Признаюсь, что у нас такого не было. В 90-х годах межполовой конфликт был гораздо слабее, хватало других проблем. Теперь же многие мужчины, читая мои книги, делятся школьными воспоминаниями 3-5-7-летней давности. Предыдущий абзац написан с их слов.
Когда писалась эта книга, один юноша, ученик 11 класса, поведал мне следующее. В ответ на задание учительницы (предмет — социология) написать реферат о дискриминации женщин он предложил написать реферат о дискриминации мужчин, назвав навскидку в качестве примера несколько законов, напрямую нарушающих права мужчин. В ответ на это учительница тут же поставила ему двойку за незнание темы урока. Такой вот патриархат.
51
4*
Многие училки просто не любят или даже ненавидят умных ребят, которые реально разбираются в предмете. У нас были такие. Например, учительница по биологии считала, что я плохо знаю предмет, хотя при этом я занимал призовые места на городских и областных олимпиадах, а после одиннадцатого класса без особых трудностей поступил в медуниверситет на бюджетной основе. Без взяток, блата, репетиторов и медклассов. Просто из обычной школы пришёл и сдал. И вот на фоне всего этого учительница без тени смущения говорила, что я не знаю школьного учебника, рассчитанного на троечника.
Справедливости ради хочу заметить, что в моём случае это было скорее исключением, чем правилом. В частности, учителя по математике, химии, истории, английскому языку, русскому языку ценили именно умных ребят, а не лизоблюдов.
Обычно дефектные училки очень любят всякой масти лизоблюдок и не терпят независимых учеников, которые сильны в предмете. Подобострастие для глупых тёток важнее знаний. Зачастую училки настолько плохо разбираются в предмете, что ученики-отличники и олимпиадники «шарят» в нём гораздо лучше. Разумеется, эти умницы «подрывают авторитет» горе-училки, которая начинает их гнобить, занижать оценки. Сейчас я об этом слышу всё чаще и чаще. Думаю, причина в следующем. Когда учился я, в педагогическом образовании и школе вообще ещё сохранялись советские порядки, работали учителя старой закалки. Сейчас они ушли на пенсию, и школы наполнились циничным и непрофессиональным молодняком.
Уже в моё время бросалась в глаза неспособность учителей справиться с быдлом, хулиганами. Учительницы были абсолютно бессильны против любого девиантного поведения учеников. В их руках не было никакой власти, способов принуждения вести себя прилично. Пока нет криминала, учительницы ничего не могут сделать. Разве что отвести к директору, что для отъявленного хулигана как слону дробина. Или вызвать родителей. Которые вторую неделю не просыхают.
Больше не стану здесь распространяться насчёт школьного воспитания. Кому интересно — прошу читать книгу «Ненастоя-
52
щий мужчина», глава «Этапы воспитания и развития мужчины». Там сказано, как должно быть. Я же перейду к взаимоотношениям между учениками.
Наша школа находилась в старом районе, среди рабочих общежитий, частной застройки и соседствовала с промзоной. Это обусловливало контингент учеников. Немалую долю школьников составляли выходцы из неблагополучных семей. То есть высоко- примативные, «трудные» дети и подростки. Ещё помножь это на «лихие» 90-е, и картина будет ясна.
Правда, среди учеников было немало умных детей. Особенно качественный коллектив подобрался, когда всех отличников и хорошистов собрали в один 10-й класс. До сих пор учителя говорят, что 10-й Б выпуска 1999 — особенный. Такого не было ни до, ни после.
До этого — с 1 по 9 класс — я варился в типичной подростковой иерархии. Не в такой, какая была у нас во дворе, а сформированной по образцу дикого человеческого стада. В нашем классе не было единства, он был разбит на группки. Во главе каждой группы — буйный высокопримативный альфач, чаще всего из не- благополучено семьи. Под ним гаммы. Также в классе были те, кто ни к какой группе не принадлежал. Я был как раз из таких, «независимых». Моё положение было хорошо тем, что я учился почти на «отлично», а потому все желали у меня списать, в том числе и те самые «альфачи». Поэтому у нас был негласный договор: они не мешают мне жить, не трогают меня, а я даю им (и всем остальным) списывать. Если кто-то нарушал «договор» и начинал выпендриваться, то я вводил «ответные санкции» в виде отказа списать. Действовало умиротворяюще.
Ещё впервые именно в школе я познакомился с одним явлением — завистниками. Как ты помнишь, родители вдалбливали мне установку, будто если кто-то к тебе относится плохо, то виноват ты сам — чем-то обидел человека. В школе же я понял, что нажить врагов можно, не делая никому ничего плохого. Они появятся просто от того, что у тебя что-то получается лучше, чем у них. И за это они тебя будут ненавидеть. Причём ты с этим ничего не сможешь сделать. Единственный способ избежать такой вражды
53
— быть никем, учиться плохо. Разумеется, это как вариант я не рассматривал.
Таким образом, всё воспитание, которое я получил в школе, свелось к нескольким простым выводам:
Существует неадекватное быдло, поведение которого не сможет предсказать и Нострадамус;
Существуют завистники, которые тем больше будут тебя ненавидеть, чем успешнее ты будешь. Причём однажды ненависть достигнет той силы, когда завистник от эмоций перейдёт к делу и начнёт вредить тебе.
Всё. Это всё, что во мне воспитала школа.
ПОПЛЯШИ НА МИНЕ
В отношении противоположного пола ситуация была двоякая.
С одной стороны, во дворе мы, ребята, чаще всего были в антагонизме с девчонками. Ломали их домики, мешали играть, задирались, дрались. И так было лет до 13-14. Никакого пиетета к ним не было. Никто не воспринимал их как волшебных принцесс. Причём речь идёт уже о пубертатном периоде. Наоборот, самый прикол был догнать девчонку, схватить её и полапать грудь, зад. Она делано ругается, вырывается, но при этом весело, довольно хихикает. К этому времени и грудь, и зад уже вполне оформлялись. Так что никто перед девочками не преклонялся и богинями не считал.
Совсем другая ситуация была относительно родительского воспитания. Мои папа и мама выросли в 50-60-е гг, когда нравы
54
были строгими и изобиловали ритуалами. Это был период царствования соцреализма. Чтобы понять, как это, достаточно посмотреть советские фильмы 30-50-х гг. Именно на этих фильмах воспитывалась тогдашняя молодёжь, именно так она себя вела.
Парню полагалось быть, с одной стороны, настойчивым, вернее, упрямым. То есть он не должен был отступаться от девушки, если она ему постоянно отказывает, даже в бесцеремонной форме, не говорит ни да, ни нет и использует другие манипуляшки. Он должен настойчиво добиваться её, сносить все её закидоны, а иногда откровенные издевательства. Он был обязан проходить все девушкины проверки, причём показывать себя покорным слугой, эдаким пажом при прекрасной даме. Придём девушка имела право так его водить за нос хоть месяц, хоть год. Парень не имел права ни торопить её, ни возмутиться манипуляшкам. Если ему надоедали эти игры и он прекращал отношения, то считалось, что он просто несерьёзно относился к девушке, не любил её. Настоящая любовь вытерпит всё.
А вот девушке надлежало быть неприступной снежной королевой. Она должна была демонстрировать холодность, что является проверкой на настойчивость. Причём, как уже сказано, эта холодность должна была продолжаться сколь угодно долго. Парень обязан был раз за разом штурмовать девушку, постоянно доказывать любовь, старательно добиваться. Быстрое согласие даже на поцелуй в щёчку считалось (со стороны девушки) признаком того, что «слишком быстро сдалась», «не проверила чувства». Девушка должна была постоянно ускользать от парня, а он за ней обязан был бегать, причём нередко в прямом смысле. Например, девушка знает, что её сейчас догонит её любимый парень. Он идёт сзади. Она украдкой смотрит назад, и как только расстояние становится незначительным, припускает бегом от него. Парень должен её догнать, а она — спросить, зачем он её преследует. Желательно голосом строгой учительницы и с соответствующим видом. Если парень вдруг пытался поцеловать девушку самым невинным образом, та обязана была вспыхнуть гневом и непременно отвесить смачную пощёчину. Вообще, ритуал ухаживаний предполагал единственный вариант ответа девушки на поцелуй парня — пощё-
55
чину. Иначе «слишком рано сдалась». Парень же был обязан как ; минимум снести это смиренно, а если он культурен, то извиниться.
Девушке можно (и даже желательно) опаздывать, не прихо- і дить на свидания. Парень же обязан ждать её час, два, три, пока она (нередко) тайком наблюдает за ним из-за угла. Если же она не пришла, то парень не должен реагировать негативно. Наоборот, ; он обязан принять это на свой счёт. Не заинтересовал девушку в достаточной мере. Или она занята и не смогла сообщить. Это не і повод обижаться. В крайнем случае — осторожно спросить, почему она не пришла. При этом любой ответ должен быть принят ; парнем с благодарностью. Девушка не должна отчитываться. Это он, а не она ухаживает. |
В общем, парень должен был всячески добиваться девушки, | долго и упорно штурмовать её, а она — ускользать, динамить, за- і частую просто издеваться над парнем. Это считалось проверкой \ чувств. |
Что касается свиданий. В 50-60-х гг все свидания могли про- | ходить только по одному сценарию. Парень идёт с девушкой и де- ; лает всё возможное, чтобы показать всю свою интеллигентность, ’ культуру, образованность, романтичность, утончённость. Он читает ей стихи, рассказывает о новых чудесных открытиях науки, цитирует классиков и т.п. Девушка поддерживает разговор, если может (это предпочтительнее) или просто слушает, иногда согла- ■; шаясь и вставляя свои небольшие реплики (если туповата). Темы должны быть непременно оторванными от реалий. Стихи, полёты к звёздам, будущее и т.п. темы. Никаких бытовых, приземлённых разговоров. Никаких разговоров о межполовых взаимоотношениях — эта тема табуирована и читается неприличной, неподходящей для свиданий. Разумеется, никаких пошлостей, мата. Это вообще за пределами добра и зла.