Людмила еще не до конца разобралась в ситуации, но уже сделала стойку — окинула потенциальную соперницу внимательным взглядом, по-хозяйски потрепала Серебряного по щеке.
Ох, как ему все это не нравилось! И Гелена с ее «молниями», и Людмила с ее легкомысленной уверенностью, что он никуда от нее не денется. Серебряный сухо улыбнулся экс-любовнице, бросил предупреждающий взгляд действующей и заказал коньяка.
— Кто эта вульгарная девица? — спросила Людмила, затягиваясь сигаретой.
— Знакомая. — Он не стал делать вид, что видит Гелену впервые в жизни. В конце концов, Людмила столько лет проработала в «органах», что научилась чувствовать ложь.
— Знакомая?
— Да, а что?
— Ничего. Пока ничего…
— Знаешь, Людмила, — Серебряный решил сразу расставить все по своим местам, дать понять, что он уже не прежний восторженный мальчишка, готовый бросить все к ее ногам. — Я хочу тебе…
— Тихо, — она прижала указательный палец к его губам. — Давай послушаем эту… певицу.
Серебряный раздраженно поморщился.
Гелена пела что-то чувственно-романтичное на испанском. Надо же, а он и понятия не имел, что она знает испанский.
Песня оказалась красивой. Находись Серебряный в другом, более лирическом настроении, он бы, возможно, оценил ее по достоинству. Но сейчас ему было не до того. Рука Людмилы нырнула под стол, погладила его колено.
С ума сойти! О чем только думает эта женщина?!
Напряженно улыбаясь, Серебряный убрал ее ладонь. Людмила, казалось, не обиделась, лишь понимающе кивнула. Умная женщина…
Гелена спустилась со сцены. Все-таки у нее очень красивый голос и фигура сногсшибательная. Только вот эти «молнии»…
Продолжая грустить по-испански, то ли по уже утраченной любви, то ли по еще не свершившейся, она обвила руками его шею, потерлась щекой о его щеку, пробежалась пальцами по его волосам… Негодница!
Под перекрестным огнем двух разъяренных взглядов Серебряный тяжело вздохнул и потянулся за коньяком. Гелена извивалась у него на коленях. Рядом шипела Людмила. Славный получался вечерок…
— Серебряный, тебе не кажется, что это уже слишком? — Лицо Людмилы пошло пятнами, не помог даже макияж.
Гелена улыбнулась сопернице. В ее улыбке было все: и пренебрежение, и антипатия, и чувство превосходства. Она была молода и красива. У нее вся жизнь впереди, а у этой тетки только и осталось, что дорогие шмотки и эксклюзивные побрякушки.
— Серебряный, ты меня слышишь? — Людмила впилась ногтями в его руку.
Все, с него довольно.
Серебряный устало вздохнул, похлопал Гелену по бедру, как маленькую девочку подхватил под мышки, усадил на свое место рядом с Людмилой.
— Дамы, вы тут поболтайте, а мне пора…
Очутившись на свежем воздухе, он с наслаждением закурил. Наверное, оставлять двух разъяренных женщин наедине друг с другом не совсем по-джентльменски, но он никогда и не претендовал на звание джентльмена. Зная темперамент Людмилы, можно предположить, что Гелене придется несладко. Но Гелена не пропадет. В шоу-бизнесе овечек не держат. Плохо другое — отношения с Людмилой придется выстраивать по новой схеме, старая давно не актуальна. Так что, может, оно и к лучшему.
«Есть еще Маша», — подумал он, выпуская идеально ровное колечко дыма.
От мысли, что есть еще Маша, на душе вдруг стало легко и радостно. Может, начать выводить ее в свет? Может, сделать единственной и официальной любовницей?
Обдумывать этот вариант тоже было приятно, хотя для себя Серебряный уже давно решил, что Маша Литвинова в его списке любовных побед будет стоять особняком. Слишком неопределенными оказались их отношения. Он даже победой особой не мог похвастаться. С Машей всегда было тяжело, а теперь стало тяжело вдвойне. Она не оказывала ему явного сопротивления. Кажется, ей даже было хорошо с ним, но Серебряного не покидало ощущение, что, получив доступ к телу, до души он так и не достучался.
— А она мне нужна, ее душа? — проворчал он раздраженно.
По всему выходило, что нужна, что ему хочется обладать всей Машей Литвиновой, а не какой-то ее частью. Ему, видишь ли, хочется, а она до сих пор обращается к нему по имени-отчеству! Конечно, субординация — вещь хорошая и даже нужная, но не в постели же!
Может, он что-то не так делает? Может, ей денег предложить?
Нет, с деньгами — это уже перебор. Еще подумает, что он ее покупает. А так есть иллюзия, что их отношения не добровольно-принудительные, а взаимоприятные. Если она еще перестанет обращаться к нему на «вы»…
Маша поставила розы в вазу богемского стекла, привычно расписалась в квитанции посыльного.
— Это ж какие деньжищи на ветер! — буркнул посыльный.
— Вы о чем? — спросила она.
— Да о цветах! Стоят хрен знает сколько, а пользы с них, как с козла молока.
— Но ведь красиво.
— Красоты той на один день.
— Может, в том и прелесть?
— В чем? В засохшей траве? Ерунда! Хочется вам красоты, так купите искусственные цветы. Вон на рынке такие букеты продаются, от живых не отличишь.
— Так ведь искусственные.
— А в чем разница, если почти как настоящие?
Маша пожала плечами. Продолжать спор было бессмысленно. Кому-то нравятся живые цветы, кому-то искусственные.
— Что, я неправильно говорю?! — не унимался посыльный.
— Слушайте, а может, вам место работы сменить? — спросила Маша.
— Это как?
— Устройтесь в похоронное бюро, там много искусственных цветов.
Посыльный задохнулся от обиды, хотел что-то возразить, но тут дверь распахнулась — в приемную вплыла элегантно одетая дама неопределенного возраста.
— Здравствуйте, Серебряный у себя? — спросила она.
— У себя, — Маша вежливо улыбнулась. — Как о вас доложить?
Дама иронично усмехнулась.
— Доложите, что пришла его смерть.
От удивления Маша потеряла дар речи. Посыльный спешно ретировался.
— Рад, что ты не утратила чувства юмора. — Они не заметили, как в приемной появился Серебряный.
— Почти утратила, — сухо сказала дама, протягивая ему руку. — После твоей вчерашней выходки я готова тебя убить.
— Прямо сейчас или сначала выпьем кофе? — вежливо поинтересовался Серебряный.
— У тебя всегда был отвратительный кофе.
— Поверь, Людмила, все изменилось. Мария Андреевна, сварите нам, пожалуйста, кофе, — бросил он Маше, увлекая гостью в свой кабинет.
Когда Маша с подносом в руках вышла из потайной комнаты, загадочная Людмила и Серебряный уже мило беседовали. Похоже, посетительница раздумала брать на душу грех смертоубийства.
— Спасибо. — Серебряный забрал поднос.
— Пахнет действительно вкусно, — женщина улыбнулась. — Кажется, от твоей новой секретарши пользы больше, чем от предыдущей.
— Да, намного больше, — Серебряный многозначительно ухмыльнулся.
Маше захотелось огреть его подносом.
— Что-нибудь еще? — подавив вспышку ярости, вежливо поинтересовалась она.
— Больше ничего, вы свободны, Мария Андреевна.
— Спасибо, милая. — Гостья посмотрела на Машу чуть более пристально, чем того требовала обычная вежливость. — Вы действительно варите очень вкусный кофе.
Маша молча кивнула в ответ, вышла из кабинета.
Значит, от нее много пользы? Значит, она такой специальный полезный зверек! Почту сортирует, кофе вкусный варит, в постели шефа ублажает…
Маша села за компьютер, сердито застучала по клавиатуре. От злости и обиды руки дрожали, и на мониторе вместо вразумительного текста появлялась какая-то абракадабра. Пытаясь унять раздражение, она сделала глубокий вдох, стерла все написанное. Когда посетительница в сопровождении Серебряного вышла в приемную, Маша была уже почти спокойна.
— Рад, что мы пришли к общему знаменателю, — сказал Серебряный, галантно прикладываясь к унизанной перстнями ручке.
— Я тоже рада, — женщина быстрым движением взъерошила его волосы, — но все-таки ты редкостный мерзавец.
— Виноват, исправлюсь.
В приемную заглянул Степан, спросил с порога:
— Звали, шеф?
— Отвезешь Людмилу домой.
— На Кутузовский?
— Да, я же сказал, домой.
Вот, значит, к кому он ездил на Кутузовский…
Маша отвернулась к окну. Ну что же, роскошная женщина, стильная, интересная. Наверное, ему такие и нужны…
Время подходило к обеду. Маша то и дело поглядывала на часы. Не потому, что была голодна, просто хотелось побыть какое-то время одной, подальше от Серебряного. До обеденного перерыва оставалось пять минут, когда в приемную ворвалась эффектная брюнетка.
— Где он? — не здороваясь, бросила брюнетка, стряхивая снежинки с норкового манто.
— Кто — он? — уточнила Маша.
— Знамо кто! Где ваш босс?
— Мой босс у себя. — Маша холодно улыбнулась.
— Доложите!
— Как?
— Ну, откуда я знаю, как у вас принято докладывать о посетителях?! — гостья нетерпеливо взмахнула рукой.
— Я спрашиваю, как вас представить.
— Скажите, что пришла Гелена.
Значит, Гелена. Имечко-то какое распрекрасное. Наверное, барышня из богемы. Наверное, модель или певица.
Маша нажала на кнопку селектора.
— Да? — послышался из динамика голос Серебряного.
— К вам посетительница. Ее зовут Гелена, — сказала она.
В динамике послышался вздох.
— Пусть войдет.
— Пройдите, пожалуйста. Шеф вас ждет.
— Сама слышу, не глухая, — буркнула девица и, покачиваясь на высоченных каблуках, направилась к двери.
— Может, и не глухая, но точно невоспитанная, — пробормотала Маша, когда дверь за Геленой захлопнулась.
А Его Княжество, оказывается, роковой мужчина. Она невесело усмехнулась. Можно подумать, что она этого не знала. Можно подумать, что она не догадывалась, что у ее босса весьма бурная личная жизнь. Впрочем, одно дело — догадываться, и совсем другое — видеть все собственными глазами…
Настенные часы показывали ровно час дня. Наступил ее законный перерыв! Пусть сам варит кофе этой своей… лахудре, а она имеет полное право отдохнуть, Маша достала из сумочки мобильный, зашвырнула его в ящик стола. Все! Абонент недоступен!