— Да или нет?
Лариса посмотрела на Заломова, обвела глазами зал словно в поисках правдивого ответа и уставилась на прокурора. Свинцовый взгляд крупной женщины ее подстегнул. На предварительном следствии ей объяснили, как себя вести… если она хочет спасти сына.
— Да.
— И что он на это?
— Он уехал.
— Уехал, бросил вас беременной?
— Ну да.
— Больше он вас с сыном не видел?
— Нет.
— Ваша честь, минуту назад свидетельница сообщила, что когда они расстались, ребенку было три-четыре месяца. Так? — Адвокат посмотрел на явно нервничающую женщину.
— Да, то есть нет. Я просто не добавила, что он был в утробе.
— То есть у вас была беременность три-четыре месяца, я вас правильно понял?
— Да.
— Итак, вы сообщили ему о беременности, а он бросил вас и уехал?
— Да.
— Куда, не припомните?
— Забыла. Столько лет прошло!
— Я вам напомню. У меня имеется справка о том, что Заломов в это время был призван и находился в армии.
Шум в зале заставил судью прервать заседание.
— Перерыв! — Он яростно стукнул молотком по столу.
— А я? — Лариса оставалась за трибуной.
— Свидетель, можете отдохнуть.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
В последний день судебного заседания прокурор при полной тишине зала с пафосом зачитала письмо Кати Земцовой, на котором выстроила свою пламенную обвинительную речь, потребовав для Заломова внушительный срок лишения свободы.
— Это неправда! Это преднамеренная ложь! Фальсификация!
Громкие выкрики присутствующих вызвали на лице прокурора саркастическую улыбку: «Дело выиграно! А вы тут можете обкричаться!» Она чувствовала поддержку судьи, видела бессилие адвоката.
Вдруг боковая дверь зала заседаний приоткрылась, и в нее бесшумно проскользнула Оля. Она в нерешительности потопталась у входа и, найдя глазами помощницу адвоката, пробралась к ней. Пошептавшись о чем-то с Олей, помощница протянула адвокату лист.
— Ваша честь, — адвокат приподнялся с места, — мне только что сообщили, что Катя Земцова после удачной операции в медицинском центре Франции пришла в себя и дала показания в присутствии нашего консула.
Громкий шум в зале заглушил выкрик прокурора: «Протестую!»
Судья, сделав беспристрастное лицо, и снова стукнул молотком по столу:
— Прошу представителей обвинения и защиты подойти ко мне.
— Я возражаю, ваша честь, — рьяно начала прокурор, — требую заключения психиатра, других врачей о вменяемости и дееспособности пострадавшей.
— Ваша честь, медицинский консилиум, состоящий из мировых авторитетов, подтвердил ее дееспособность.
— Так быстро?
— Не быстро! Мы как раз этого и ждали. После операции прошло время. Девочка пошла на поправку. Прошу заслушать еще одно свидетельское показание, которое даст невеста Заломова.
— После завершения процесса не положено заслушивать свидетелей, — как могла, сопротивлялась прокурор.
— Я не вправе отказать такому важному свидетелю, — сообщил, к неудовольствию обвинения, судья. Чувствовалось, что он был обескуражен. Процесс практически казался завершенным.
Представители сторон вернулись на свои места.
— Дамы и господа, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами предоставляю слово свидетелю защиты, Ольге Алексеевне Роговой.
— Вы знаете этого человека? — После формальностей адвокат указал Оле на Кирилла, который, несмотря на то что его судьба, казалось, была решена и через несколько минут его ждал обвинительный приговор, продолжал гордо держать голову.
— Уважаемый суд! Прежде чем вам объявят имя того, кто сидел в тот злополучный день в «феррари» за рулем с Катей Земцовой, хочу сказать о лучшем учителе и человеке, которого я только знала.
— Ваша честь, — вдруг сообразила прокурор, — свидетель — заинтересованное лицо, потому что является невестой обвиняемого. Она не вправе произносить здесь пламенные речи в его поддержку. Это некорректно. Это может увести суд в сторону, сбить с толку, отвести от принятия справедливого решения.
— Уважаемый суд, — адвокат посмотрел на кого-то в зале и продолжил, — защита предвидела такое, а потому хочу заявить, что Ольга Алексеевна может беспристрастно отнестись к делу, потому что является бывшей невестой Заломова. К сожалению, сорвавшаяся по известным вам причинам свадьба развела их. На сегодняшний день Ольга Алексеевна обручена с другим человеком.
— С кем, позвольте узнать его имя? Чем вы можете подтвердить?
— Со мной, — с места поднялся солидный господин с умным, проницательным взглядом. Он представился. Это был Олег Сергеевич, отец Дениса.
— Это правда? — Прокурор высоко подняла свои выщипанные брови.
Ольга на одну секунду скользнула взглядом по неожиданно объявившемуся жениху и остановилась на адвокате. Его глаза выражали настойчивую просьбу.
— Свидетель, напоминаю вам, вы находитесь под присягой и несете ответственность за ложные показания.
— Это правда, ваша честь, — выдохнула Ольга.
— Ваша честь, утверждение голословно, свидетель ничем подтвердить этого не может, — вскочила прокурор.
— На обручение Олег Сергеевич подарил мне вот это кольцо с сапфиром! — Ольга подняла руку и показала всем переливающийся синевой сапфир в обрамлении бриллиантов.
— Такое просто так никто не подарит! — раздалась реплика в зале. — Пусть говорит!
— Продолжайте, свидетель.
— Кирилл Петрович Заломов никогда не смог бы совершить поступка, в котором его обвиняют. Жизнь и судьба ребенка для него священны… — Ольга не могла остановиться, она говорила и говорила. Все слушали ее затаив дыхание.
Судья не прерывал, несмотря на яростные протесты прокурора.
— Он настоящий педагог, настоящий учитель, и, что самое важное, он настоящий мужчина. Заломов — мужчина высшей пробы! — завершила свою речь Ольга. — Уверена, что если бы Катя Земцова была тут, с нами, она бы подтвердила каждое мое слово, произнесенное о Заломове. На горе преступнику, который, я уверена, сядет на скамью подсудимых вместо Кирилла Петровича, девушка выжила и в скором времени станет здоровой.
Зал разразился аплодисментами. С мест кричали:
— Кто же, кто же в самом деле был рядом с Катей?
— Шведов Артур Владимирович.
Люди вскочили с мест. Журналисты вопреки запрету на съемку защелкали камерами.
— Ваша честь, можно мне зачитать показания Кати Земцовой?
Судья кивнул.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Олю с Кириллом в загсе расписали без очереди.
— Я знала, что ты не поверишь. Ты ведь не поверил про Олега Сергеевича?
— Нет. — Заломов рассмеялся, и Оля обнаружила, что она впервые слышит его смех. После победы на суде ее любимый пребывал в прекрасном настроении. — Я верю во все хорошее. А если по-честному, знаю тебя и доверяю.
— Мне казалось, что мы долго не сможем теперь пожениться.
— Почему?
— Он ведь выручил нас. А я его подведу. Нехорошо. Получается, он не человек слова. А впрочем, я могла ведь передумать? — Оля хитро посмотрела на Кирилла.
— Конечно, только в этом случае подарок с сапфиром… — Заломов показал на кольцо, которое Оля продолжала носить.
— Он подарил мне его в знак дружбы, добрых человеческих отношений. И оно принесло мне счастье, — уверенно сказала Ольга. — Я уже знаю, для кого его сохраню.
— Для кого?
— Я подарю его на свадьбу Мадлен. Тетя Сьюзен выдаст ее за лучшего французского винодела, молодого, красивого и богатого.
— Ты говоришь о чернокожей девочке, что забирают из детского дома?
— Да. Думаю, что мой названый жених не будет возражать.
— Это еще почему?
— Он добрый, широкий и умный человек.
— И все-таки он надеялся на тебя?
— Он тоже передумал! — Оля засмеялась счастливым смехом. — Теперь у него любовь со Сьюзен, и они вместе летят в Париж.
Кирилл удивился:
— С француженкой, которая приехала за Мадлен?
— Совершенно верно. Они полюбили друг друга с первого взгляда, как в сказках. Она уже свадебное красное платье готовит.
— Почему красное?
— Она искусствовед, занимается историей костюма. Выкопала где-то из наших источников, что белый свадебный цвет пришел к нам из Европы. А она старается облачиться во все русское. Утверждает, что первоначально цвет русского свадебного наряда был красный — символ солнца, жизни, плодородия. Она вообще восхищается богатством наших убранств. Сейчас ее воображение захватили драгоценные украшения на головных уборах царствующих особ и собольи шубы бояр. Целыми днями пропадает в музеях, в Оружейной палате. Ты не представляешь, она просто одержимая.
— И красивая! Похожа на Патрисию Каас, — заметил Заломов.
— Да ну? — ревниво протянула Оля. — Я никогда не задумывалась. Знаю ее с детства, а впрочем, ты прав. Но я ведь красивее?
— Ты моя любимая. Это совершенно другое. Я люблю тебя. Не помню, говорил ли я тебе когда-нибудь об этом?
— Можешь сказать еще тысячу раз.
— Ты потрясающая… ты мой талисман. — Кирилл взял ее лицо в свои сильные ладони. Глаза его были решительны и серьезны. Он, словно скульптор, чувствовал каждую ее черточку.
— А ты мой мужчина…
— Я знаю, я…
— Мужчина высшей пробы, — дурачась, произнесли они хором.
ЭПИЛОГ
Артур Шведов был осужден на длительный срок. Адвокатам удалось добиться в Верховном суде смягчения приговора. В колонии его навещают дети от первого брака.
Максим после суда остался жить с матерью, окончил лицей с золотой медалью и поступил в престижный вуз. Он часто проводит время у отца, который его воспитал, и в семье Заломовых.
Лариса Скобцева, потрясенная событиями, расторгла брачный союз со Шведовым и не предпринимала больше попыток выйти замуж. Она является спонсором и членом попечительского совета Фонда психологической помощи детям, склонным к суициду.
Катя Земцова после длительной реабилитации во Франции вышла замуж за своего лечащего врача, молодого и талантливого нейрохирурга, и осталась жить на берегу Средиземного моря. Она окончила курсы и работает в медицинском центре.