На пепелище сидел старик и сжимал тоненького мальчугана, безвольной куклой повисшего на руках деда. Морщинистое лицо старика искажала такая боль и горе, что хотелось броситься прямо в картину, проверить пульс мальчишки и надеяться, что тот просто надышался дымом и его еще можно спасти…
— Он жив, душа моя, — мягко произнес Антарес, осторожно отворачивая меня от картины и прижимая к своей груди.
— Правда? — всхлипнув спросила я.
— Правда, у них давно новый дом, а у этого мальчика своя семья. Ты видела их.
— Видела? — недоверчиво перепросила я.
— На предыдущей картине.
Я даже всхлипывать перестал и широко распахнутыми глазами посмотрела на Анта.
— Ты помог им?
— Это мой долг, Дана, — спокойно ответил он и пальцами утер слезинки с моих глаз. — Не плачь, у них все хорошо.
— Верю, — прошептала, ведь та картина с ярмарки, наверное, навсегда поселилась в моей душе.
— Хочешь, я покажу, как рисую?
— Покажешь?
— Покажу, — Ант обнял меня обеими руками, — хочешь, мы порисуем вместе?
— Да.
Я стояла и наблюдала за тем, как Ант подготавливает рабочее место, устанавливает холст, готовит краску… И никак не могла отделаться от мысли, что я ошибалась в отношении него. Разве может повелитель быть чёрствым, если способен создавать такие картины? Разве может быть он эгоистичным, если печется о благополучии простых людей? А ведь на картине точно люди… Я уверена, что Ант ненавязчиво отслеживал судьбу спасенного им мальчика. А мог этого не делать…
Закусила губу, чтобы не наговорить лишнего и не выдать всю гамму своих чувств, уж слишком из меня перли восторги. Антарес открывался для меня с иной стороны и мне не могло это не нравится и не льстить. Почему же наше знакомство вышло таким дурацким?
Я вздохнула и вернулась за наблюдением действий Антареса. У него уж было все готово, он просто ждал, пока я очнусь от своих мыслей.
— А где кисти? — спросила у него, когда мужчина галантно отобрал мой бокал и заставил тот исчезнуть, прямо в воздухе.
Сейчас, я уже иначе реагировала на магию, хотя периодически, детское восхищение все равно появлялось.
— Мы создадим их сами, иди ко мне, Дана.
Послушано подошла ближе к нему и холсту.
— Вот сюда, — мягко направил меня Ант и встал за моей спиной, плотно так встал, придерживая своей рукой мою правую руку. — Почувствуй магию внутри себя, призови ее и позволь ей раскрыться мне навстречу.
— Как на тренировках с Кианой?
— Примерно так, да, — шепнул он. — Доверься мне, пожалуйста.
И я попробовала. Стать ведомой, расслабиться и довериться мужчине, уверенному в своих силах.
Магия легким ручейком устремилась из меня к Антаресу. Мы стояли близко-близко друг к другу, к нему спиной, лицом к холсту. Ант уверенно держал мою руку, а затем выпустил и свою магию.
Та жадной волной сплелась с моей магией, приплелась тесно-тесно, а затем стала видоизменяться...
— Это, — заворожённо прошептала я.
— Да, наш рабочий инструмент.
— Кисть… — выдохнула я, когда изменения закончились. — А что мы будем рисовать?
— Если ты не против, то мои последние сильные впечатления.
— Сильные впечатления? — я усмехнулась, — а не наш ли полет тебя впечатлил?
— Если ты о ритуале, то не он. — Легко поняв, о чем я говорю, ответил Ант. — Ну так что, рискнешь?
— Еще бы! После такого чуда и на попятную идти? Ну уж нет!
Едва слышный смех стал мне ответом.
Но прежде, чем я хоть что-то еще сказала, Ант легонько сжал мою руку, поудобнее устраивая магическую кисть, а затем обмакнул в краску… Начиналось священнодействие. Разговаривать больше не хотелось.
Во мне просыпалась какая-то забытая, детская что ли радость. Каждый мазок, взмах рукой, подбор краски, приводил меня в неистовый восторг. А уж когда начали проглядываться очертания пейзажа и фигуры… Я пыталась угадать, что это за момент, и с жадностью следила за тем, что выходит на холсте.
При этом близость с Антаресом не мешала, наоборот, казалась уместной и правильной. И его дыхание по моему затылку, и иногда касания губами к моим волосам, может он думал, что я не чувствую, но… Акцентировать на этом внимание не стала. Пускай. Лишь бы и дальше продолжал рисовать.
Время для нас потеряло значение. Да, я должна была спать, отдыхать… Однако, если бы можно было вернуться в прошлое и сказать «нет» на предложение Анта, я бы ни за что в жизни так не поступила.
Даже, когда поняла, что за момент он рисует.
Было необычно следить за тем, как неясное пятно, становится вполне отличимой фигурой. Бурление моря, элементали, раскинувшие руки и я, лежащая прямо на воде, а мои глаза широко распахнуты и смотрят на небо. На щеках румянец, на губах блуждающая улыбка, волосы из растрепавшейся прически, рассыпались на волнах. Завораживающе красиво. А ведь в тот момент, когда я вынуждена была сидеть в море, пережидая действие антидота, я ненавидела всех и каждого.
Этого картина не отражала, а вот что показывала — тайну. Загадку, что таилась в глубине вод и в моей позе. Я на картине вроде лежала расслабленно, но в тоже время чувствовалось, что я готова если не к прыжку, то к рывку, стремительному, сильному.
Одежда практически вся скрывалась в темной воде, лунный свет касался лишь лица и волос. И сложно было оторвать взгляд, чудилось, что эта тайна вот-вот распахнет свои объятья, раскроет себя, позволить окунуться в нее с головой и постичь… А вот что постичь? Вряд ли законы вселенной.
— Любовь, Дана. — Вдруг произнес Ант, а я с ужасом поняла, что, во-первых, картина завершена, во-вторых, что часть своих мыслей озвучила.
— Разве? — нервно отозвалась я . — а мне кажется полуголые девушки точно не к любви склоняют, к страсти там, удовлетворению…
— Ты не раздета, — напомнил Ант, — я не стал бы рисовать тебя голой. Не сейчас точно.
— А когда это ты собрался меня голой рисовать? — Ощетинилась я. — Стоп, в смысле голой?
Антарес рассмеялся.
— Какая же ты колючая, прямо настоящий ежик. — Выдохнул он мне на ушко и весьма ощутимо за него куснул. — Я с удовольствием нарисую тебя голой, Дана. Раскрасневшуюся от ночи любви, с распухшими от сладких поцелуев губами, с твоей нежной кожей, едва прикрытую шелком простыней…
У меня дыхание сперло и жар прилил к щекам. Что он такое говорит?
— Но нарисую лишь тогда, когда ты сама этого захочешь и…
Договорить у него не получилось, мужчина вздрогнул всем телом, наша магическая кисть, которую мы почему-то продолжали держать, рассыпалась множеством искр, а затем вспыхнул зев золотого портала, куда утащило и меня. Я просто испугалась и вцепилась в Антареса. Но как-то не ожидала, что местом, куда нас выкинет, окажется место преступления.
Сначала я и не поняла, что происходит. А как поймешь, если секунду назад ты флиртовал и смеялся, а сейчас вдруг оказался в незнакомом месте, и обстановка, мягко говоря, мрачная.
Пустующий алтарь, похожий на тот, что я уже видела, благодаря ларинь. Тела людей, распластанные на полу. Правда, крови не было. Но все равно было жутко.
Но ступор мой не длился долго, я кинулась к ближайшему мужчине и была резко остановлена Антаресом.
— Домой, — приказал он мне, открывая портал.
Естественно, я не послушалась! Тем боле, мне показалось, что мужчина дышит. Вывернувшись из руки Антареса, я практически бухнулась на колени перед пострадавшим. Нет, не померещилось, жив!
— Он жив! Проверь других! Им еще можно помочь!
Я помнила, как Киана объясняла, что жизнь можно поддержать до прихода лекаря, подпитав раненого своей магической и живительной энергией. Мы даже несколько раз потренировалось и в общем-то у меня неплохо вышло. Одно плохо, я не могу правильно рассчитать отданную силу, нужно по глоточку, по капельке, а рекой полноводной вбухиваю. И, как назло, ларинь рядом нет, которая бы меня подстраховала. Так, сконцентрируйся, Дана, у тебя все получится.
Я коснулась ледяной руки мужчины и направила свою магию. От усердия, закусила губу, молясь, чтобы у меня все получилось. И не сразу поняла, что мой поток энергии перекрыли. Вот натуральнейшим образом. Взяли и обрубили! И кто? Антарес!
— Я сам! — рыкнул он надо мной и легко вздернул меня на ноги. — А ты - домой!
Снова золотом опалила магия повелителя, я только и успела, что отследить семь нитей магии, которые тянулись от Анта к жрецам, как тут же ухнула в воронку портала.
Ирод. Я ведь могла быть полезной!
Но вот это у него силища! Семь полноценных потоков для поддержания жизни и еще портал на дальнее расстояние для меня. Он ведь меня во дворец закинул, Облачный. Хотя мне жутко хотелось оказаться рядом с Арнель и Шваброй. Отдых закончен. У всех и разом.
Я вздохнула и опустилась на кровать. Без разрешения Антареса меня никто отсюда забрать не сможет. Звать ларинь — бесполезное дело. Она спит, пока еще точно спит, иначе бы давно вопила в моей голове. Возмущаться произволу повелителя? А зачем? Его мотивы понятны. Как и любой защитник, он в первую очередь заботится о том, чтобы его женщина не находилась в эпицентре творящегося безобразия. Да, он не пожелал принять мою помощь и это обидно. Но если судить объективно, а что я могла? Выложиться своей магией? Это да, это легко, но вот пошло бы это пациенту на помощь? Я ведь толком ничего не умею, а там требовалась филигранная работа, тонкая, точечная, с умело направленной магической энергией.
Поэтому и обижаться не выходило. Анту нужно время, чтобы понять, что я все-таки могут быть полезна. Если не в применении магии, то взглядом со стороны. И есть у меня чувство, что он все же спросит моего совета. После того, что я увидела своими глазами и при нем, а не внаглую подглядывая, я надеюсь, что он обсудит со мной происходящее в мире.
В конце концов, если не сам до этого додумается, то Вейл ему поможет, его жена — Арнель, и она очень деятельная демоница. И есть у меня предположение, что сейчас пострадал именно храм драконов, а не демонов. Значит, следующий на очереди — именно он. И только потом мишенью станут фэлроу.