— Эй, здесь нет ничего ценного, — ровно проговариваю, плавно надвигаясь на него, чтобы не спугнуть. — Я позволю тебе уйти без участия полиции, если ты покажешь мне свои руки и не станешь делать глупостей.
Ложь!
Просто обманная уловка, дабы ослабить его бдительность. Поймать, скрутить и проучить лично.
А он храбреца из себя корчит. Не подчиняется.
Подбираюсь ближе и становлюсь в стойку в случае, если он попытается пойти в атаку.
— Медленно развернись и подними руки ладонями вперед, — делая паузы через каждое слово, повторяю я требовательно. — Без резких движений только! Я вооружен!
Последняя фраза оказалась весьма эффективной. Подчинившись, он поднимает руки над головой и медленно разворачивается.
Пульс тем временем нещадно долбит в висках. Каждая мышца каменеет, наливаясь тяжестью.
Я по-прежнему держу дистанцию на случай, если он припрятал где-то у себя пушку.
Ему остается сделать один шаг — и тогда я увижу его физиономию. Задерживаю дыхание, держу наготове кулак, за секунды ожидания превратившийся в кувалду.
Однако необходимость опознать его в лицо в один миг отпадает.
Прежде чем показаться мне на глаза, он надменным тоном произносит:
— Так просто мне еще никогда не удавалась пробраться в дом к Элмасам! Неужели ты настолько поверил в себя, что решил обойтись без охраны?
Меня моментально переклинивает.
Чувствую как теряю контроль над собой. Рассудок мутится, окрашивая перед собой все в зловещий красный цвет. Каждая клеточка тела саднит и ноет, словно всего меня перетянули колючей проволокой, находящейся под высоким напряжением.
Рывок — и я бросаюсь на него. Безжалостно хватаю за шею, цепляюсь клешнями до мяса, до хрящей. Давлю на его хребет всем своим весом, что позволяет мне зажать его голову в сгибе локтя. Следом сгибаю ногу в колене и наношу под дых мощный удар, вложив в него максимум презрения к нему.
— Пол-легче. Голову оторвешь же, — кряхтит он и кашляет в мою подмышку. — Разве так тебя учили встречать гостей?
Я взбешен до такой степени, что на сей раз даже мысли о долгой и мучительной смерти не вдохновляют меня так, как мысль о том, что я желаю испробовать на Рифате все виды боли. Все до последней, что когда-либо представлял в своем больном воображении.
Я жажду сделать из него подопытную крысу. Хочу убивать его и воскрешать, снова убивать и снова возвращать к жизни. И так до бесконечности, пока он сам не станет умолять меня прикончить его. Но даже тогда я не смогу остановиться.
Это стало моим принципом и рассчитывать на гуманизм тут бессмысленно.
— Ошибаешься! Меня обучали давить таких при первом же их вдохе! Травить и уничтожать! — шиплю, наслаждаясь мыслями, в которых я слышу его мольбы о пощаде.
Я сдавливаю крепче глотку, ощущая как кадык его врезается в мою лучевую кость.
Рифат хрипит, как на последнем издыхании. Но вопреки этому он не пытается сопротивляться. Руки его болтаются в воздухе. Я волоку его к стене, локтем нащупываю выключатель и включаю свет.
Вижу на полу ошметки грунта от его ботинок. Рубашка на нем тоже не первой свежести: грязная и насквозь пропитана потом.
— Как ты выбрался? Феррат сжалился над тобой и отпустил? Он солгал мне? — сыплю вопросами, сгорая от собственного гнева.
Ненавижу их всех!
— Отпусти, — болезненно скулит он. — Только отпусти и я расскажу все, что пожелаешь.
Его морда побагровела, глаза налились кровью, слюни текут изо рта.
Мне ничего не стоит прямо сейчас свернуть ему шею, навсегда покончив с ним.
Однако я всего-навсего вырубаю Рифата оглушающим ударом по затылку. Отправляю его в нокаут ненадолго.
Ослабляю хватку и бессознательная туша Рифата грохается на пол.
Желая ограничить его в движениях до того момента, как он придет в сознание, я обхватываю его за щиколотки и тащу по полу подальше от выхода.
Помнится, в прикроватной тумбе у меня были припрятаны наручники. Они хранятся там еще со времен побега Дианы.
У нее тогда был пылкий нрав и я приберег их на тот случай, если этот нрав нужно будет поумерить.
Достаю наручники и пока Рифат находится в отключке, приковываю его к трубе теплоснабжения.
Я плотно закрываю балконную дверь. Не рассчитав силу, я случайно срываю ручку. Швыряю ее в угол, после чего поднимаюсь к Марии на третий этаж.
— Собери все самое ценное: документы, деньги, все, что посчитаешь нужным, и уходите отсюда как можно скорее, — стараюсь говорить как можно тише и спокойней.
Мария продирает глаза, в секунду приходит в себя и подскакивает с кровати.
— Что случилось? — бормочет она испуганно.
Женщина подлетает к ворочающейся Элиф, тормошит ее, чтобы одеть по-быстрому.
— В доме кто-то есть. Сейчас здесь опасно находиться.
Она цепенеет. В глазах ее вихрем проносится ужас.
— Кто, Эмир?
— Не знаю, — накрываю ее плечи, желая вселить в нее спокойствие. Ей необязательно знать правду. — Прошу тебя, не задавай лишних вопросов. Просто сделай, как я прошу. Хорошо?
— Х-хорошо, — она начинает суетливо носиться по комнате. Достает сумку и кладет в нее кое-какие вещи. — Но полицию-то надо вызвать.
— Не переживай. Я уже вызвал. Скоро полиция будет здесь, — лгу в очередной раз. — Поэтому лучше тебе поторопиться.
— А куда нам ехать?
— Такси приедет с минуты на минуту. Скажи водителю, чтобы отвез вас отель, а дальше уже решим что делать.
К счастью, Мария больше не задает никаких вопросов.
Через несколько минут я провожаю ее с Элиф до машины, после чего целенаправленно спускаюсь в подвал.
Нахожу там жестяную канистру с горючим. Им я поливаю все, что только вижу перед собой. Брызги горючего разлетаются по всем углам в доме. Отравляют воздух парами, от которых пекут глаза, дерет глотку и невыносимо вяжет рот.
Как я и сказал, нужно давно было уже избавиться от этого дома.
Вот... Появился повод.
Очистив разум от противоречивых мыслей, я поливаю лестницу, каждую ее ступеньку, затем пропитываю бензином ковровые дорожки, ведущие к комнатам второго этажа.
Я ставлю канистру у двери спальни, где "отдыхает" Рифат, поднимаюсь за спичками и в три прыжка возвращаюсь обратно.
Рифат к этому времени уже пришел в себя. Прислонившись спиной к стене, он неподвижно сидит. Смотри в окно на луну и не издает при этом ни малейшего звука.
Я присаживаюсь на пол возле него и вымученно откидываю голову на каркас кровати.
В глаза бросается его шея с синюшными отпечатками моих пальцев и стеклянный взгляд, в котором не наблюдается ни малейшего намека на протест. Он словно намеренно шел на свою смерть.
— Рассказывай! — выплевываю я злорадно. — Зачем ты пришел сюда?
Он на секунду переводит на меня взгляд, а после вновь возвращает в окно.
— Ты ведь сам хотел со мной повидаться. Я решил не тянуть до утра.
— Как великодушно с твоей стороны. Ну, и как ты избавился от охраны? Ты их подкупил? Или они в сговоре с тобой?
— Ни то, ни другое, — обыденно отвечает Рифат, лязгнув наручниками о трубу, проверяет их надежность. — Ночью охрана не дежурит под дверью. Я мог спокойно выбраться из комнаты. А попал я к тебе благодаря системе подземных тоннелей. Мой отец купил дом уже возведенным. Он не знает, что под ним построен целый подземный город. Информация о тоннелях была строго засекречена властями. На картах они никак не обозначены, но мне не составило труда раздобыть сведения о них. Деньги порой решают все.
— Это уж точно! — из-за накопившегося раздражения я не могу усидеть на месте, отчего пинаю его по ноге носком ботинка. — Ведь ради денег ты все это и затеял!
Качнув головой, Рифат смотрит на меня с презрением и противную ухмылку натягивает на лицо. Он словно мысленно насаживает меня на вертел, чтобы заживо зажарить и скормить своим верным шавкам.
— Ты не прав, Эмир. Не ради денег. И даже не ради власти, как думает отец. У меня и без того могло быть все, о чем я только подумаю: богатство, признание, женщины.
— Но тебе этого стало мало, и ты решил позариться еще и на чужую семью!
Рифат оскаливается. Он выставляет на меня указательный палец.
— Ты всегда для меня был застрявшей костью в горле. Не нужно было тебе возвращаться в Стамбул! Сидел бы в своих Штатах и ничего этого не было! Ничего! Я ведь все давно забыл. Стер из памяти все, что твоя семейка на пару с моим отцом сотворили со мной! — он делает вынужденную паузу, увидев, что я у меня не находится этому слов. Все, что я хочу, — вгрызться ему в глотку и изодрать его в потроха. Рифат хмыкает и продолжает: — Думаешь, почему у Мерьям шизофрения?
По темечку будто щелкает что-то.
Так вот откуда ноги растут...
Ну, конечно же...
— Хочешь сказать, ты тоже болен? — озвучиваю свои догадки, на что Рифат кивает несмело, словно извиняется предо мной.
— По молодости как-то слетел с катушек. Обеспокоился за свое состояние и решил пройти обследование в тайне от отца. Но шизофрения не стала для меня приговором, я смог побороть себя. Научился сживаться со всеми своими внутренними демонами, а потом объявился ты и отнял у меня Мерьям! Я был вне себя, боялся, что она не выживет из-за ранения. Тогда круг замкнулся и я перестал бороться с собой и со своей болезнью. Я стал жестоким, потому что так мне было гораздо проще, — шипит он сквозь сжатые челюсти.
Рифат плечом дергает раз за разом в надежде хоть как-то избавиться от наручников, но металл врезается ему в запястье, доставляя боль.
— Ты не должен был приезжать! Не должен был лезть к Мерьям со своей дурацкой любовью! Со мной ей было лучше! — бьет он себя в грудь кулаком. — Я знал, как подавить эту болезнь, я мог ослабить ее! А стоило тебе появиться в ее жизни, как ты запустил необратимый процесс! Спроси, что теперь стало с Мерьям? Это уже не она. Оболочка, а внутри нее ни-че-го. Теперь такая же участь ждет и Арслана. Рано или поздно болезнь и до него доберется. И все это из-за одного твоего неверного шага! Поэтому я хотел вытащить эту кость из своего горла и сломать! Я хотел стереть тебя в порошок! Отомстить! Диана стала лишь пешкой. Признаться, я не думал, что она настолько уж важна для тебя, чтобы рисковать своей жизнью. Но ты удивил! Тебе удалось обставить меня и забрать у меня еще и Диану.