Мне страшно даже думать, что мужская цивилизация делала с животными. С личностями, не являющимися людьми.
С теми, кто не может взбунтоваться. Защитить себя. Подать жалобу.
– Да. Я собиралась уходить. Но не вышло, – сказала я. – Гляди.
И развернула платок. Бера уставилась на лапу. Нахмурилась.
– Я ее трогала, – предупредила я.
– Где ты это нашла?
– У себя в кармане.
Бера подняла изумленный взгляд:
– В кармане?! Кто это сделал?
– Пока точно не знаю. Но жалобу на токсичное поведение, травлю и агрессию я обязательно подам, – заверила я. – И на жестокое обращение с животным. Хочу, чтобы тому, кто это сделал, влетело по полной программе. Кролик вряд ли наслаждался процессом ампутации.
– Посмотрим, – суховато кивнула Бера, словно осаживая меня.
– На что?
– Лапу могли отрезать пост мортем.
– А что это меняет?
Бера пожала плечами:
– Может, делали аутопсию мертвого животного – в исследовательских целях. Может, вообще ампутировали, чтобы спасти жизнь. Мы этого пока не знаем. Мы даже не знаем, принадлежит ли эта лапа кролику из твоего дела.
Она встала. Вернулась с контейнером. Переложила лапу туда. Запечатала крышку. Отсканировала. Ввела время регистрации. Отсканировала мое удостоверение.
– Позволишь дать совет? – вскинула на меня глаза.
– Дай, конечно.
– Не психуй.
– Но я не…
– Я вижу, что ты здорово рассержена. И жаждешь возмездия. Имеешь право на эмоции. Но не делай выводов, пока мы не установим факты. Возможно, здесь и преступления нет.
– Факты?! Факт, что эта лапа была у меня в кармане! – возмутилась я. – По-твоему, человек хотел сделать мне приятное?!
– Вот видишь. Ты кричишь, – спокойно заметила Бера.
Я фыркнула:
– А ты бы не разозлилась?
– Нет, – беззаботно бросила Бера. – Исполнение закона требует спокойствия и точности.
– Ты, конечно, права, – пробормотала я автоматически. В конце концов все мы воспитаны в единой системе детских садов. Все мы натренированы сглаживать углы.
Но думала я совсем другое. Другого мне хотелось. Схватить Беллу за ее блондинистые лохмы и шваркнуть лицом о стол.
– Извини, пожалуйста, Бера. Я действительно немного расстроилась и из-за этого отреагировала слишком бурно. Оно того не стоило. Спасибо, что помогла.
– Конечно, дорогая! Всегда рада. Не волнуйся, сделаю все, что в моих силах. Прекрасно понимаю твои чувства.
Даже если ей на них, мягко говоря, наплевать.
Бабушка называет нас лицемерками. Но разве лучше, если бы Бера сказала мне прямо «пошла на хер, истеричка»? Конечно, нет. Слова имеют силу, даже неискренние.
– Иди уже домой, – улыбнулась Бера.
– Отнесу контейнер в лабораторию, – предложила я. – Все равно по пути.
Я вышла из отдела. Вопрос: лифт или лестница? Мне вспомнилась задница Марты. И как у меня закололо в боку, а Марте – хоть бы что. Завидно. Но пилить вниз пешком до смерти не хотелось. Начну со следующего понедельника.
На площадке возле лифтов стояли несколько женщин, негромко переговаривались, поглядывали нетерпеливо на кнопки – все они горели. Я тоже начала нетерпеливо поглядывать. Вдруг уши мои загорелись. Кто-то упомянул Томми.
Господи, только этого не хватало. Неужели я всякий раз теперь буду так реагировать на его имя?
– Не знаю… – говорила за моей спиной невысокая шатенка в сером свитере, – моя сестра от этих календарей без ума. Мне как-то все равно.
У обеих на беджах написано: КО. Криминалисты.
– Просто обидно. Смотреть-то не на что.
– Люсь, ну в мае будет другой. Смотри на это философски. Ведь и женщины разные бывают. Некондиционных мужчин тоже подбодрить не мешает. Так я этот Апрель поняла.
Но криминалиста Люсю было не унять.
– Меня не внешность его, меня несправедливость задела. Вот что!
– Несправедливость? – вырвалось у меня.
Люся обрадовалась новой паре ушей. Но тут кнопка погасла, на этаж пришел лифт, все потянулись к дверям. Женщины сместились вправо, чтобы дать выйти тем, кто приехал. Люся протиснулась ко мне:
– Я с самого начала слежу за голосованием. Как только кандидатов вывешивают. Мне интересно просто. Кто как идет. Этот Апрель, он в самом хвосте плелся. Все время. Реально!
Женщины вышли.
Другие потянулись в лифт. Стали выстраиваться. Делали одинаковые телодвижения, чтобы, с одной стороны, всем показать, как стараешься занимать поменьше места, а с другой – не притискиваться друг к другу.
– Я же видела. В хвосте.
– Люсь, ну ладно, – примирительно бросила шатенка в сером свитере. – Пусть. Жалко тебе, что ли.
– Мне не жалко. Я просто считаю, это как-то странно. Плелся в хвосте. Вдруг в один прекрасный день его рейтинг помчался вверх. И вот он уже победил.
– Ну, может, он у себя в фейслуке фотки голые выложил удачные. Вот все и кинулись за него голосовать.
– У этого-то Апреля – удачные? У него удачные, только если он в полной химзащите сфоткается! – негодовала Люся.
А я нахмурилась. Рейтинг, который чудесным образом рванул вверх?
– О, и снова здравствуйте! – удивилась мне в лаборатории Катя. – Я же сказала, анализы кролика я отправила химикам. Пока ничего тебе сообщить не могу.
Я поставила перед ней контейнер.
– Что это?
– Улика. По делу кролика.
Катя посмотрела сквозь прозрачную стенку:
– Господи. Так он мертв?
– Этого мы пока не знаем, – ответила я, потом поняла, что говорю в точности как Лена. Которой я не стану никогда.
Катя понесла контейнер в холодильник.
– Кать, можно воспользоваться твоим компьютером?
– Ненадолго? Пожалуйста. – Она махнула рукой на экран с какой-то таблицей. – Только ничего не закрывай и не выключай, когда закончишь.
Кресло было еще теплым от Катиного тела. Я нашла сайт, на котором голосовали за «мужчину месяца». Нашла раздел «Прошлые голосования». Апрель. Фотографии всех кандидатов. На титул Апреля претендовали два десятка блондинов, брюнетов, шатенов и один с гладко выбритой головой. Бородатые, безбородые – всякие. Все были немного похожи друг на друга своей физической статью. Плечистые, с тонкими талиями, кубиками пресса, узкими бедрами. Лена бы одобрила. Мне пришлось признать, что Люся из лифта права, Томми среди них выглядел как минимум неказистым. Не напишешь же на сайте: «В жизни я лучше». Но победил он.
Я свернула сайт с фотографиями мужчин. Открыла в телефоне служебную адресную книгу. Нашла отдел киберполиции.
– Перла Деборова, – выстрелил в ухо голос.
Я немного подальше отвела телефон: до чего голос звонкий! Наверное, была в школе капитаном команды.
– Перла, здравствуйте. Это Ариадна из Защиты животных. То есть, простите, личностей, не являющихся людьми.
– Я вижу, – засмеялась незнакомая мне Перла. – Это же наша работа.
– А, – сказала я. – Да.
Потерла лоб. Неудобный разговор. Как лучше подступиться?
– Перла, простите, я вас ни от чего важного прямо сейчас не отвлекаю?
Она опять засмеялась:
– Чем я могу вам помочь?
Я объяснила, в чем дело.
– Внезапно рейтинг пошел вверх?
– Да, но у этого может быть логичное объяснение, – повторила я за женщиной из лифта. – Фотографии в обнаженном виде в сети появились или что-то в этом роде.
– Сейчас. – Перла, видимо, положила телефон на стол: мне было слышно, как она стрекочет клавишами. Негромко, как у всех айтишников, играла фоном музыка.
Перла снова взяла трубку:
– Вы еще тут?
– Куда я денусь.
– Выглядит как бот. – Она опять засмеялась. – А то, что выглядит как бот, обычно и есть бот.
– Бот, хм.
– Программа-вирус, которая накручивает счетчик голосов, посещений, отметок «нравится» или наоборот. Куча таких продается на дарк-нет. Кто-то помог этой темной лошадке. Друг, например, или любовник. Мы обычно закрываем на это глаза. Мужчинам надо иногда давать почувствовать себя плохими мальчиками, которые считают, будто проворачивают свои делишки у нас за спиной. Это, в сущности, безвредные шалости.
– А вы сумеете определить, кто поставил эту программу?
– Не вопрос. Но, как я сказала, такие сигналы мы игнорируем. Тем более продюсер календаря нам на подкрутки не жаловалась.
– Но можно же выяснить, чей это компьютер, и…
– Можно, – стальным голосом перебила Перла. Она, как видно, не любила терять время зря. – Мы и найдем. Какую-нибудь Иру, которая год назад купила этот компьютер, а у нее его сперли в трамвае – вот ведь совпадение. Кстати, не исключено, что эта Ира и не соврет.
Я опять потерла лоб:
– Но если она заявляла о краже…
– Если будет что-то серьезное, обращайтесь, поможем.
Я поняла:
– Спасибо, Перла.
Вовремя сдаться бывает полезно. Когда не цепляешься, тебе охотнее помогают.
– Могу скинуть вам ай-пи-адрес компьютера, с которого установлен вирус. Но уверена, сам компьютер давно уничтожен. Или находится где-нибудь в Литве или Аргентине. В принципе, раскрутить цепочку несложно. Но… – Она красноречиво предложила мне закончить за нее.
– …Это же безвредные шалости.
– Вот-вот, – засмеялась Перла. – Пока!
Я не успела ответить. В трубке уже шли гудки.
Кто-то помог. Подкрутил результаты голосования, чтобы Томми победил и стал Апрелем. Кто же? Действительно друг? Или же сам Томми?
Не верилось мне отчего-то, что это безвредная шалость.
Я нашла в служебных контактах отдел криминалистики. Вот она, Люся. Набрала номер.
– Люся Ладина.
– Люся, здравствуйте. Это Ариадна из Защиты личностей – ну вы поняли. Мы с вами в лифте только что разговаривали.
– Да? – удивилась Люся.
– Меня задела несправедливость, о которой вы говорили. Ну та, с голосованием за Мужчину Апреля. Я с вами полностью согласна.
– Спасибо!
– Вы жаловались организаторам конкурса?
– Конечно! Я сразу же пошла на сайт и отправила жалобу.
– И что они ответили?
Люся хмыкнула:
– Что изучили вопрос и оснований для беспокойства нет. Представляете?