И Бокудзю бросил кирпич в пруд, который находился рядом с деревом, под которым сидел ученик. Кирпич произвёл всплеск. Этого звука было достаточно, чтобы произошло чудо. Что-то пробудилось в ученике. Сон был нарушен, мечта развеяна, он ожил! Впервые он вкусил что-то от медитации.
Готовность оратора (из греческих притч)
У Сократа был молодой друг по имени Евфидем, а по прозвищу Красавец. Ему не терпелось стать взрослым и говорить громкие речи в народном собрании. Сократу захотелось его образумить. Он спросил его:
— Скажи, Евфидем, знаешь ли ты, что такое справедливость?
— Конечно, знаю, не хуже всякого другого.
— А я вот человек, к политике непривычный, и мне почему-то трудно в этом разобраться. Скажи, лгать, обманывать, воровать, хватать людей и продавать в рабство — это справедливо?
— Конечно, несправедливо!
— Ну, а если полководец, отразив нападение неприятелей, захватит пленных и продаст их в рабство, это тоже будет несправедливо?
— Нет, пожалуй что, справедливо.
— А если он будет грабить и разорять их землю?
— Тоже справедливо.
— А если будет обманывать их военными хитростями?
— Тоже справедливо. Да, пожалуй, я сказал тебе неточно: и ложь, и обман, и воровство — это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям несправедливо.
— Прекрасно! Теперь и я, кажется, начинаю понимать. Но скажи мне вот что, Евфидем, если полководец увидит, что воины его приуныли, и солжёт им, будто к ним подходят союзники, и этим ободрит их, такая ложь будет несправедливой?
— Нет, пожалуй что, справедливой.
— А если сыну нужно лекарство, но он не хочет принимать его, а отец обманом подложит его в пищу, и сын выздоровеет, такой обман будет несправедливым?
— Нет, тоже справедливым.
— А если кто, видя друга в отчаянии и боясь, как бы он не наложил на себя руки, украдёт или отнимет у него меч и кинжал, что сказать о таком воровстве?
— И это справедливо. Да, Сократ, получается, что я опять сказал тебе неточно. Надо было сказать: и ложь, и обман, и воровство — это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям справедливо, когда делается им на благо, и несправедливо, когда делается им во зло.
— Очень хорошо, Евфидем. Теперь я вижу, что, прежде чем распознавать справедливость, мне надобно научиться распознавать благо и зло.
Но уж это ты, конечно, знаешь?
— Думаю, что знаю, Сократ, хотя почему-то уже не так в этом уверен.
— Так что же это такое?
— Ну вот, например, здоровье — это благо, а болезнь — это зло; пища или питьё, которые ведут к здоровью, — это благо, а которые ведут к болезни, — зло.
— Очень хорошо, про пищу и питьё я понял, но тогда, может быть, вернее и о здоровье сказать таким же образом: когда оно ведёт ко благу, то оно — благо, а когда ко злу, то оно — зло?
— Что ты, Сократ, да когда же здоровье может быть ко злу?
— А вот, например, началась нечестивая война и, конечно, кончилась поражением; здоровые пошли на войну и погибли, а больные остались дома и уцелели. Чем же было здесь здоровье — благом или злом?
— Да, вижу я, Сократ, что пример мой неудачный. Но, наверное, уж можно сказать, что ум — это благо!
— А всегда ли? Вот персидский царь часто требует из греческих городов к своему двору умных и умелых ремесленников, держит их при себе и не пускает на родину. На благо ли им их ум?
— Тогда — красота, сила, богатство, слава!
— Но ведь на красивых чаще нападают работорговцы, потому что красивые рабы дороже ценятся. Сильные нередко берутся за дело, превышающее их силу, и попадают в беду. Богатые изнеживаются, становятся жертвами интриг и погибают; слава всегда вызывает зависть, и от этого тоже бывает много зла.
— Ну, коли так, — уныло сказал Евфидем, — то я даже не знаю, о чём мне молиться богам.
— Не печалься! Просто это значит, что ты ещё не знаешь, о чём ты хочешь говорить народу. Но уж сам-то народ ты знаешь?
— Думаю, что знаю, Сократ.
— Из кого же состоит народ?
— Из бедных и богатых.
— А кого ты называешь бедными и богатыми?
— Бедные — это те, которым не хватает на жизнь, а богатые — те, у которых всего в достатке и сверх достатка.
— А не бывает ли так, что бедняк своими малыми средствами умеет отлично обходиться, а богачу любых богатств мало?
— Право, бывает! Даже тираны такие бывают, которым мало всей их казны и нужны незаконные поборы.
— Так что же? Не причислить ли нам этих тиранов к беднякам, а хозяйственных бедняков — к богачам?
— Нет уж, лучше не надо, Сократ. Вижу, что и здесь я, оказывается, ничего не знаю.
— Не отчаивайся! О народе ты ещё подумаешь, но уж о себе и своих будущих товарищах ораторах ты, конечно, думал, и не раз. Так скажи мне вот что: бывают ведь и такие нехорошие ораторы, которые обманывают народ ему во вред.
Некоторые делают это ненамеренно, а некоторые даже намеренно. Какие же всё-таки лучше, а какие хуже?
— Думаю, Сократ, что намеренные обманщики гораздо хуже и несправедливее ненамеренных.
— А скажи, если один человек нарочно читает и пишет с ошибками, а другой ненарочно, то какой из них грамотней?
— Наверное, тот, который нарочно: ведь если он захочет, он сможет писать и без ошибок.
— А не получается ли из этого, что и намеренный обманщик лучше и справедливее ненамеренного: ведь если он захочет, он сможет говорить с народом и без обмана!
— Не надо, Сократ, не говори мне такого, я и без тебя теперь вижу, что ничего-то я не знаю и лучше бы мне сидеть и молчать!
И Евфидем ушёл домой, не помня себя от горя. И многие, доведённые до такого отчаяния Сократом, больше не желали иметь с ним дела.
Рассуждения о счастье (из греческих притч)
Однажды Сократ обратился к людям с вопросом:
— Что самое главное в жизни?
Окружившие его люди стали высказывать свои представления по этому вопросу. Один из них сказал:
— Самое главное в жизни — это здоровье.
Другой сказал:
— Самое главное — это иметь хорошо сложённое тело, быть привлекательным и пользоваться успехом у женщин.
Третий сказал:
— Самое главное — это иметь деньги и положение в обществе.
После того, как высказались все, они спросили у Сократа:
— А ты что думаешь об этом?
Сократ сказал:
— Я думаю, что самое главное в жизни — это счастье! Как вы думаете, обязательно ли каждый человек, имеющий здоровье, будет счастлив в жизни?
Слушающие его люди сказали:
— Нет, Сократ, это не обязательно.
— А человек, имеющий хорошо сложенное тело и пользующийся успехом у женщин, обязательно ли будет в жизни счастливым?
— Нет, Сократ! И это не обязательно, — ответили люди.
— Тогда скажите мне, — продолжал Сократ, — человек, имеющий много денег и положение в обществе, всегда является счастливым?
— Нет, Сократ, — отвечали люди, — скорее, даже наоборот. Такие люди часто бывают одинокими.
— А какой из типов людей, перечисленных здесь, вы посчитаете самым достойным? — продолжал спрашивать Сократ. — Представьте, что вам нужен совет врача. К какому врачу вы обратитесь? К очень богатому, имеющему положение в обществе, хорошо сложенному, имеющему успех у женщин, или вы предпочтёте врача, который счастлив в этой жизни?
Все присутствующие в один голос заявили, что обратятся за советом к врачу, который счастлив в жизни, потому что признают его наиболее достойным.
— Таким образом, — объявил Сократ, — мы все единодушно признали, что счастье является наивысшим благом, и к нему следует стремиться, как к самому важному в этой жизни.
Чарльз Дарвин
Английский естествоиспытатель и путешественник (1809–1882). В 1842 г. был издан первый очерк эволюционной теории Дарвина. Обобщив результаты собственных наблюдений и достижения современной биологии, ученый вскрыл основные факторы эволюции органического мира. Им была изложена теория о происхождении видов. Путешествия Дарвина дали автору материал для дальнейшего изучения эволюции организмов. Теория эволюции Дарвина была изложена в труде «Происхождение человека и половой отбор» (1871).
Человек, решивший растратить хотя бы один час своего времени, еще не дорос до того, чтобы понимать всю ценность жизни.
Никогда не вступай в дружбу с человеком, которого ты не можешь уважать.
Невежество всегда обладает большею уверенностью, чем знание, и только невежды могут с уверенностью утверждать, что науки никогда не будут в состоянии решить ту или иную проблему.
Разговоры о славе, чести, удовольствии и богатстве грязны по сравнению с любовью.
Если я сталкивался с новым наблюдением, или мыслью, которая противоречила моим общим выводам, я обязательно и не откладывая делал короткую запись о них, ибо как я убедился на опыте, такого рода факты или мысли обычно ускользают из памяти гораздо скорее, чем благоприятные для тебя.
Способность краснеть — самое характерное и самое человеческое из всех человеческих свойств.
Если бы не удалось пережить свою жизнь, я бы установил для себя правило читать какое-то количество стихов и слушать музыку, по крайней мере, раз в неделю. Путем такого упражнения мне удалось бы сохранить активность тех частей мозга, которые теперь атрофировались.
Сочувствие чужой радости — это дар гораздо более редкий, нежели сочувствие чужому страданию.
По-моему, лекции не имеют по сравнению с чтением никаких преимуществ, а во многом уступают ему.
В детстве я нередко сочинял заведомый вздор только для того, чтобы вызвать удивление окружающих. Главным моим наслаждением и единственным занятием в течение всей жизни была научная работа, и возбуждение, вызываемое ею, позволяет мне на время забывать или совсем устраняет мое постоянное плохое самочувствие.