– Да кто узнает? Кофи с Джоном никогда не выходят из дежурки. И вообще я всегда могу запереть дверь!
Она поднялась, демонстративно щелкнула замком и обернулась, кокетливо приподняв бровь. А я, кажется, тихонько захныкал.
Но Рубикон должен быть перейден. Пока мы только болтали – коллеги, которые встретились в пабе, а сейчас просто невинно выпивают в запертом спортивном зале после полуночи.
– Не представляю, как это ты не помнишь, что такое секс! – хихикнула она, присаживаясь рядом и заглядывая мне в глаза.
– Да, но, знаешь, я тут попал в бассейн и сразу вспомнил, как надо плавать. Потом сел на велик и вспомнил, как…
– О, так ты по-прежнему катаешься на велосипеде, водишь машину?
– Не совсем. Я попробовал сесть за руль. И развалил соседскую стену…
Судя по сумасшедшему хохоту, она была еще пьянее, чем я.
– Хочешь, я дам тебе несколько уроков вождения?
– Не стоит. Думаю, здесь важно, чтобы у инструктора была вторая пара педалей. А, понимаю… – Остаток фразы поглотил поцелуй, который она запечатлела на моих губах.
У ее кожи был особенный запах – так может пахнуть парфюмерный прилавок, если поместить его в паб. Примешивался еще аромат лака для волос. Либо она льет его на себя ведрами, либо пьет, когда в баре заканчивается водка. «Итак, мы перешли к делу, – подумал я. – Вероятно, это необходимый этап». Интересно, скольких женщин я целовал в предыдущей жизни? По словам Гэри, я был довольно стеснительным, в университете мне никогда не удавалось сравняться с ним в количестве романтических побед, а после встречи с Мадлен я даже не смотрел на других женщин.
Мне удалось оборвать поцелуй – якобы для очередного глотка вина. Я старался изо всех сил, но не мог выбросить Мэдди из головы. Тело этой женщины нисколько не походило на тело матери моих детей. И я точно знал, которое мне нравится больше. Тело Мадлен было гораздо мягче мужского; плавные изгибы бедер и груди, непослушные рыжие кудри, не обкромсанные ради занятий спортом. А потом я совершил нечто, чем не могу гордиться. Когда Сюзанна вновь накинулась на меня, я вообразил, что это Мадлен. Прикрыв глаза, я ответил на поцелуй, а потом жадно притянул ее к себе. Сюзанна одобрительно заворчала, а я, не размыкая объятий, целовал ее страстно и убедительно, представляя, что рядом со мной та самая женщина, с которой у меня все кончено.
Она задрала мне рубашку, а я чувствовал руку Мадлен, нежно ласкающую мою спину.
Другая рука Мэдди ерошила мне волосы. Губы стали мягче, а запах гораздо приятнее. Я еще раз попытался отвлечься от Мэдди. Сегодня ночью передо мной стоит конкретная задача утраты невинности; это цель, которую я сам поставил перед собой, – как люди стремятся пробежать марафон или взобраться на горную вершину. Нужно постоянно стремиться к цели, а мне все время что-то мешало. Несмотря на очевидные доказательства, я никак не мог поверить, что все происходит на самом деле, что дрожь восторга, охватывавшая меня при достижении очередного пункта этого маршрута, реальна. Когда руки пробрались под ее блузку и ладонь коснулась таинственного механизма застежки лифчика, она соблазнительно предложила мне «действовать увереннее».
Расстегивать женский бюстгальтер – до таких высот я еще не поднимался! Я фактически получил доступ к женской груди! И женщина не визжит, не разворачивается и не бьет меня по физиономии – она хочет, чтобы я продолжал. На застежке обнаружились три крючка, но один из них, кажется, застрял в волокнах ткани, откуда его невозможно было высвободить. Я пытался не прерывать поцелуев, продолжая шурудить левой рукой, но конвульсивные движения за спиной все же вынудили ее отодвинуться.
– Ой! Что ты делаешь?
– Прости! Прости – кажется, крючочек зацепился…
– Да просто дерни его как следует – пускай даже порвется, не страшно.
Я потянул решительнее, но хлопковые нити оказались сильнее меня.
– Погоди минутку, я посмотрю, что там творится, вот только очки надену…
Сексуальное напряжение резко ухнуло вниз, пока я тянулся за пиджаком, вытаскивал футляр, открывал его и разглядывал нашу маленькую проблему, словно старый часовщик, изучающий внутренности карманных часов.
– Вот оно! Ах ты, шалун! – уверенно объявил я. Но на самом деле опасался, что финишная прямая к ее груди несколько утратит свою привлекательность, поэтому оставил лямочку на ее плече и вернулся к поцелуям, надеясь пробудить новую вспышку страсти.
К моему удивлению, она без всяких усилий расстегнула пуговицы на моей рубашке и уже поглаживала мне грудь. Она все время опережала меня на шаг. Одним ловким движением она освободилась от блузки и лифчика, а потом прямо через голову стянула с меня рубашку. Теперь я мог любоваться грудью Сюзанны. Мы были едва знакомы, но она ничуть не смущалась, раздеваясь передо мной. Мне жутко хотелось потрогать их – прямо ребенок военного времени, который никогда в жизни не видел диковинного фрукта и не понимал, как к нему подступиться. Она стащила колготки, а я, наверное, должен был последовать примеру и снять брюки. «Но не будет ли это выглядеть чересчур самонадеянно? – подумал я. – Может, она не желает заходить дальше. Не хотелось бы выглядеть извращенцем-эксгибиционистом, демонстрирующим свои прелести в школьном спортзале».
– Ты принес кое-что? – неожиданно спросила она.
– Хм, у меня в портфеле есть вино, но мы уже выпили целую бутылку, так что…
– Да нет – презерватив. У тебя есть презерватив?
Значит, это все-таки оно. Бесспорное подтверждение – сексуальный акт действительно состоится.
– А, да, прости, конечно, в бумажнике. – И я метнулся к валявшимся в сторонке брюкам – искать пакетик, купленный Гэри несколько дней назад. – Но это вовсе не значит, что я автоматически рассчитывал, ты же понимаешь…
– Что?
– Я не хотел бы, чтобы ты подумала, будто я был уверен, что у нас с тобой будет секс, поэтому и положил презерватив в бумажник…
– Да что за фигня? Давай натягивай скорее…
– Сейчас-сейчас…
Я потянул краешек фольги и, конечно, не сумел сразу разорвать упаковку. В отчаянии я вцепился зубами, отгрыз зазубренный краешек фольги, в панике отшатнулся, почувствовав вкус стерильного лубриканта. И вот вожделенный предмет у меня в руках, маленький и жалкий. «Из-за этого столько шума? – подумал я. – Мокроватый клочок полиэтилена?» Но презрение всего лишь скрывало очередной приступ страха. Я понятия не имел, как пользуются этой штукой. Недавно девятиклассников учили надевать презервативы в рамках курса «Здоровье и социальные проблемы», но я решил тогда, что будет странно выглядеть, если я вдруг заявлюсь к ним на урок.
Кое-как я справился, и мы с Сюзанной изготовились к началу классического акта. Она лежала подо мной, и я собирался заняться с ней любовью. Вообще-то «любовь» слишком сильное слово. Я с ней почти не знаком, она мне немножко нравится, – значит, буду заниматься «немножко нравится». От матов несло плесенью, к верхнему прилип грязный комок жвачки. И вот, неуклюже двинув телом, нащупывая путь, я вновь стал мужчиной. «В поэму Киплинга непременно должен быть включен фрагмент об этом деле», – думал я, пытаясь сконцентрироваться на достижении цели – верстовой столб «вот оно!».
– Оооо! Оооо! Помедленнее, Воган, – это не гонки с преследованием!
– Прости… так лучше?
– Нежно и аккуратно – вот так, да.
Я испытывал огромную благодарность к этой женщине, как новичок к взрослому наставнику, хотя она была лет на десять моложе меня, но все равно словно наблюдал сцену со стороны. Мы почти незнакомы с Сюзанной, но тем не менее в темном запертом помещении два обнаженных тела сомкнулись в одно.
Я старался двигаться медленно, быть внимательным и чутким, время от времени нежно ласкал разные части ее тела, хотя, возможно, Сюзанна не считала локоть эрогенной зоной. Я вошел в ритм и чувствовал себя все более уверенно. К сожалению, нога застряла в сетке сложенных футбольных ворот, которые стояли у стены, но меня это не могло остановить. Я занимался сексом – так вот что это такое! Только нога мешала двигаться, сколько я ни пытался ее выдернуть. Обернувшись, я увидел, что лодыжка полностью запуталась в сетке, так что, наверное, стоит оставить ее там, пока все не закончится. На всякий случай я еще разок дернул ногой напоследок, и внезапно вся металлическая конструкция пришла в движение и рухнула на пол с оглушительным грохотом.
– Господи Иисусе, что это было?! – Сюзанна в панике подскочила, чудом избежав гибели под железными балками.
– Прости! Прости! Это я ногой зацепился за сетку. Прости. Ты испугалась?
– Как думаешь, парни у входа слышали?
– Сомневаюсь. У них ведь там радио работает. Давай продолжим?
– Ты уверен? Не помню, чтобы у них там было радио.
– Да не так уж громко вышло, – заверил я, хотя в голове до сих пор звенело, а из лопнувших барабанных перепонок, вероятно, струилась кровь. – Давай начнем с того места, где остановились?
Но момент был упущен. Прежде опьянение сделало ее безрассудной и дерзкой, а сейчас – параноидально напуганной, и я в смятении наблюдал, как она одевается.
– У нас могут быть большие проблемы, – заявила она и продолжила: – Я несу ответственность за это оборудование.
Странно было слышать такое от человека, который минутой раньше демонстрировал свои профессиональные обязанности, используя вверенные ему спортивные маты для занятий сексом.
Все закончилось прежде, чем началось. Мне показали аттестат зрелости, но выгнали до окончания школы; я раскурил косячок, но не затянулся; научился натягивать презерватив, но тот не понадобился. Пожалуй, не стоит сохранять его до следующего раза, решил я, заворачивая в салфетку и пряча в карман. Интересно, это засчитывается? У меня был секс с женщиной, но без финала. Этого достаточно, чтобы меня признали взрослым? Да, определенно считается, заключил я. Я размочил сухой счет: потерял свою вторую девственность. Теперь могу смело смотреть в глаза Мику Джаггеру.
Мы оделись. Ситуация не предполагала, что мы проведем вместе остаток ночи и прочие подобные глупости. Она велела мне уходить первым, а она приберется здесь и выйдет минут через десять, чтобы охранники ничего не заподозрили. Я чмокнул ее в щечку, поблагодарил – возможно, чересчур бурно – и вышел в темный спортзал, чувствуя себя супергероем. В центре зала валялся забытый футбольный мяч. Я коротко разбежался и изо всех сил ударил по мячу, направляя его точно в угол ворот.