Сконцентрируйся в этой точке бытия. Ибо решения и мысли, которые ты формируешь сейчас, особенно когда находишься на священной горе, созидают события будущего. Позволь себе, Лев, быть счастливым и здоровым сейчас и всегда. И не гневайся на себя да на свое тело.
Как дитя, порадуй тело свое, в котором живут душа и любовь, добрым словом. Попроси свое тело помочь тебе избавиться от хвори ненужной и будь здоров. Просто стой и знай, что ты здоров, счастлив, любишь и любим, и все тут! Предайся восхищению своей мужской силой – как в былые времена, когда она лилась через край. Почувствуй, как корень твоей жизни крепнет, словно неуемный боец. Всем остальным мыслям скажи «прочь!» и закрой врата, чтобы не возвращались.Ощущение жара, всполохи цветов, похожих на северное сияние, и легкая вибрация заполнили наши тела. Создавалось такое впечатление, будто нас подключили к могучему источнику питания и мы, словно разряженные батарейки, восполняем растраченную энергию. Дрожание тел все возрастало.
Порфирий Иванович посмотрел на меня, потом подошел к Эшли и похлопал его по плечу.
– Пора! – сказал он. – Поклонитесь силе четырех сторон, поблагодарите Бога за любовь к вам, и все уходим.
Уходить действительно было пора. Мы, несмотря на тепло, дрожали, хотелось скорее спуститься с горы, что мы вскоре и сделали.Глава 17 Озарение
Спускаться вниз – это, конечно, не ползти наверх. Однако идти по таким зарослям, спотыкаясь о корни деревьев и стелющиеся по земле стволы березок, – удовольствие все равно не из приятных. К тому же стала сказываться усталость – как-никак до этого было тяжелейшее восхождение, да и пребывание на плато отняло немало сил и эмоций. Эшли держался молодцом, и все же видно было, что он двигается из последних сил.
– Привал! – наконец скомандовал дед и остановился на небольшой полянке, покрытой мягким сухим мхом. – Ночевать придется, ребятки, на Кубусе. Приятное, скажу я вам, это дело. Тепло, звезды светят и комары не кусают.
Мы радостно сели на землю, привалившись спинами к лежащим стволам удивительной березки.
– Рано отдыхать, ребятки, – не унимался дед. – Надо позаботиться о дровах для костра. Уже смеркается, еще немного – и в темноте придется искать. Здесь сухостоя достаточно, надо набрать побольше, чтобы ночью костер не гас.
Мы с Эшли послушно отправились на поиски дров. Сухих деревьев вокруг действительно было в изобилии, но пока мы бродили по окрестностям, пока набрали достаточный запас, уже совсем стемнело.
Вскоре костер мирно потрескивал огоньком, закипела вода в котелке, и мы, уютно расположившись рядом с огнем, наблюдали за тем, как старик кашеварит. Запах костра и аромат готовящейся вкуснятины напомнили нам о том, что мы сегодня только завтракали, и к тому же – единственным кусочком вяленого мяса. Слюнки, мягко скажем, текли ручьем, и мы, словно два голодных удава, уставились на аппетитно пахнущий и громко булькающий на огне котелок.
– Все, кулеш готов, – радостно провозгласил старик. – Можете, господа, откушать. Правда, не обессудьте, наслаждаться придется по-солдатски – из общего котелка, – и с этими словами дед полез в свой бездонный рюкзачок и достал оттуда три деревянные, видавшие виды, ложки.
– По-солдатски, как здорово! Никогда так не пробовал! – восхитился Эшли и первым потянулся к котелку.
Да и мы, зная, что среди друзей лучше мух не ловить, не заставили себя упрашивать. Если все это время голод тихо спал где-то внутри нас, приглушенный усталостью и интересными разговорами, то сейчас он проснулся и дал о себе знать в полной мере. Поэтому некоторое время у костра слышалось дружное ритмичное поскабливание ложек о дно посудины.
Котелок такого сильного напора не ожидал и как-то неприлично быстро опустел. Мы, конечно, не сдались. Тут же его тщательно вымыли, пусть водичкой, но наполнили и надежно подвесили над костром, с вожделением ожидая от него еще и чайку. Луна и звезды ярко освещали полянку, оттого было видно почти как днем.
– Пойду соберу немного хорошей чайной травки, ребятки, а вы пока отдыхайте, – сказал Порфирий Иванович и, тихо встав, незаметно удалился.
– Неужели он не боится диких зверей? – удивился Эшли.
– Их здесь нет, – ответил я. – Разве ты не заметил, что здесь нет даже мух и комаров? Хотя в обычном лесу сейчас от комарья отбоя бы не было.
– А ведь действительно… – согласился со мной Эшли. – За все время, что мы тут находимся, я не почувствовал ни одного укуса. Надо же, какое аномальное поле! Даже насекомых отпугивает отсюда. А нам здесь не опасно находиться?
– С дедом, думаю, нет. А одни мы и так сюда не попадем.
– И все же я не понимаю, почему об этой горе никто не говорит, о ней не пишут в журналах, не устраивают по этому поводу научных конференций? Может, КГБ запрещает? – пошутил Эшли.
– Думаю, ты прав, только аббревиатура расшифровывается по-другому. Комитет галактической безопасности, из космического ЦУПа гору оберегает, и правильно делает. Потому что если сюда полезут толпы исследователей и туристов, то скоро от этой удивительной ауры ничего не останется. Поэтому будь счастлив и горд, дружище, оттого, что тебе удалось побывать на рукотворной, магической, космической – думай, как хочешь, – но точно священной горе.
– Спасибо, Олег, ты устроил мне королевский подарок.
– Пути Господни неисповедимы. Это вам, сэр, спасибо. Когда бы я смог без вас сюда вновь попасть? Так что мы квиты.
Вдруг, словно из небытия, материализовался старик.
– Что, заждались, ребятки? Повезло нам, чудные травки попались. Чаек весьма справный сварится.
И точно, как только травушка попала в кипящий котелок, пространство вокруг заполнилось таким душевным ароматом, что мы искренне сами себе позавидовали. Через минутку дед уже разливал чаек в те маленькие стаканчики, с помощью которых мы творили святую воду, и наша троица отдалась восторженному чаепитию.
У Эшли неожиданно разыгралось чувство юмора. На него было приятно смотреть. Куда подевались та подавленность и погруженность в свои беды, которые мешали ему наслаждаться жизнью, когда я встретился с ним в швейцарском отельчике? Сейчас же он улыбался совершенно искренне, непринужденно и был совсем другим человеком – азартным и энергичным. А в его глазах горели ум, страсть, увлечение мистикой жизни.
Да, ради такого момента стоило преодолеть все трудности пути. Этот путь, похоже, вернул ему любовь к жизни, вдохнул бодрость и одарил новым смыслом бытия. Я сильно рисковал, взявшись помочь ему, потому что прекрасно понимал, что в его ситуации мало было просто захотеть решить проблему.
Эшли должен был стать по-настоящему одержимым желанием справиться со своей бедой – возжаждать каждой клеточкой своего организма прогнать прочь свой недуг. И достаточно долгое время, каждую секунду, каждый миг своей жизни, желать только этого.
Поэтому нельзя было сейчас за него не порадоваться. За его мужество, терпение и упорство в достижении цели. Сколько мужиков с гораздо меньшими проблемами бросали занятия, не успев начать, соглашаясь постепенно с собственной никчемностью. А этот красавец прет вперед, к своей цели. И дай нам Бог удачи – победить болезнь. Лично я больше всех буду счастлив, когда это случится!
Эшли смотрел вверх и что-то шептал. Молился ли он в это время или просто что-то просил у высших сил, я не знаю. Но выражение его лица, его фигура излучали уверенность. И в этот момент я точно понял, что все у нас получится. Хотя добиться желаемого будет очень непросто, но у нас точно все получится. И это главное!
– Ну что, ребятки? Сегодня вы сильно устали, так что давайте на боковую, прямо здесь – рядышком с огоньком. Одеялом для вас будет звездное небо, периной – мягкий мох. Чаек поможет вам хорошо расслабиться и выспаться, так что спокойной ночи, а я посижу в тишине да за костерком пригляжу.
И точно, внезапно на нас навалилась беспробудная сонливость, мы пару раз хорошенько зевнули и провалились в туман удивительных, скажу я вам, сновидений…
Наутро я проснулся от чудного запаха чая, уже с другим ароматом лесных трав. Я еще не открыл глаза, а аппетит уже разыгрался в полной мере.
– Олег, вставай завтракать! – послышался вдруг голос Эшли.
Надо же! Наш аристократ поднялся чуть свет! Вот что дух горной природы с человеком делает! Я приоткрыл глаза. Эшли вовсю о чем-то ворковал с дедом. Весело горел костер, бойко согревая котелок, над которым клубился парок, источавший аромат на всю округу.
– Проснулся! – обрадовался Эшли. – Родник, в котором можно умыться, вот по этой тропинке вверх, – указал он на еле заметную тропку, убегавшую куда-то между березок. – Пока вы, учитель, крепко спали, я успел уже сделать пару комплексов упражнений и с нетерпением ожидаю продолжения уроков.
– У нас сегодня самоподготовка, студент, – ответил я. – Так что полагайтесь целиком и полностью на себя. Или пользуйтесь моментом и теребите уважаемого профессора, он побольше моего знает, делиться только ленится.
– Ты, Олег, с больной головы на здоровую не перекладывай. Сам в мастера набился, сам и отдувайся, – не остался в долгу Порфирий Иванович.
– Хорошо, тогда, господа, извините, но мне действительно сначала надо привести себя в порядок, испить чайку, а дальше и видно будет.
И чтобы больше ко мне не приставали, я скоренько подхватился и легкой трусцой побежал по тропинке.
Скрывшись от назойливых компаньонов, я остановился, огляделся вокруг и увидел справа от себя небольшой хрустальный родничок.
Если тебе, уважаемый читатель, доводилось бывать в местах, где природу еще не насиловал человек, будь то девственный кусок тайги или джунгли экваториальной Амазонки, ты знаешь, что она совершенно чиста и свежа, как юная дева.
Несмотря на раннее утро, было удивительно тепло. Я скинул одежду и, зачерпнув ладошками живую водицу из небольшого углубления родничка, с благодарностью ее испил. Зачерпнул еще раз и, фыркая от удовольствия, принялся омываться обжигающей тело холодной водой.