…Ему снился детский дом, математичка и смеющаяся малышня. Давно он не видел таких хороших снов. Впечатление немного портил тоскливый волчий вой, непонятно как прокравшийся в его сон…
…Серый осторожно погладил спящего Стрижа по влажному лбу. Бедный Стриж. Так устал бояться предстоящего дня, что в поисках спасения от безысходности и липкого ужаса провалился в сон. Но даже во сне он продолжал метаться и стонать. Серый перебрался на свободную койку, закинул руки за голову, невидящим взглядом уставился в потолок…
…Он был на базе уже больше года. Достаточно долго, чтобы понять, куда он попал и что его в конце концов ждет.
Их свозили в этот затерянный в тайге медвежий угол со всей страны. Большинство из них было малолетними преступниками, «списанными» с зоны. Таких никто не станет искать, такие никому не нужны. Официально все они умерли. У каждого имелась своя могилка с кособокой табличкой на казенном кладбище. Они уже были мертвы, и их пребывание на этом свете теперь целиком и полностью зависело от большого пальца Хозяина. От того вверх или вниз он указывает. Если вверх — тебе повезло, живи. Если вниз — не обессудь, ты ведь и так уже труп. Твоя задача — хорошо драться и зрелищно умереть. А все остальное не твоего ума дело. Ты гладиатор, расходный материал.
Они погибали один за другим. Хозяин называл это текучестью кадров. Серый уже давно перешел из разряда новичков в разряд стариков.
За полгода погибли пятеро. Двоих загрыз медведь.
Бой с голодным медведем был любимой забавой гостей. Четыре пацана с рогатинами — против разъяренного зверя. У пацанов почти не было шансов. Хозяин считал «медвежьи бои» хлопотной и очень дорогой забавой — слишком большой расход «рабочего материала». Поэтому медведя на арену выпускали не чаще двух раз в год и отправляли на бой самых слабых, ненужных. Лучший способ утилизации «отработанного материала»…
Калмыка, того самого, коренастого и смуглолицего, до смерти забили охранники при попытке к бегству. Хозяин тогда очень разозлился. Охранников наказали, но Калмыка уже не вернешь…
Белобрысого Саньку завалил Горилла. Несколько раз ударил головой о стальные прутья клетки — и все… Саньку осмотрел доктор, беспомощно развел руками. По всему получалось, что выхаживать его слишком дорого и хлопотно. Значит — в расход. Его пристрелили прямо там, в ангаре, на глазах у пацанов. Многие плакали — Саньку любили. Он был задиристым, но не злым…
Серый не плакал. Он просто убил Гориллу…
Это было нелегко — добраться до его бычьей шеи, но Серый добрался, вцепился мертвой хваткой, крутанул башку, зажмурился от пронзительного хруста…
Гости были довольны. Серый стал героем, фаворитом. Глядя в удивленно распахнутые глаза Гориллы, он ничего не чувствовал…
Он считался на базе везунчиком. Ни одного проигранного боя, ни существенных травм и ранений. Он и сам так думал. До тех пор, пока им со Стрижом не приказали биться насмерть…
Серый знал, что для Стрижа это означает верную смерть. Он, Серый, намного опытнее и сильнее. У Стрижа нет ни единого шанса. Если только…
Стриж, худенький, похожий на ангелочка со своими белокурыми кудряшками и удивленно распахнутыми голубыми глазами, появился на базе всего месяц назад. Самый младший из них, он не должен был здесь оказаться.
Он не был малолетним преступником, беспризорником или детдомовцем. У него имелась семья, пусть неполная, пусть только одна бабушка, но бабушка Стрижа любила…
Он играл у дороги, когда рядом остановилась машина. Из машины вышли двое. Он почувствовал опасность, попытался убежать, но его догнали, прижали к лицу пахнущую чем-то едким тряпку…
За месяц пребывания на базе Стрижа ни разу не заставляли драться. Даже во время еженедельных «маленьких боев» для местного начальства Стриж оставался лишь наблюдателем. Он следил за происходящим на арене широко распахнутыми, круглыми от ужаса глазами.
Серый его понимал. Если бы он сам попал на базу в десять лет, да еще не с зоны, а из-под крыла любящей бабки… Может, поэтому он взял над Стрижом шефство, стал ему и старшим братом, и отцом, и учителем. Да, он учил Стрижа драться. Он хотел, чтобы у мальчишки был хоть какой-то шанс. Кто же мог подумать, что Хозяин сделает такой выбор?..
Если бы до первой крови… Тогда ничего, тогда он расквасил бы Стрижу нос, пустил кровянку, и все — конец боя. Но Хозяин распорядился иначе. Наверное, решил, что боец из Стрижа никудышный, лучше сразу пустить его в расход. А еще лучше, если в расход его пустит друг и брат Серый. Хозяин любил ставить всякие психологические опыты над своими подопечными. Он любил, когда бой превращался в драму. Скотина…
Серый скрипнул зубами, перевернулся со спины на живот. Скоро утро, нужно хоть немного поспать.
Их бой был последним в программе дня. Как сказал Хозяин: все самое вкусное — на десерт. Стриж от страха едва стоял на ногах, но пытался улыбаться. Смелый пацан, настоящий мужик.
— Дерись в полную силу, — успел шепнуть ему Серый. — Я что-нибудь придумаю.
— Я боюсь. — В глазах Стрижа не было надежды.
— Делай, что говорю. — Серый отвернулся. Ему самому было страшно от решения, принятого накануне ночью.
Гости встретили их восторженным ревом. Серый поудобнее перехватил рукоять тупого тесака, ободряюще кивнул Стрижу. Тот в ответ растянул побелевшие губы в подобии улыбки. Смелый мальчик.
Начался бой. Серый не спешил, нападал медленно и вяло, давая Стрижу возможность отбить удар. Публика поняла, что он водит ее за нос, недовольно зароптала. Резкий свисток остановил бой. По знаку Хозяина они подошли к решетке.
— Ты, ублюдок! — Хозяин ткнул Серого в грудь. — Тебе жить надоело?! Поигрался немного, гостей раззадорил, и хватит! Прикончи его, ясно?!
Серый молча кивнул. Бой продолжился.
— Нападай на меня! — рявкнул Серый, когда оказался на расстоянии удара от Стрижа. — Вспомни, чему я тебя учил! Нападай!
— А ты?
— Нападай!!!
Стриж сжал зубы и напал. Его выпад, был таким неожиданным и стремительным, что Серый не успел увернуться — левый бок обожгло огнем. Он охнул, зажал рану рукой.
На Стрижа было страшно смотреть. Он побледнел еще сильнее, губы дрожали, в глазах стояли слезы.
— Прости, Серый, родненький! Я не хотел!
— Все нормально, малой! Дерись!
— Тебе очень больно?
— Дерись, я сказал!
Их диалог оборвал свисток.
Боль в боку усиливалась при малейшем движении. Кровь из раны стекала по животу, капала на опилки. Бой затягивался. Они оба изо всех сил старались, чтобы бой выглядел зрелищно и натурально. Серому пришлось задеть Стрижа, совсем чуть-чуть, кончиком тесака, чтобы не искалечить, но пустить кровь. Он надеялся, что гости удовлетворятся тем, что есть, что им со Стрижом не придется идти до конца, что бой остановят…
Наивный… Давно пора было усвоить, что гостям, этим разодетым упырям, всегда мало крови. Им неинтересен честный бой. Им хочется увидеть убийство.
Стриж выдохся, оступился, упал на спину. Все, пришло время делать выбор. Серый с надеждой посмотрел на Хозяина. Большой палец показывал вниз…
В висках набатом стучала кровь, заглушая вопли озверевших от предвосхищения зрителей. Он видел, как беззвучно шевелятся тонкие губы Хозяина — убей, убей! Стриж сдался, он даже не пытался встать.
— Серый, родненький, ты можешь убить меня не больно?
Глупый мальчик. Как можно убить «не больно»?!
— Можешь, Серый? Ну скажи, что можешь!!!
Наверное, если нацелиться прямо в сердце, если сделать все быстро, то Стриж ничего не почувствует. Может, только секундную боль. Серый посмотрел на свой тесак. Но что будет потом с ним самим? Как он сможет с этим жить?
К черту! Много ли ему осталось этой сраной жизни?! Месяц? Два? Так какая разница, когда умирать, сегодня или завтра?! Конечно, разница была, чтобы он там себе ни думал. Но для Стрижа эта разница оказалась намного принципиальнее…
— Не дрейфь, малой.
Серый отшвырнул тесак, сел рядом со Стрижом. По трибуне пробежал недовольный ропот. Серый повернул голову, встретился взглядом с Хозяином. Хозяин что-то говорил, но он не слышал. После сделанного наконец выбора он чувствовал неимоверное облегчение. Интересно, его убьют прямо сейчас? Пустят пулю в висок как Саньке?..
Серый сидел в карцере. Было на базе и такое славное место. Без хлеба, без воды, на холодном бетонном полу, в тусклом свете полудохлой, мигающей лампы. К нему никто не приходил. Он потерял счет часам и дням.
Рана на боку загноилась. Кажется, на третий день у него начался жар. Есть больше не хотелось, зато невыносимо хотелось пить. Он слизывал капли конденсата с бетонных стен, но этого было мало. Наверное, если бы ему дали ведро воды, он бы сразу выпил его до дна.
Когда Серый окончательно уверился в том, что его просто решили заморить без еды и воды, лязгнул замок. В каменный мешок карцера ворвался яркий свет. Парень прикрыл глаза рукой, отполз в дальний угол.
— Ну что, ублюдок? Ты еще не подох? — послышалось довольное ржание.
Серый молча оскалил зубы.
— Ишь, волчара! Скалится еще! Ну ничего, на всякого волка найдутся свои волкодавы. Вставай! — Его рывком поставили на ноги. — Представление продолжается. Ты у нас сегодня гвоздь программы. Гости в нетерпении.
— Пить дайте, — прохрипел Серый.
— Пить хочешь? Сейчас организуем. — Один из охранников вышел из камеры, через минуту вернулся с полным ведром. — Сейчас, сейчас…
На голову Серому полилась вода. Он ловил прохладные струи ртом, собирал в сложенные ковшиком ладони. Если бы ему позволили, он бы выпил даже растекающуюся по грязному полу лужу. Да только кто же ему позволит?..
— Ну все, последняя воля умирающего выполнена. Теперь пошли.
Самому идти было тяжело. Если бы не охранники, подхватившие его с двух сторон, Серый бы упал. В голове было пусто и звонко. Он попытался собраться и сфокусироваться на происходящем. Сначала это было сложно, но как только его вывели на улицу, под пронизывающий ветер, в мозгах прояснилось. Теперь, клацая зубами, и подгоняемый лютым холодом, он готов был бежать впереди охранников. Только бы в тепло, только бы подальше от ветра… Когда они наконец вошли в ангар, штаны покрылись ледяной коркой.