— Рад, что вы остались довольны, — проговорил Турлав с легкой усмешкой; он и в самом деле был рад, что все сложилось так удачно. Вилде-Межниеце тоже усмехнулась, однако ее темные глаза были серьезны.
— Ну, тогда до следующего раза.
— До следующего раза.
Она стояла и смотрела ему в лоб.
— Я бы только хотела вам сказать, чтобы впоследствии не возникало недоразумений. Этого молодого человека, который, возможно, станет вашим зятем, я к себе в дом не пропишу. Никогда. А поездка в самом деле прекрасная.
Глава восьмая
Жизнь так и катилась по накатанной колее. Все старания Турлава что-либо изменить не приводили ни к каким результатам. Дело о разводе так и не было начато. Жил по-прежнему там же. И на работе никаких значительных перемен. КБ телефонии понемногу впряглось в иннервацию, или, точнее было бы сказать, ходило вокруг нее да около, пытаясь нащупать оптимальные подступы к проекту. Одновременно Турлав еще с четырьмя добровольцами на собственный страх и риск занимался электронно-механической станцией. Но такие вещи недолго удержишь в секрете.
Как-то в среду, в начале марта, Сэр после диспетчерского часа сказал Турлаву:
— Послушай, друг любезный, мне бы хотелось взглянуть, чем ты там занимаешься.
Наблюдение за работой КБ телефонии входило в обязанности главного конструктора по телефонии, да и тон, каким пожелание было высказано, не внушал подозрений. Однако Турлав насторожился. Откуда вдруг такой интерес и что скрывается за фразой «чем ты там занимаешься»?
— Прямо сейчас?
— Да, у меня выдалась свободная минутка.
И это прозвучало вполне дружелюбно, впрочем достаточно твердо.
— Изволь, не возражаю, — ответил Турлав, пытаясь хотя бы внешне сохранить спокойствие.
Дорогой не проронили ни слова. День был угрюмым и хмурым, хлопьями валил снег. Побелевший двор был весь затоптан. На лестнице сыро и неуютно.
Турлав шел впереди, подняв воротник пиджака, засунув руки в карманы. Сэр, чуть прихрамывая, шагал следом, набросив на плечи щегольскую дубленку; по привычке тихонько насвистывал.
— Бумаги тоже хочешь посмотреть? — спросил Турлав, когда вошли в главное помещение.
— Нет, зачем же.
— Жаль. Даже во сне такое не приснится. Неизвестные величины приходится отыскивать при помощи неизвестных величин в квадрате.
— Тем лучше. Никаких тебе оков, ограничений.
— Я должен принимать решения, гадая на кофейной гуще, какие детали будут в распоряжении наших производственников.
— Об этом не горюй. Будет проект. Будет проект, появятся детали.
— Когда появятся? Завтра? Через год? Через пять лет?
Сэр только покривил губы, блеснув белым рядом зубов. Что его все-таки интересовало, ясности пока не было. Но этот вопрос определенно его не интересовал.
Они не спеша обходили столы. На подготовительном этапе, когда выверялась целесообразность технических требований, отдельные сотрудники занимались отдельными узлами, которые между собой как будто и не были связаны, — копались в схемах, паяли вводы, собирали системы и снова разбирали. Иногда Сэр останавливался, что-то спрашивал, следил за показаниями измерительных приборов, но нигде не задерживался дольше, чем того требовало простое любопытство, ни на что не обращал чересчур пристального внимания.
— Сколько человек работает в этой комнате согласно штатному расписанию?
— Инженеров? Техников?
— Всех.
— Семнадцать человек.
— Сколько болеют?
— Придется подсчитать. Маркузе, Зуева, Пукштелло, Зивтыня. Четыре дамы.
— Я вижу только девять сотрудников. Где остальные?
Турлав с ухмылкой глянул на Сэра:
— Пойди посмотри.
— Куда?
— А ты попробуй отгадай.
— Одним словом, ты считаешь, что все в порядке?
— Ничего я не считаю. Я не слежу за тем, кто куда выходит. У нас принято, каждый выходит, когда появляется в том необходимость.
Турлаву показалось, что причина визита наконец открылась, однако внимание Сэра перекинулось на другое. Он завел речь об освещении и предложил необъятные плафоны ламп дневного света под потолком заменить подвижными светильниками с рефлекторами.
Как раз в тот момент Сэр остановился перед столом Пушкунга. Пушкунг, не поднимая глаз, продолжал возиться с электронной пробкой координатного блока — остроумным устройством, которое он сам и придумал.
Чтобы как-то разрядиться, снять напряжение, Турлав раз-другой стукнул кулаком по столу и повернулся к Сэру. Тот, немного отодвинувшись, достал платок и громко чихнул.
— Вот тебе раз. Где-то насморк схватил.
— Будь здоров!
Он же видел координатный блок, подумал Турлав. Не такой он простачок, сообразил, конечно, что это не имеет ни малейшего отношения к иннервации. Что ему все-таки нужно? Что у него на уме?
И у стола Сашиня Сэр не задал никаких вопросов — поглядел, взял на ладонь какую-то детальку, повертел, положил на место. И — дальше.
Наконец всех обошли.
— Спасибо, — сказал Сэр.
— Что еще тебя интересует? Хочешь посмотреть остальные группы?
— Не сегодня.
Турлав пожал плечами. Загадочность поведения Сэра начинала его злить.
Сэр выудил из своей дубленки пачку сигарет, принялся шарить по карманам, отыскивая зажигалку.
— У нас не курят, — сказал Турлав.
— Прошу прощения. Сейчас я исчезаю.
Некоторое время постояли друг против друга, потом Сэр медленно двинулся к двери. Турлав — за ним. Сам не понимая зачем. Решил — только до порога, из вежливости. Но что-то его подталкивало, подгоняло. Возможно, все та же загадочная улыбка Сэра.
В коридоре было сумрачно, под потолком тускло желтела лампочка. Сэр протянул зажатую в ладони пачку, Турлав вытянул сигарету, помял ее. От зажигалки пахнуло теплом и бензином.
— Карклинь сказал мне сегодня, ты подал заявление о жилье.
— Было дело.
— Говорят, в месткоме ожидаются перемены. Лаурис уходит на пенсию.
— А это кто тебе сказал? Тоже Карклинь?
— Нет, из других источников.
— Ну что ж, отлично.
— Да, все течет, все движется по кругам своим. Я что-то не видел Майи Суны. — Запрокинув голову, Сэр выпустил струю дыма, — Она еще работает?
— А почему бы ей не работать? — Турлав почувствовал, как изменился его голос — прогорк, потускнел. — Конечно, работает.
— Уж ты прости мой совершенно неприличный интерес, — усмехнулся Сэр.
— Что-то я не очень тебя понимаю.
— Ну хорошо. Могу яснее. Майя как будто бы ждет ребенка.
Сейчас все и раскроется, подумал Турлав. Но пока он ничего не понимал. Только опять от волнения сдавило горло. И возможно, как раз потому ему захотелось схватить за горло Сэра.
— Кто тебе сказал?
— Час назад мне позвонили из поликлиники.
— Она неважно себя чувствовала и отпросилась к врачу.
— Из поликлиники ее отправили в больницу.
— Не может быть!
— Опасаются осложненной беременности.
— В таком случае она бы позвонила. И вообще! Не понимаю, почему из поликлиники позвонили тебе.
— Все очень просто. Любая неясная обстановка чревата недоразумением. Главный врач поликлиники прошлой весной бывал у меня на даче. Если к делу подойти со всей строгостью, на сей раз он, конечно, превысил свои полномочия.
Желание вцепиться Сэру в глотку становилось почти неодолимым. Но вместе с диким этим порывом все свои силы вложить в одно-единственное движение Турлав ощутил подступающую слабость, — медленно поднялась она от пальцев ног, прошла через желудок, протиснулась в легкие. Он стоял будто каменный, даже язык во рту затвердел.
— Враки!
— Что именно — враки?
— Да все, о чем ты говорил. От начала до конца.
Выражение лица у Сэра несколько изменилось.
Возможно, оттого, что исчезла его мерцающая улыбка. Или просто посмотрел с этаким виноватым укором.
— Видишь ли, я ее знаю дольше, чем ты.
— Прошлое Майи меня не интересует. Спасибо за информацию. (Каких только глупостей не способен наговорить человек!)
— Хорошо, — кивнул Сэр, — все отлично, все прекрасно.
— Прекрасно было бы все же узнать, чего ты хочешь. У тебя есть ко мне какие-то претензии?
На это Сэр только пожал плечами.
— А если нет, к чему эта болтология?
— Не знаю, поймешь ли ты меня, — сказал Сэр, опять улыбаясь своей странной мерцающей улыбкой, — но уж так получилось: меня беспокоит будущее Майи. В чем-то я виноват перед нею. Мне раньше казалось, она не вызывает во мне ответных флюидов. Затем стало казаться, что этих самых флюидов не вызываю в ней я. Еще почему-то считал, что как у нее, так и у меня одинаково отрицательное отношение к браку. — Сэр переступил с ноги на ногу, умышленно скрипнув протезом. — Мы познакомились четыре года назад, да так все и тянулось. А теперь я передумал. — Сэр перешел на свой обычный насмешливый тон. — Я желал бы исправить ошибку. О чем и ставлю тебя в известность. Как видишь, смешная идефикс старого холостяка.
— По-моему, ты не совсем себе представляешь, что говоришь.
— Позволь, пока я, как говорится, в здравом уме и твердой памяти.
— Майя давно все решила.
— Ты в этом уверен?
— Абсолютно.
— Я понимаю, ты думаешь: сам на ней женюсь. Но видишь ли, остается такой пустячок — ты все еще не женился на ней. И при всем желании не можешь на ней жениться, ибо ты уже женат. Развод — дело хлопотное, пренеприятное. Статистика утверждает, из тех, кто решается на развод, разводятся на самом деле не более шестидесяти семи процентов. Остальные воздерживаются по той или иной причине. Считай, я просто поделился с тобой своими соображениями. На всякий случай.
Турлав посмотрел на Сэра с ледяным спокойствием.
— Знаешь что, давай прекратим.
— Ладно, — сказал Сэр, закуривая новую сигарету. — Считай, вообще разговора не было. Ах, да! — Сэр совсем собрался уходить, но вернулся. — Было бы неплохо, если бы ты построже следил за дисциплиной своих сотрудников. Администрация неоднократно получала сигналы, что кое-кто из твоих дам в рабочее время появляется