только физическую боль, и ему совершенно не интересна ваша психологическая боль. А решения, которые предлагаются, касаются только психологического поля, но не физического.
В.: Каков в таком случае ваш совет в отношении имеющихся проблем?
Ю.: Вы не можете не создавать проблемы. Вы создаёте проблемы — это факт. Но по сути вы вообще не смотрите на проблемы. Вы не имеете дело с проблемами. Вас больше интересуют решения, чем сами проблемы. Это мешает вам разглядеть проблему. Я утверждаю: «Посмотрите сюда, у вас нет проблем». Вы отстаиваете со всей выразительностью, какая у вас есть, с невероятной живостью: «Посмотрите, у меня есть проблема». Хорошо, у вас есть проблема. Проблема, о которой вы говорите, — это то, на что вы можете прицельно указать со словами: «Это проблема». Физическая боль — это реальность. И тогда вы идёте к врачу, и не важно, принесёт лекарство пользу телу или нет, яд это или нет, но оно даст требуемое облегчение, пусть и кратковременное. Но терапии, которыми те люди кормят вас, только усиливают несуществующую проблему… Вы продолжаете искать решения. Если есть что-то в этих предлагаемых решениях, проблемы должны уйти, исчезнуть. Проблема, собственно, по-прежнему на месте, но вы никогда не ставите под вопрос решения, которые те люди предлагают вам в качестве облегчения или чего-то, что может освободить вас от проблем.
Когда вы ставите под вопрос решения, предлагаемые нам всеми этими людьми, торгующими своим товаром под именем святости, просветления, трансформации, то обнаруживаете, что они таковыми не являются. Если бы они были решением, то дали бы результат и освободили вас от проблемы. Они этого не делают. Вы не ставите решения под вопрос из-за приступов сентиментальности. «Тот парень, который продаёт это на рыночной площади, не может быть мошенником, не может быть обманщиком». Вы принимаете его за просветлённого или бога, разгуливающего по земле. Этот бог может дурачить и гробить себя, может без конца заниматься самообманом, а затем продавать всё это, эту дешёвую подделку, вам. Вы не ставите под вопрос решения, потому что тогда вам придётся поставить под вопрос человека, торгующего ими. «Святой человек не может быть нечестным».
Тем не менее вам следует усомниться в решениях, потому что эти решения не решают ваших проблем. Почему бы вам не поставить под вопрос эти решения и подвергнуть их испытанию — испытать состоятельность этих решений? Когда вы поймёте, что они не работают, вам придётся выбросить их, спустить в канализацию, выкинуть в окно. Но вы этого не делаете из-за надежды на то, что так или иначе они принесут вам искомое облегчение. Инструмент (мышление), который вы используете, — это то самое, что создало проблему. И этот инструмент никогда, никогда не согласится с возможностью того, что эти решения ложные. Они вообще не решения.
Надежда не даёт вам остановиться, не даёт возможности взглянуть на проблемы. Если одно решение оказывается провальным, вы идёте в другое место и находите новое. Если и это решение обманывает ваши ожидания, вы отправляетесь на поиски другого. Вы всюду присматриваетесь в поисках этих решений, но никогда не спросите себя: «В чём проблема?»
Я не вижу никаких проблем. Я только вижу что вас интересуют решения и что вы приходите сюда и спрашиваете всё то же «новое решение». Я говорю: «Те решения совершенно не помогли вам, так почему вы хотите новые?» Вы внесёте ещё одно в ваш список, но в итоге окажетесь в абсолютно той же ситуации. Если вы обнаружите бесполезность одного, если вы увидите одно из них, то увидите их все. Вам не нужно пробовать всё подряд.
Я утверждаю, что если это решение, вы должны избавиться от проблемы. Если это не решение, то вы ничего не можете с этим сделать, и тогда нет и самой проблемы. Вы не заинтересованы в решении проблемы, потому что это будет вашим концом. Вы хотите, чтобы проблемы оставались. Вы хотите, чтобы голод не прекращался, потому что, если вы не голодны, вы не будете выпрашивать всю эту пищу у «святых». Они дают вам какие-то жалкие объедки, и вы довольны. Даже если на мгновение предположить, что духовный лидер или терапевт может дать вам целую буханку хлеба, — чего он сделать не может, — он только пообещает хранить её, спрятанной где-то, — одни обещания. Постепенно, кусочек за кусочком — он скармливает её вам. Таким образом вы не решаете проблему голода; вас больше интересует получить ещё немного у того парня, который обещает вам решение, чем иметь дело с проблемой своего голода. Вы не решаете проблему голода, вас больше интересуют крошки, подбрасываемые вам тем парнем, чем борьба с голодом.
В.: Это всё равно что идти в кино, чтобы убежать от реальности.
Ю.: Вы никогда не смотрите на проблему. В чём заключается проблема? Гнев, к примеру. Я не хочу обсуждать все те глупости, которые эти люди обсуждают на протяжении столетий. Гнев. Где находится этот гнев? Вы можете отделить гнев от функционирования тела? Это как волны в океане. Вы можете отделить волны от океана? Вы можете сидеть и ждать, пока волны не утихнут, чтобы вы смогли поплавать в океане, как король Кнут, который годами сидел и надеялся, что океанские волны исчезнут и он сможет плавать в спокойном океане. Этого никогда не произойдёт. Сидя так, вы можете узнать всё об этих волнах, о приливе и отливе (учёные дали нам всевозможные объяснения), но знание об этом никак вам не поможет. По сути, вы не имеете дело с гневом. Где вы ощущаете гнев? Где вы ощущаете все так называемые проблемы, от которых хотите избавиться?.. Желания? Сжигающие вас желания. Желание сжигает вас. Голод сжигает вас. Поэтому решения, которые у вас есть, или средства утоления их (желания и голода), очень просты и не дают вашей системе избавиться от них. Где вы чувствуете страх? Вы чувствуете его здесь, в надчревье. Это часть тела. Тело не может воздействовать на приливы и отливы энергии, которая присутствует в вашем теле. И тогда вы стремитесь подавить их по каким-то духовным или социальным причинам. Но вы не добьётесь успеха.
Гнев — это энергия, огромный выброс энергии. И, подавляя эту энергию теми или иными средствами, вы подавляете само выражение жизни. Это превращается в проблему только тогда, когда вы пытаетесь сделать что-то с этой энергией. Когда она абсорбируется системой, вы не станете делать то, что, как вы думаете, вы будете делать, если не возьмёте гнев под контроль. Собственно говоря, вы имеете дело не с гневом, а с разочарованием, стремясь избежать тех ситуаций, которые заканчиваются неудачей в ваших отношениях с другими или в вашем понимании себя. Вы хотите быть готовыми к встрече с подобными ситуациями по мере их появления в будущем.
Вы использовали всё тот же инструмент [мышление] всякий раз, когда происходил выброс энергии. Тем не менее вы не добились успеха в освобождении себя от гнева. Кроме этого инструмента, у вас нет ничего экстраординарного, но одновременно вы надеетесь, что каким-нибудь образом эта самая штука сможет избавить вас от гнева завтра. Всё та же надежда.
В.: Но если кто-нибудь испытывает сильный гнев, он или она может прибегнуть к насилию…
Ю.: Это насилие поглощается телом.
В.: …и станет угрозой.
Ю.: Для кого?
В.: Для других людей.
Ю.: Да. И? И что?
В.: Начнёт бегать с ножом…
Ю.: Ну и что?
В.: Убьёт кого-нибудь.
Ю.: Да. А почему убивают людей, тысячи людей, безо всякой вины с их стороны? Почему вы ограничиваете то, что естественно, но не проклинаете нации, сбрасывающие бомбы на беспомощных мирных жителей? Вы называете их здравомыслящими? И те, и другие возникли из одного источника. Пока вы делаете что-то, чтобы контролировать свой гнев, вы будете потакать этим зверствам и оправдывать их, потому что это единственный способ защитить ваш образ жизни и ваш способ мышления. Они идут рука об руку. Почему вы оправдываете это? Это безумие. Он не причиняет вам вреда, но угрожает вашему образу жизни. Человек, забирающий у вас то, что вы считаете своими ценными вещами, опасен. Идея не дать этому человеку действовать, когда происходит выплеск гнева, — это абсолютно то же самое. Религиозный человек решил, что гневающийся человек антисоциален.
Пока он практикует добродетели, он будет оставаться антисоциальным и иметь приступы гнева. Когда цель, поставленная перед вами обществом, когда эта самая цель, которую вы сочли для себя идеальной, исчезнет, вы не будете никому вредить, ни лично, ни коллективно как нация. Вам приходится иметь дело с гневом. Но вы имеете дело с чем-то, совершенно не связанным с гневом, вы даже ни разу не позволили этому гневу выгореть дотла в тех пределах, в которых он возникает и действует. Терапия, заключающаяся в избиении подушки, избиении того или другого, — это просто забава. Она не освобождает человека от гнева раз и навсегда.
В.: Избиение подушки?
Ю.: Это то, что некоторые делают, одна из видов терапии…
В.: Она не помогает?
Ю.: Гнев снова возникнет. И что вы тогда делаете? Вы не решаете вопрос гнева. Вы вообще никогда не решите вопрос гнева, пока вас интересует, как найти способ не ударить человека, идущего на вас с ножом. Вы должны защищать себя, это жизненно необходимо. Я вовсе не утверждаю, что ваш гнев не позволит вам справиться с подобной ситуацией. Не говорите, что это ненасилие и что вы не должны никому вредить. Он причиняет вам вред. Даже в Библии говорится: око за око, зуб за зуб. Но вы так не поступаете. Так поступают [политики] в большем масштабе, но в повседневной жизни это считается чем-то ужасным. Я здесь не вижу вообще никакой проблемы. В чём проблема? Нет смысла обсуждать все эти гипотетические ситуации по той простой причине, что человек, обуянный гневом, не ищет возможности обсудить вопрос гнева. Это удивительно. Самое время разобраться с этим, когда вы на самом деле сгораете от гнева, сгораете от желания, сгораете от всего того, от чего хотите избавиться. Иначе это превращается в академическую дискуссию. Кто-то рассуждает об анатомии гнева, анатомии возникновения гнева или об анатомии любви. Это просто смешно. Или предлагаются решения, которые не срабатывают в реальной ситуации. Именно по этой причине я не обсуждаю всё это. Проблемы нет. У индивида не существует проблемы. Когда он обезумел от гнева — вот самое время для него разобраться с гневом. Это останавливает думание.