— Да нет, — мягко возразила она. — По-моему, странный вид у вас скорее от всех этих свитеров.
— Видите ли, — сказал он, — я только начал оправляться от простуды.
— Вот оно что. — (Может она и вправду ему поверила).
— А почему уже уходите?
— В толпе я всегда теряюсь.
— Я тоже.
— По-моему, вы прекрасно там себя чувствовали.
— Да что вы? Я чувствовала себя куском мяса в витрине мясной лавки.
— На этих вечеринках всегда так бывает.
— Да, я знаю, — согласилась она.
— Тогда зачем вы на них ходите?
Дурацкий вопрос. Не успев его задать, Роберт тут же об этом пожалел.
— У нас в Поукипси я чуть с ума не сошла. Сидишь там взаперти, словно за решеткой, — ответила она. — Вы можете себе представить, какая тоска сидеть за учебниками в субботний вечер в женском колледже?
Да скажи ты, наконец, хоть что-нибудь, Беквит! Она же с тобой разговаривает.
— М… м… Не хотите ли прогуляться? То есть, по двору.
— Это идея. Тут невыносимая духота.
Спускаясь по каменным ступеням в прохладу осеннего вечера, они представились друг другу.
— Вы всегда так склонны к самоуничтожению?
— Нет, только в обществе девушек. Я не расслышал, как вас зовут.
— Шейла. Шейла Гудхарт. В чем буду специализироваться, еще не знаю. Вас это не смущает?
— Но это же замечательно, Шейла. Явное свидетельство интеллектуальной независимости.
В ответ она улыбнулась.
Они медленно шли по двору. Звуки оркестра сюда едва доносились.
— Ваш колледж такой красивый, — сказала она. — Здесь все старинное, величественное.
— Кстати, — презрев элементарную логику, отозвался Роберт, — я хочу вас спросить: вы заняты в будущий уикенд?
— Да, — ответила она.
Он был совершенно раздавлен.
— Жаль.
— Из-за экзаменов. Мне надо позаниматься. А что, если через неделю?
— А что. Если я в конце будущей недели приеду в Вассар и мы будем заниматься вместе? Именно заниматься, Шейла, потому что я отчаянный зубрила. И у меня тоже экзамены.
— О’кей. Я буду очень рада.
— Отлично. — От радости сердце у него бешено застучало.
Через полчаса Роберт проводил ее до Чапел-Стрит, где стояли автобусы. Он был в смятении. Поцеловать или не поцеловать? — вот в чем вопрос. В конце концов он пришел к выводу, что лучше проявить осторожность. Вдруг она еще обидится?
— Ну что ж, — проговорил он, когда Шейла подошла к дверям автобуса, — буду с нетерпением ожидать следующего уикенда. Но я позвоню вам в середине недели. Например, в среду вечером в 8.15. О’кей?
— О’кей, — сказала она. — Пока. — И повернувшись, быстро поднялась по ступенькам.
Он смотрел, как она идет в конец автобуса, находит место с той стороны, где он стоит, садится и смотрит на него. Даже сквозь грязное стекло было видно, как она хороша.
Он стоял как вкопанный, провожая взглядом автобус, который отошел от тротуара, двинулся вверх по улице и скрылся в нью-хейвенской ночи.
— Беквит, куда ты пропал?
— Гулял.
— Я тебя повсюду искал. Ты что, смылся с вечеринки?
— Да нет, не совсем.
— Ну и как?
— Что как?
— Как было дело, черт побери?
Роберт в раздумье. Потом улыбнулся и сказал:
— Сформулируем это так, Берни. Твой галстук сыграл свою роль.
7
Когда в следующий уикенд он ее поцеловал, все было решено. Он знал. Что это любовь на всю жизнь. Не спрашивайте, как он это узнал. Он просто был абсолютно уверен, и все.
За несколько минут, предшествовавших тому судьбоносному объятию, когда он провожал ее от столовой Вассара до общежития, он в последний раз отчаянно попытался вытереть свои ладони. Снова и снова тер их о свитер — и все без толку. Поэтому и не взял ее за руку, а вместо этого небрежно обнял ее правой рукой за плечи. За этим великим достижением, которое он мысленно репетировал всю предыдущую неделю, последовало нечто совершенно неожиданное — она обвила рукой его талию.
Что бы это значило? — подумал Роберт.
На взгляд любого случайного наблюдателя, это было всего лишь обычное студенческое свидание. Весь день они просидели в библиотеке друг против друга, читая учебники, потом сходили съесть пиццу «У Франческо» и возвратились в библиотеку, где оба, верные своему слову, действительно занимались изучением — не только наук, но и друг друга.
Выяснились необходимые биографические данные. Шейла была младшей из трех дочерей окружного врача в Фэрфилде, штат Коннектикут. Ее мать (единственный член демократической партии во всем городе), по словам дочери, была обозревателем отдела искусств в «Газетт». Родители Шейлы не только ни разу не разводились, но даже никогда о том не помышляли. Вследствие чего — по всей вероятности — обе сестры Шейлы очень рано вышли замуж.
Отец Роберта почти сорок лет преподавал математику в Пенсильванском университете. За это время он опубликовал два учебника и собрал большую коллекцию анекдотов («Так вот откуда у тебя такое чувство юмора»). Мать Роберта умерла, когда ему едва исполнилось семь лет, и Беквит старший счел за лучшее определить сына в хорошую школу-интернат. К счастью, от Лоренсвила было меньше часа езды до Филадельфии, и поэтому все уикенды отец с сыном проводили вместе. Однако будние дни оставались довольно мрачными, пока на сцене не появился Берни Акерман. Уже тогда он был законченным психом, ходячей спортивной энциклопедией и фанатически верным другом.
— Благодаря Берни я познакомился со своей будущей женой, — сказал Роберт Шейле за тем обедом «У Франческо».
— Да? — на лице ее изобразилось изумление.
— С вами, — пояснил он.
Она засмеялась.
— Я не шучу, — настаивал он.
— Но ведь мы едва знакомы, — возразила она, глядя в сторону.
— Шейла, к своему третьему свиданию Ромео и Джульетта были уже мертвы.
— Вы что, помешались?
— Да. На вас.
Этот разговор происходил за десертом и кофе. В тот вечер вопрос о супружестве больше не поднимался. Роберт решил, что уже все сказал. А Шейла думала, что он ее попросту дразнит.
Но он ей и в самом деле нравился. Поэтому-то она и обняла его за талию.
На ступенях Джослин-Холла как всегда толпились парочки, обмениваясь прощальными поцелуями.
— Жаль, что вам так далеко до Йеля. — сказала Шейла.
— Попросите меня остаться, — парировал Роберт.
— Вы никогда не говорите серьезно.
— Вот тут вы глубоко ошибаетесь, мисс Гудхарт. Я еще никогда не был более серьезным.
То, что произошло затем, стало потом предметом многолетних споров. Кто первый решил поцеловаться?
— Я, — неизменно настаивала Шейла.
— Да брось ты, Шейла. Ты же просто оцепенела.
— А ты…?
— Я был совершенно спокоен. И когда я понял, что ночью ты не на секунду не сомкнешь глаз, решил тебя утешить.
— Роберт, кого ты из себя строишь?! Я отлично помню, как ты стоял, мычал, мямлил, бормотал нечто невнятное насчет экзаменов и каждую секунду поглядывал на часы.
— Врешь, Шейла.
— Вот я и растаяла.
— Ах, вот оно что!
— И сказала себе: если я сию минуту его не поцелую, он может впасть в ступор.
— Ты говоришь, как врач скорой помощи.
— Да, я дочь врача, и могу с первого взгляда безошибочно поставить диагноз. Кроме того, я была уже в тебя влюблена.
— Тогда какого черта ты мне этого не сказала?
— Боялась, что ты еще раз сделаешь мне предложение.
— И что?
— И я его приму.
— Давай, Шейла, выкладывай. Я желаю все знать.
— О чем?
— О парне, с которым ты целовалась.
— Его зовут Роберт.
— Фамилия? Профессия? Как, когда и с каких пор?
Допрос вела Марго Фултон, страстная поклонница изящной словесности, роковая женщина, острячка, поставщица последних новостей и кладезь житейской мудрости. Современная Аспазия[15] Джослин-Холла. А также владелица личного телефона, которым она разрешала пользоваться некоторым небожительницам, обитавшим в общежитии Вассарского колледжа. Шейла принадлежала к числу лиц, удостоенных ею этой чести еще в те давние времена, когда она встречалась со своим школьным другом Кеном. (Впоследствии он получил стипендию Фулбрайта, уехал учиться в Англию и, по словам Марго, «подло бросил тебя, как и следовало ожидать от такого подонка».)
— Послушай, Шейла, я просто изнываю от любопытства. Расскажи все как было. Он делал какие-нибудь попытки?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Марго, — упрямо твердила девушка.
— Да брось ты, не стесняйся своей закадычной подруги. — Это звание Марго, как всегда, присвоила себе самолично. — Кстати, — добавила она, — я провела фантастический уикенд.
— Да?
Марго якобы нехотя дала подруге подробный отчет.
— Думаю, что это любовь. То есть, я хочу сказать, настоящая страсть. Его зовут Питер, он играет в поло и считает меня абсолютной секс-бомбой.
— Марго. Надеюсь, ты не…
— Воздерживаюсь от комментариев, Шейла.
По общежитию ходили слухи, будто Марго не девственница. Ходили также слухи, будто данный слух пустила она сама.
— Где ты с ним познакомилась? — спросила Марго, внезапно меняя тему.
— В прошлый уикенд на танцах в Йеле, если ты способна этому поверить.
— На танцах! Я уже сто лет на них не хожу. Хотя с Рексом я именно на танцах и познакомилась. Помнишь Рекса?
— Кажется, помню.
— Это был настоящий вулкан, ты просто не представляешь. Кстати. Какого он роста?
— Кто, Рекс?
— Да нет же, этот твой йелец. Я не успела разглядеть: он сильно наклонялся, чтобы тебя поцеловать?
Не испытывая особого желания сыпать на мельницу сплетен Марго данные о росте, весе и других габаритах Роберта, Шейла сочла за лучшее ответить вопросом на вопрос.
— А он милый, правда?
Но Марго продолжала ее допрашивать.
— Он серьезный человек или так, очередной подонок и сексуальный маньяк?
— Он симпатичный, — ответила сама себе вслух Шейла, а про себя добавила: он и правда очень, очень симпатичный.