– Ничего не пройдет, Гэри. Это навсегда, я абсолютно уверен! Я знаю, что всю жизнь ждал кого-то и наконец встретил ее, свою Мисс То-Что-Надо.
– Ага, если не считать того, что всю свою взрослую жизнь ты был на ней женат и в конце концов решил, что она Мисс Никуда-Не-Годится.
– Да, понимаю, мы на грани развода и все такое. Но в любых отношениях бывают сложные периоды – вспомни Ромео и Джульетту.
– Точно, оба померли… Ты ее не любишь, это просто такой момент.
– Ничего подобного. Я абсолютно убежден, что это на всю жизнь. Я даже готов сделать татуировку. Большое сердце на предплечье, с надписью МЭДДИ.
– Отличная мысль! А на лбу – ИДИОТ! Ты бредишь. Давай-ка подзаправься слегка, я сделаю тебе бутерброд.
Гэри усадил меня за стол, и я рассказал про историю с поездом.
– Точняк, – подтвердил он и рассмеялся. – Вечно она что-нибудь эдакое выкинет. Помню, один придурок заблокировал ей выезд перед пабом, хамил и отказался хоть чуть-чуть подвинуться.
– И что она?
– Ну, после того как с грехом пополам протиснулась-таки, вышла из машины и нацарапала ему ключом на капоте прощальную записку.
– Какого содержания?
«Пожалуйста, будьте вежливы».
Я расхохотался.
– Главное, не забывать в таких ситуациях слово «пожалуйста», – ухмыльнулся Гэри.
– Ну вот, сам видишь, Мэдди потрясающая!
– Послушай, Воган, – Гэри поставил передо мной тарелку, – в мире миллионы девушек. Если ты ищешь ту, с кем намерен жить долго и счастливо, последней в списке будет женщина, которая была замужем за тобой пятнадцать лет и поняла, что видеть тебя больше не может.
– Гэри, ты не знаешь Мэдди так, как знаю ее я…
– Вот именно. Я знаю ее гораздо лучше. Ничего не выйдет, Воган. Нужно двигаться дальше.
Я надулся, отодвинул нетронутый бутерброд и ворчливо спросил:
– И что ты намерен делать с этим компьютером?
Гэри обрадовался перемене темы.
– Да вот хочу добавить СВ.
– Чего?
– Ну, это… Случайный Выбор… такой технический термин, не бери в голову. Погоди-ка, у меня есть отличная идея, каким образом ты мог бы побольше узнать о своем прошлом…Глава 9
Дорогие все,
Возможно, вам известно, что недавно я пережил тяжелую форму амнезии, в результате которой утратил все личные воспоминания. Это означает, что я не в состоянии вспомнить ни одного события, случившегося в моей жизни до 22 октября сего года. Но с вашей помощью, надеюсь, смогу реконструировать собственную историю по тем фрагментам, что помните вы.
Я был бы крайне признателен, если у вас найдется минутка заглянуть на эту страничку Википедии, созданную мной, и добавить те подробности, что известны вам, или поправить то, что покажется вам не совсем верным. Например, я уже разместил базовую информацию о своей учебе в Университете Бангор. Но если вы учились там одновременно со мной, вы могли бы добавить имена наших преподавателей или клубов, которые я посещал, или, может, самые известные и забавные анекдоты того периода. Я надеюсь, что эта страница постепенно станет полноценным информационным ресурсом о моей жизни до амнезии, а это, в свою очередь, поможет мне восстановить подлинные воспоминания о тех временах.
С искренней благодарностью,
Воган.
Это Гэри, с его страстной верой в активных интернет-пользователей, выступил с инициативой создания аккаунта о моей жизни. Письмо от моего имени было разослано по электронной почте, размещено в Фейсбуке и – собственно, ради чего все и затевалось – на страницах сайта «ТвоиНовости». Я изо всех сил стремился вернуть себе собственную биографию, я хотел бы изучать собственные «темные века», зубрить даты и ключевые события и пытаться понять, как они связаны друг с другом.
– Половинное знание очень опасно, – назидательно процитировал Гэри.
– И кто это сказал?
– Понятия не имею. Александр какой-то… Ха-ха-ха!
Так и получилось, что сетевые забавы Фейсбук/В контакте/Одноклассники вышли на новый уровень. Отныне мои мемуары будут писать интернет-пользователи, а я даже не смогу быть редактором собственной биографии. Да что там – мне и пары встреч с авторами не положено. Прежняя рукопись утрачена и будет полностью переписана, на этот раз с точки зрения очевидцев событий. И даже не от первого лица: в собственной биографии «я» превратится в «он». Интересно, каким образом это повлияет на чувства читателей. Все равно что историю США возьмутся переписывать Британия, Мексика, Япония, американские индейцы и Ирак.
– Любопытная идея, – заметила доктор Левингтон, когда я гордо сообщил ей, что мою биографию будут восстанавливать другие люди. Прошло уже три недели с момента моей амнезии, и это был мой первый визит в больницу. – Но вы должны продолжать записывать свои собственные воспоминания, когда они появляются. Вы ведь записываете?
– Да, держу блокнот рядом с кроватью. И в нем множество чистых листов.
– А в целом как себя чувствуете? Не направить ли вас на консультацию к психиатру или психологу, если вы считаете, что это могло бы вам помочь?
– Нет, откровенно говоря, я сыт по горло разговорами об этом. Люди и так считают меня ненормальным, не надо еще и психиатра.
– Но в этом нет ничего позорного. Вы пережили тяжелую травму – и это форма психического заболевания.
– Я в порядке, честно. Жизнь налаживается. Кажется, я влюбился…
– Прекрасная новость. Помнится, вы намеревались разводиться.
– Не совсем так. Это она собиралась. И все еще хочет развестись, но, надеюсь, вместо этого мы опять поженимся.
– Ясно. Предложение о помощи психиатра остается в силе, в любое время…
Под конец встречи доктор Левингтон пожелала взглянуть на мою онлайн-биографию, и я, заметно нервничая, кликнул на ссылку Не прошло еще и суток, однако я боялся, что найдутся люди, которые захотят воспользоваться ситуацией и предъявят старые долги или вспомнят старые обиды. Но я преувеличивал опасность. Никто не написал обо мне ни слова.
Весь следующий день я то и дело открывал свою страничку, щелкал на «обновления», но вся моя биография по-прежнему состояла из фразы «Эта статья требует доработки. Вы можете помочь Википедии, исправив и дополнив ее». Судя по статистике, всего несколько человек открывали эту страницу, но ни один не потрудился написать хоть слово. Гэри проверил Фейсбук и между делом сообщил, что все мои знакомые нашли достаточно времени для публикации своих новых фотографий и обновлений своих статусов.
Даже Мэдди не ответила на письмо, и я забеспокоился, как она себя чувствует после сногсшибательной новости, что ее муженек, оказывается, просто забыл об их браке. Но потом Мэдди позвонила Линде: она хотела встретиться со мной за чашечкой кофе, чтобы «серьезно поговорить».
– Вот, это же почти свидание! – Я преисполнился оптимизма.
– Хм, не думаю, Воган. Кажется, она хочет поговорить о том, что вам теперь делать.
– Нет уж, я прекрасно слышал, как вы разговаривали. Просто двое взрослых людей встречаются для обсуждения очень сложной ситуации.
Через пару минут я выскочил из своей комнаты:
– Как думаешь, эта рубашка не слишком яркая? Может, лучше вот эту?
– Все равно, Воган, обе хороши.
– А туфли подойдут? Чересчур официально?
Я перерыл свою одежду, но Мэдди уже видела меня во всем этом. А рубашки Гэри выглядели так, словно их стирали с нарушением инструкции либо не стирали вообще.
– Я успею сбегать купить что-нибудь из одежды?
– Воган, твои наряды ровно ничего не значат. Просто будь собой.
– Легко сказать. «Собой» – это кем именно, интересно?Я пришел в кафе неприлично рано, устроился за столиком на террасе, чтобы видеть, как она подойдет. Я смотрел в книгу и уже в двадцатый раз перечитывал одну и ту же строчку. Мэдди выбрала кафе в Ковент-Гарден, площадь перед ним была запружена народом, и я то и дело вздрагивал, принимая других людей за Мадлен. Наконец она появилась, я радостно вскочил навстречу, но с ее стороны – ни улыбки, ни приветственного взмаха руки. Я потянулся было чмокнуть ее в щечку, но она проигнорировала мои намерения, так что пришлось сделать вид, что наклонился просто подвинуть ей стул.
– Привет! Рад тебя видеть! Прекрасно выглядишь…
– Давай приступим к делу, – довольно холодно прервала она.
Сегодня она сменила прическу и показалась мне уже не ослепительно рыжей, а скорее рыжеволосой блондинкой. Она заказала двойной эспрессо.
– О, двойной эспрессо! В точности как я! – обрадовался я, полагая, что близость вкусов все-таки что-то означает.
– Ничего подобного, ты всегда заказываешь капучино.
Она знала меня настолько хорошо, что практически лишила шансов удивить ее.
– Впрочем, неважно. Послушай, я встречалась с адвокатом и думаю, хорошо, что финальное слушание дела отложили.
– Чудесно! – Я изо всех сил постарался не скривиться, попробовав свой крепчайший кофе.
– Да, он сказал, что если бы заседание состоялось, а потом выяснили, что ты был не совсем здоров, то развод могли признать недействительным. Гораздо лучше разводиться, если уверен, что результат невозможно обжаловать.
– А… – вздохнул я. – В этом смысле.
Неподалеку от нас уличный актер то ли жонглировал, то ли балансировал на уницикле, то ли совмещал оба действия, а его самоуверенные комментарии периодически прерывались аплодисментами.
– Понимаешь, я рассказала ему о твоей амнезии, и он сказал, что ты должен предоставить медицинское заключение, что вполне вменяем и способен отвечать за свои поступки. Не хочешь записать?
– Нет, спасибо, я запомню.
– Поэтому тебе как можно скорее следует обратиться к психиатру или неврологу, или кто там выдает такие справки, чтобы мы могли закончить с разводом.
Крошечная надежда на то, что она, быть может, пытается наладить со мной отношения, была раздавлена в лепешку. Нам оставалось только сидеть здесь на террасе, а здоровенные обогреватели, расставленные между столов, тщетно пытались вернуть лето в этот мир, где температура стремительно падала.