– В 1991 году только разведка сработала отлично. Она сумела вскрыть до девяноста процентов целей. – Небольшая пауза, и разведчик закончил: – Однако реализация данных разведки не всегда была эффективной. Несмотря на развединформацию о наличии в полосе наступления склада с химическим оружием, по нему был нанесен удар. Результат – утечка отравляющих веществ. Последствия: едва ли не половина участников Персидского конфликта до сей поры испытывают проблемы со здоровьем. Далее. Американский опыт боевых действий в Ираке оценивает боевые возможности – возьмем, к примеру, танк «Абраме» и вертолет «Апач». «Апач» страдает одним недостатком – быстрым выходом из строя фильтров. Причина в большой запыленности. – Михайлов впервые продемонстрировал кремлевскому работнику сухую улыбку. – Расчеты при конструировании делались на условиях Аризоны, а не Ближнего Востока. А танк «Абраме», оказалось, больше приспособлен к ведению боевых действий в ночных условиях, чем «Т-72»: пассивные ночные прицелы оказались малопригодными. А выяснилось это после начала массовых пожаров на нефтяных скважинах. Я заканчиваю. БМП «Брэдли» также имеет немало недостатков и на войне в ближневосточной пустыне фактически бесполезна. Так что я ответил на ваш вопрос: ряд объективных причин говорит не в пользу полномасштабной операции против режима Саддама. Я считаю такую операцию маловероятной в ближайшее время. Не исключаю, конечно, нанесение ограниченного по времени и средствам удара.
Генерал по роду своей деятельности был очень информированным человеком. Он не понаслышке знал о том, что Пентагон рассматривает два варианта военных действий в Ираке: так называемый «воздушный» и «наземный».
И это была последняя оценка генерал-полковника Михайлова:
– Готовность Вашингтона и Лондона к началу масштабных боевых действий против режима Саддама Хусейна можно оценить пока как тридцатипроцентную.
– Да, – согласился с ним Геодакян, – с рублем за водкой не ходят.
«Генерал Шварцкопф». – Геодакян снова и снова вспоминал незадачливого генерала, уволенного... Как там сказал Михайлов? «За пласт ошибок, приведших к неоправданным потерям». А вот здесь голос генерала прозвучал с долей скептицизма: «Несмотря на развединформацию о наличии в полосе наступления склада с химическим оружием, по нему был нанесен удар. Результат – утечка отравляющих веществ». Утечка ОВ...
На складе погибли все. Мало того, никого не удалось опознать – зубов не собрали, не то что фрагментов тел. Разве что опознали американских военнослужащих – по биркам и жетонам.
То, что нужно.
А теперь – к делу.
– Как вы знаете, Олег Васильевич, близ Эн-Наджафа мы имеем проблему...
«Имеем, – мысленно поддакнул Михайлов, не сдержав кривой ухмылки. – Как вы знаете...» Он первым и узнал. А теперь он вроде как на подхвате. До поры до времени верховодить станут кремлевские каменщики. А начнет падать стена, обвинят во всем подавальщиков из разных силовых ведомств: кривые камни, страдающая гнутием арматура, жиденький раствор...
Михайлову показалось, что он замешан в каком-то грязном деле. Идет следствие, он отвечает на вопросы следователя в одном кабинете, его соучастники – в другом. По сути, так и выходило: начальник ГРУ в данную минуту давал показания на самом верху. Оперативно они распределили роли!
И еще об одном подумал: собственно, о манере этой беседы, ее сугубо официальном тоне. Совсем по-другому (справедливо и со знанием размышлял он) проходит сейчас разговор в Кремле: порой на повышенных тонах, он насквозь прорезан законными и несправедливыми обвинениями. Там все происходит проще. А вот средние звенья, которые что-то берут снизу, а что-то сверху, чаще всего настроены на официальное равнение. Игра, подражание? Если последнее, то подражание самим себе, неожиданно закончил Михайлов. Ему всегда нравились закрытые совещания.
– Что мы можем предпринять? – спросил Геодакян. – У вас есть варианты?
– Да. Несколько.
– Включая силовой?
«Куда он торопится?»
– Я не исключаю его.
Генерал-полковник подумал о практике спихивания проблемных дел на одно ведомство. Проще говоря, ищут козла отпущения (в данном случае это ГРУ), чтобы совершить над ним два действа: вначале указующий перст, а позже простертая над головой длиннорогой жертвы длань, отпускающая ей все грехи.
«Нет, про войну в Персидском заливе этот черножопый спросил просто так», – решил Михайлов, искоса глянув на армянина. Трудно себе представить, что за какие-то полтора-два часа где-то там кем-то была сделана прикидка и принято хотя бы промежуточное решение. Дело, свалившееся на аккуратно подстриженные и благоухающие «Boss in Motion» головы, слишком объемное хотя бы по содержанию (о принятии мер и возможных последствиях разговор только-только начал заходить), обсуждение его деталей требовало круглого стола и ночного бдения. А может, они предчувствовали нечто подобное?.. Нет, отвечал Михайлов, с этой стороны он лично осложнений не ждал.
Однако ошибся: промежуточное решение все же было принято до его скупого рукопожатия с Геодакяном.
28
Кербела, Ирак
Диверсионно-разведывательная группа капитана Алексея Хайдарова в составе восьми человек выполняла на территории Ирака плановую задачу: на месте знакомилась с объектами, которые в случае военных действий планировалось блокировать, захватить, вывести из строя или уничтожить; обычная практика отдельных групп спецподразделений ГРУ и ФСБ, отвечающих за свой сектор или страну.
Последние полгода бойцы спецподразделения ГРУ приезжали в зону ответственности с партией нефтяников российской нефтегазовой компании «Роснефтегаз» и проживали вместе с ними на территории рабочего городка. Легенда – охрана как личного состава нефтяников на этой буровой, так и имущества. Легенда позволяла им держаться вместе и подальше от рабочих, не вызывать у последних недоуменных взглядов и разговоров и том, что это некий клан, навязанный руководству «Роснефтегаза» государственной охранной структурой – некоммерческим охранным предприятием ГОТС. Руководство «Роснефтегаза», наиболее привлекательной российской компании в плане зарплаты на фоне компаний-конкурентов, серьезно относилось к обучению персонала. Каждый сотрудник центрального офиса, находящегося в Москве, раз в год проходит обучение, а рядовой сотрудник – один раз в два года. Топ-менеджер «Роснефтегаза» в связи с этим как-то неосторожно высказался:
«С точки зрения обучения мы в отрасли лидируем».
Краткосрочная командировка (обычный вахтовый метод) группы капитана Хайдарова подходила к концу, 19 декабря бойцы должны были вылететь на родину. Буровые установки раскинулись на правом берегу Евфрата, в нескольких километрах от Кербелы. Россияне несколько раз переправлялись через реку, чтобы полюбоваться на развалины древних городов: Вавилона, соседствующего с Хиллой и омываемого Евфратом, и Ниппура – в восьмидесяти километрах от Хиллы и ближе к Тигру.
Пустыня, горячие движущиеся барханы, обжигающий ветер, ослепительное солнце, жгущий гортань воздух.
Кроме ушей и глаз, группа капитана Хайдарова располагала прогрессивной радиосвязью. У НАТО и ООН нет средств обнаружить ядерное, химическое или бактериологическое оружие, хотя у них имеется новейшее радиолокационное оборудование. Также никому не было по силам перехватить сеансы радиосвязи, регулярно происходившие между командиром группы диверсантов и Центром. Важна ли была для капитана Хайдарова «общая» информация, которую он получал из Центра? Наверняка она стояла не на последнем месте. Так, недавно он, именуемый в шифровках Хайдаром («хайдар» по-хакасски – «впереди едущий»), получил свежую информацию:
«По состоянию на 10 декабря 2002 г. в регионе создана весьма значительная группировка сил и средств. В частности, на авиабазах США и их союзников вокруг Ирака сосредоточено около 420 самолетов (ВВС США – 223, ВМС США – 111, ВВС Великобритании – 50, ВВС Франции – 11, ВВС Нидерландов – 6, ВВС Испании – 1, ВВС Норвегии – 6, ВВС Дании – 6)».
Также Хайдар получил обновленные сведения, касающиеся группировки военно-морских сил антииракской коалиции в зоне кризиса. По состоянию на 15 декабря она насчитывала более 50 боевых кораблей основных классов (из них носителей крылатых ракет морского базирования – 10; всего крылатых ракет морского базирования на судах почти 250). Непосредственно в Персидском заливе развернуты один атомный ударный авианосец «Линкольн», крейсер УРО «Шилох» и пять эсминцев.
Далее оценки специалистов из ГРУ Генштаба полностью совпадали с оценками, приведенными генерал-полковником Михайловым: «Группировка сухопутных войск союзников в регионе откровенно слаба и не позволяет начать масштабную воздушно-наземную операцию. Она значительно уступает по боевому и численному составу войскам многонациональных сил, развернутым в зоне кризиса накануне „Бури в пустыне“ в 1991 году». Что позволяет сделать вывод: как минимум до Нового года никаких активных действий со стороны Пентагона не предполагается.
А пока налицо лишь заметная активность сил союзников в воздухе. Самолеты ВВС США и Великобритании «для разведки целей, подавления выявленных целей РВО и подготовки летных экипажей к действиям в сложных условиях Ирака перешли к систематическому нарушению воздушного пространства Ирака и к нанесению ракетно-бомбовых ударов по объектам ПВО».
Все это делалось военными ведомствами Вашингтона и Лондона для того, чтобы ознакомить с условиями самолетовождения и аэронавигации в зоне предстоящих военных действий большее количество пилотов. А особенностей полетов в районе Персидского залива хватало, например, размытость линии горизонта, усиливающаяся поднятым в воздух мелким песком. Военные летчики прекрасно знают, что сей факт, равно как и однообразие подстилающей поверхности (что не приносит облегчения в определении высоты и выявлении складок местности), затрудняет пространственную ориентировку, тем более при выполнении сложных фигур пилотажа. Череда авиакатастроф в ходе подготовки «Бури в пустыне» взяла командование ВВС многонациональных сил за горло: был введен временный запрет на полеты ниже трехсот метров.