Сюзан ФоруардМужчины, которые ненавидят женщин, и женщины, которые их любят
Предисловие
Ни один человек в здравом уме не остался бы с такой, как я. Единственная причина, по которой Джефф еще со мной, — он любит меня.
Когда Нэнси в первый раз пришла ко мне, она весила на тридцать килограмм больше и страдала язвой. На ней были старые, мешковатые джинсы и бесформенная кофта, волосы слиплись, ногти обкусаны до крови, руки дрожали. Когда она выходила замуж за Джеффа, она была модным консультантом одного из крупных лос-анджелесских универмагов. Ее работа включала путешествия по Европе и Дальнему Востоку, где она отбирала дизайнерскую одежду для магазина. Она всегда одевалась по последней моде и встречалась с удивительными мужчинами, о ней написали ряд статей, как о примере женщины, которая достигла успеха раньше, чем ей исполнилось тридцать. Когда я увидела ее, тридцатичетырехлетнюю, она настолько стыдилась себя, что редко выходила из дому.
Самооценка Нэнси начала падать, видимо, когда она вышла замуж за Джеффа. Сначала на мои вопросы о муже она разразилась длинным списком позитивных прилагательных.
Он замечательный. Он очаровательный, остроумный и динамичный. Он всегда устраивает мне маленькие приятные сюрпризы, посылает цветы в память о нашей первой ночи любви. В прошлом году он сделал еще один сюрприз: купил два билета в Италию, чтобы слетать туда на мой день рождения.
Она рассказала мне, что Джефф, очень занятый и успешный адвокат в шоу-бизнесе, всегда находил время, чтобы побыть с ней, и несмотря на то, как она выглядит сейчас, всегда хотел, чтобы она была рядом на деловых ужинах и вечеринках.
Раньше я любила выходить с ним и его клиентами, потому что мы до сих пор держим друг друга за руки, как шерочка с машерочкой. Мне все подруги завидуют. Одна сказала: «Он особенный, Нэнси». И я знаю, что он такой. Но взгляните на меня! Я не понимаю, что произошло. Я все время подавлена. Я должна собраться в кучу, или я потеряю его. Такой, как Джефф, не будет долго терпеть жену вроде меня. Он может иметь кого угодно, даже кинозвезд. Я счастлива, что он так долго все это терпит.
Когда я смотрела на Нэнси и ее внешний вид, я спрашивала у себя: «Что здесь не вяжется?». Здесь есть какое-то фундаментальное противоречие. С чего бы этой женщине, талантливому специалисту, впадать в депрессию, когда ее так любят? Что случилось с ней за четыре года брака, что так изменило ее внешность и самооценку?
Я настояла, чтобы она рассказала мне подробнее о ее отношениях с Джеффом, и постепенно картина прояснялась.
Меня беспокоило только одно в нем — он быстро взрывается.
«Что значит „быстро взрывается“?» — спросила я. Она издала короткий смешок.
У него начинается то, что я называю синдромом Кинг-Конга, он кричит и вообще много шумит. Еще он часто обижает меня, как, например, тогда, когда мы ужинали с друзьями и обсуждали какую-то пьесу. Я тогда попыталась вставить слово, а он оборвал меня: «Может, заткнешься?». А потом он сказал друзьям: «Не обращайте на нее внимание. Она всегда готова сморозить какую-нибудь глупость». Я ощущала такое унижение, что мне хотелось просочиться внутрь обивки. Потом мне кусок не шел в горло.
Нэнси разрыдалась, когда вспомнила еще несколько унизительных сцен, когда Джефф называл ее глупой, эгоистичной или невнимательной. В ярости он часто кричал на нее, хлопал дверями и бросался предметами.
Чем больше я расспрашивала ее, тем яснее становилась картина. Передо мной была женщина, которая отчаянно пыталась найти способ улестить мужа, который был часто то злым и враждебным, то очаровательным.
Нэнси сказала, что она часто долго ходила, как сомнамбула, его жестокие слова продолжали ей жечь слух. Днем она периодически рыдала без всякой причины.
Собственно, это Джефф настоял, чтобы Нэнси бросила работу, когда они поженились. Сейчас она чувствовала, что она не сможет вернуться к своей карьере.
Теперь мне не хватит смелости даже сходить на интервью, не то чтобы делать серьезные закупки. Я не чувствую себя в силах принимать решения, потому что я потеряла уверенность в себе.
Все решения на протяжении их брака принимал Джефф. Он настоял на полном контроле всех аспектов их совместной жизни. Он руководил тратами, отбирал людей для общения и даже решал, что должна делать Нэнси, пока он на работе. Он осмеивал любое ее мнение, если оно отличалось от его собственного, а когда был недоволен, то кричал на нее, даже на людях. Любое отклонение от установленного им курса приводило к отвратительной сцене.
Я сказала Нэнси, что нам предстоит большая работа, но убедила, что пора бы ей ощущать меньший шок. Я объяснила, что мы тщательно изучим ее отношения с Джеффом и что ее уверенность в себе не утрачена окончательно, она где-то в другом месте. Вместе мы вернем ее. Когда Нэнси ушла после первой сессии, она чувствовала себя уверенней и не такой потерянной. Нервничать начала я.
История Нэнси стала для меня шоком. Я знала, что будучи психотерапевтом, моя реакция на пациента — часть важного профессионального инструментария. Я устанавливаю эмоциональную связь с людьми, с которыми работаю, это помогает мне быстрее понимать их переживания. Но здесь было нечто еще. Когда Нэнси вышла из моего кабинета, я ощутила неудобство. Ко мне не впервые приходит женщина с подобной проблемой, и у меня уже были такие же сильные реакции. Я больше не могла отрицать, что меня шокировал тот факт, что ситуация, в которой оказалась Нэнси, слишком похожа на мою.
Внешне я выглядела уверенной в себе, реализованной женщиной, у которой есть все. Дни напролет в своем кабинете, в больнице и клинике я работала с пациентами, стараясь помочь им обрести уверенность в себе и обновленные душевные силы. Но дома ситуация была совершенно иной. Мой муж, как и Джефф, был очаровательным, сексуальным, романтичным, я влюбилась в него без ума с первого взгляда. Но вскоре я обнаружила, что в нем скрывается гнев и ярость, что он обладает способностью заставлять меня ощущать ничтожной, неадекватной, неуравновешенной. Он настоял на том, чтобы контролировать все мои поступки, убеждения, чувства.
Я, Сюзан, в ипостаси психотерапевта могла сказать Нэнси: «Поведение вашего мужа не похоже на любовь. На самом деле оно больше напоминает психологическое насилие». Да, но что я говорила самой себе? Той самой Сюзен, которая приходя домой вечером, извивалась ужом, чтобы ее муж не кричал на нее. Той самой Сюзен, которая продолжала твердить себе, что ее муж замечательный человек, что с ним так чудесно, а если нет, то в этом виновата только она сама.
В течение нескольких месяцев я внимательно сравнивала происходящее в моем браке и в отношениях моих пациенток, оказавшихся в аналогичной ситуации. Что же на самом деле происходило? Что же это была за модель поведения? Хотя за помощью ко мне обычно обращались женщины, мое внимание привлекло поведение мужчин. Партнерши описывали их очаровательными и даже любящими, но они обладали способностью в секунду перейти к жестокости, критике и оскорблениям. Спектр проявлений был самым широким: от явной враждебности и угроз до тонких, скрытых нападок, которые принимали форму постоянных одергиваний или разрушающей критики. Независимо от формы, результат был одинаков. Мужчины достигали контроля путем сведения женщины к нулю. Эти мужчины также отказывались взять ответственность за чувства, вызываемые нападками у партнерш. Напротив, они винили своих жен и возлюбленных во всех неприятностях.
Из своего опыта работы с парами, я знала, что у каждого брака есть две стороны. Психотерапевту легко идентифицировать себя с пациентом, когда мы видим только одну сторону медали. Хотя, определенно, оба партнера вносят свою лепту в разруху и конфликты. Однако, когда я начала встречаться с партнерами моих пациенток, я поняла, что их страдания ничто по сравнению с болью их спутниц. Мучились женщины. Всех их отличало радикальное падение самооценки и многие другие симптомы и синдромы. Нэнси страдала язвами, тучностью и утратила былую внешность, одни стали алкоголичками или наркоманками, другие мучились мигренями, расстройствами желудочно-кишечного тракта, булемией и анорексией, бессонницей. Их карьера рушилась, их блестящее будущее блёкло. Ранее успешные и талантливые женщины начинали сомневаться в своих силах и суждениях. Они переживали депрессии, припадки рыданий, учащающиеся приступы тревожности. Во всех этих случаях проблемы начинались во время партнерства или брака.
По мере того, как я начала видеть во всех этих отношениях четкую модель, я стала обсуждать ее с коллегами. Все они были знакомы с описанным мною типом мужчин, всем им приходилось лечить пациенток, которые были их женами, возлюбленными, дочерьми. Но для меня оказалось полной неожиданностью то, что зная об этом типе, никто еще не дал его полноценного описания.
На этом этапе я начала изучать литературу. Поскольку мужчины не ощущали боли, которую причиняли партнершам, я сначала просмотрела описания разных видов асоциального поведения. Такие люди обычно мало способны ощущать вину, раскаяние или тревогу. Как ни неприятны эти эмоции, они являются необходимыми индикаторами этичность и моральности наших отношений с другими людьми.
Я знала, что существую два основных признанных типа асоциального поведения. Во-первых, нарциссизм. Эти люди сосредоточены исключительно на себе. Они вступают в отношения с другими людьми, чтобы подтвердить свою особость в этом мире. Мужчины этого типа часто быстро переходят из одних отношений в другие в поисках любви и восхищения. К этому типу относятся Питеры Пэны и Дон-Жуаны, их часто называют «неспособными к любви».
Тип мужчин, который искала я, был иным. На вид они горячо любят, во многих случаях способны на длительные отношения с одним партнером. Кроме того, их первичная потребность отличалась от нарциссистской, поскольку