается, из Элмасов оставались только ты и Назар. Насчет Назара я не уверен. Думается мне, этот мальчишка сломается сразу же, поэтому Рифату остается справиться только с тобой и со мной, чтобы после моей "скоропостижной" смерти все досталось ему, — совсем неожиданно он протягивает мне ладонь для рукопожатия. — Ты прав, Эмир. Только мне под силу остановить эту гонку. Сейчас, когда я понимаю, что тобой движет твердость духа, когда я вижу, что все твои мысли направлены в сторону безопасности своей семьи, я хочу перед тобой извиниться. Прости, я перед тобой очень сильно виноват. Но я приму меры в отношении Рифата. Клянусь тебе, он никогда больше не потревожит твою семью! Это я могу пообещать тебе.
Единственное, что я знаю о Феррате с точностью — его слово имеет огромнейший вес. Слово, сказанное своевременно.
Но, как выяснилось, он зачастую молчит до последнего, а говорит что-то дельное, когда уже поздно. Когда уже нет смысла и не за что бороться.
Стоит ли полагаться на Феррата?
Я узнал, где кроется корень проблемы, нарыл глубинную причину, из-за которой мне и моей семье приходится прятаться за чужими именами и несуществующими личностями. Этого мне сполна хватит для того, чтобы упрятать Рифата на долгие годы за решетку. Моя семья вновь сможет жить своими жизнями и строить планы на будущее, не боясь оглянуться назад.
В данном случае полагаться я могу только на себя, но я буду очень признателен Феррату, если он все же положит начало победоносному концу и посодействует мне.
— Каким образом? Что может остановить Рифата? — выпытываю я, надеясь, что он сразу же выложит мне все как на духу.
Только он осведомлен о всех слабых сторонах Рифата, но Феррат не так-то прост. Ему нужно взаимное согласие. Ему необходимо подтверждение тому, что я доверяю ему.
Он неестественно прочищает горло и заламывает бровь, когда я неодобрительно посматриваю на него, затем на его вытянутую ладонь. Поднимаюсь на ноги и в итоге крепко сжимаю его руку, скрепив наш уговор.
— Как что? Он хотел увидеть завещание. Так я покажу его ему, — заявляет Феррат с полной уверенностью и с верой, что наше соглашение не прогорит.
— И кому же ты завещал всё?
В этот момент различаю позади себя приближающиеся шаги. Быстрые, летящие, словно идеально накаченный мяч скачет по мраморному полу. Шаги замедляются, затем останавливаются. Спина моя напрягается от присутствия кого-то третьего на террасе. Феррат переводит взгляд за меня. Его строгие черты лица заметно смягчаются, косая ухмылочка проглядывается на губах, спрятанных под густой растительностью.
— Я завещал всё твоему сыну. Арслану, — с теплотой произносит он, широко расставляя свои руки. — А вот как раз и он. Иди сюда, мой лев! Не бойся.
Стою столбом, боясь шелохнуться. Боковым зрением вижу, как мальчишка, одетый в забавную пижаму, крадется к Феррату. Он хватается за его руку и прячется за ним от меня.
— Деда, я не знал, что ты не один, — робко молвит он, осторожно переглянувшись со мной. — Я хотел позвать тебя почитать мне "Гарри Поттера".
Феррат подхватывает парнишку на руки.
— Ох ух, этот "Гарри-провались-Поттер". Диана привила ему любовь к этой книге. Теперь он вообще не засыпает, пока я не прочту хотя бы одну главу, — ворчливо бросает Феррат, чем смущает Арслана. Его щеки вспыхивают, глаза теперь в открытую изучают меня с интересом. Такого интереса я не наблюдал за ним, когда мы виделись за ужином в ресторане. — Арслан, помнишь, ты спрашивал у меня, когда ты сможешь увидеться со своим папой?
Только не это...
Ноги мои постепенно врастают в мрамор.
— Да, я спрашивал тебя об этом уже сто миллионов раз. Каждый раз ты говорил, что он придет ко мне, как только решит все дела, но что-то его дела все никак не решаются, — вздыхает малой, надувая губы.
Я получаю болезненный укол совести, но сразу же вспоминаю, что в этом нет моей вины. Ещё четыре месяца назад я даже не знал о его существовании.
— А я хоть раз тебе солгал?
— Нет, дедушка, — мотает Арслан головой, наполняясь энтузиазмом. — Ни разу.
— Сегодня замечательный день, мой лев. А знаешь, почему?
— Почему? — спрашивает Арслан, притаившись.
— Потому что сегодня твой папа наконец-таки решил все дела. Он пришел повидаться с тобой, как я и обещал, — провозглашает Феррат, махнув рукой на меня.
Сердце в груди вздрогнуло и застучало бешено. В висках болезненно задавило, а в глотке моментально пересохло.
Я ко всему был готов, но только не к этому.
Феррат ставит Арслана на пол, подталкивает его ко мне, но мальчишка упорно стоит на одном месте, пальцами впиваясь в запястье своего деда. Только взгляд его разгорается при виде меня, а я же угасаю с каждой секундой все больше и больше. Погружаюсь во мрак.
Не такой я представлял себе нашу встречу.
Я вообще и не надеялся, что когда-нибудь до этого дойдет.
— Ну что ты вцепился в меня? Иди поздоровайся со своим отцом! — командует Феррат, слегка повышая тон.
Я бросаю на него укоризненный взгляд. Закрадывается мысль, что этим самым он просто манипулирует, сбивает с толку и переманивает меня на свою сторону.
— Это правда? Ты мой папа? — с растущей улыбкой выпаливает Арслан, делая неуверенный шаг в мою сторону.
Этого шага становится достаточно для того, чтобы понять, что я не готов к знакомству. Не смогу я оправдать его ожиданий. Не сейчас. Не тогда, когда мои нервы ни к черту.
Я подрываюсь с места прямиком к Арслану, с радостью и обожанием встречающего меня. Быстро обхожу его, уже с обидой провожающего мою спину. Несмотря на угрызение совести, прошибающее меня насквозь.
— Извините, мне нужно уходить, — кое-как отлепляю я неуправляемый язык от нёба.
Одна брошенная фраза способна в корне изменить все. Одной неуместной фразы хватит, чтобы повлиять на будущее, на представление о жизни и на то, что ты значишь в этой самой жизни.
Так одной фразой я умудрился разбить мечты Арсланы. Одним шагом, направленным в противоположную от него сторону. Просто сделав шаг от него, я разрушил всё представление о себе, как об отце. Я посеял в маленьком сердечке жгучую обиду и непонимание. Это маленькое и неиспорченное сердечко не понимает, почему я развернулся к нему спиной, когда он хотел идти навстречу. Арслан не в силах понять, почему я не ждал его так же сильно, как он ждал меня на протяжении "ста миллионов вопросов" обо мне.
Странное ощущение сдавливает горло в тисках и душит меня с каждым последующим шагом только сильнее.
Резво перебирая ногами, я чуть ли не бегу к выходу и вдруг слышу позади себя то, что способно враз раздавить мое сердце, вывернуть наизнанку всю душу и выпотрошить её содержимое:
— Папа! Папа, нет! Не уходи! Постой, пожалуйста, — заходится Арслан в истерике, я накрываю уши ладонями, чтобы не слышать его мольбы.
— Я не могу... Прости меня, но... Я не могу... — слова идут сквозь зубы.
Мысленно я корю себя за свою трусость, за прошлое, что так обошлось с нами, но пру напролом.
— Но ты ведь только пришел! — разрывается он плачем. Как бы ни было больно внутри, я не могу вестись на истерики, а голос мальчишки приближается, я сам того не понял, как замедлил шаг: — Пожалуйста, останься.
Арслан догоняет меня уже на выходе из дома. Руками цепляется за мою штанину и сколько есть сил тянет меня обратно в дом.
— Не уходи, пап. Я ведь только тебя встретил, — надсадно выкрикивает, заливаясь слезами из-за моего равнодушия.
Мне нестерпимо больно смотреть на него. Больно слышать его и понимать сколько любви заложено в этом слове "пап", сказанным им.
Кошки скребут, раздирают все внутренности до крови.
— Арслан, я... — сдавленно произношу, он перебивает меня.
— Пап, уходи. Уходи, если хочешь, но скажи, что ты придешь ещё. Скажи, что не оставишь меня больше одного!?
Крепко обнимая меня за ноги, говорит он с такой осознанностью, а моя же осознанн